– Где эта записка сейчас, мисс Грегг?

– Понятия не имею. На мне было яркое итальянскоешелковое платье – кажется, я скомкала записку и сунула в карман. Но сейчас еетам нет. Может, выпала.

– И вы никого не подозреваете, мисс Грегг? Кто авторзаписок? Вы этого не знаете даже сейчас?

Еe глаза широко раскрылись – детская невинность и изумление.Это привело его в восторг, но не убедило.

– Откуда мне знать? Посудите сами, откуда же мне знать?

– Думаю, у вас на этот счет могут быть вполнеконкретные мысли, мисс Грегг.

– Их нет. Уверяю вас.

– Вы – человек знаменитый, – сказал Дермот. –Очень знаменитый. Добились в жизни настоящего успеха. В своей профессии и вличной жизни. В вас влюблялись мужчины, они хотели на вас жениться, женились. Квам с ревностью и завистью относятся женщины. Любившие вас мужчины бывали вамиотвергнуты. Согласен, поле довольно широкое, но что-то предполагать вы должны.Кто мог писать эти записки?

– Да кто угодно.

– Нет, мисс Грегг, не кто угодно. Кто-то один избольшой группы людей. Кто-нибудь вполне скромный и незаметный: костюмер,электрик, служанка. Или, наоборот, кто-то из ваших друзей или так называемыхдрузей. В любом случае какие-то предположения на этот счет у вас должны быть.

Открылась дверь, и вошел Джейсон Радд. Марина повернулась кнему и умоляюще вскинула руки:

– Джинкс, дорогой, мистер Крэддок убежден, что я должназнать автора этих кошмарных записок. А я его не знаю. Тебе это прекрасноизвестно. Его не знаем ни ты, ни я. Мы и понятия не имеем, кто он.

«Сразу все выложила, – подумал Крэддок, – не далаему даже рта раскрыть. Почему такая спешка? Чтобы он не проговорился?»

Джейсон Радд, хмурый больше обычного, с темными кругами подглазами, подошел к ним. Взял руку Марины в свою.

– Знаю, инспектор, вам это кажется невероятным, –сказал он, – но это чистая правда: мы с Мариной ничего об этом не знаем.

– То есть вы те самые счастливые люди, у которых нетврагов? – В голосе Дермота отчетливо слышалась ирония.

Джейсон Радд вспыхнул:

– Враги? Это очень библейское слово, инспектор. Уверяювас, что никакие враги в библейском смысле мне в голову не приходят. Люди,которые тебя не любят, которые жаждут обойти тебя на повороте, при случаесделать тебе пакость, люди злобные и жестокие – эти люди есть. Но подсыпать ядв бокал – это нечто совсем другое.

– Только что я спросил у вашей жены, кто мог написатьэти записки или быть их вдохновителем. Она сказала, что не знает. Но посколькуза записками последовало действие, круг резко сужается. Ведь кто-тодействительно положил яд в бокал. Это, знаете ли, могли сделать немногие.

– Я ничего не видел, – буркнул Джейсон Радд.

– Я тоже, – откликнулась Марина. –Естественно, если бы я видела, как что-то кладут в мой бокал, я бы не стала изнего пить.

– Знаете, не могу отделаться от впечатления, –мягко произнес Дермот Крэддок, – что вам известно чуть больше, чем вы мнеговорите.

– Это неправда! – воскликнула Марина. –Джейсон, скажи, что это неправда!

– Уверяю вас, – заговорил Джейсон Радд, – чтоя в полнейшем и совершеннейшем недоумении. Все это просто фантастика. Я мог бысчитать, что это была шутка… оказавшаяся неудачной… роковой, а шутник и недумал о таких последствиях…

В голосе его слышался легкий вопрос, потом он покачалголовой:

– Нет. Вижу, вас такое толкование не устраивает.

– Хочу спросить еще кое о чем, – сказал ДермотКрэддок. – Вы, конечно, помните, когда пришли мистер и миссис Бэдкок.Сразу же после викария. Насколько я понимаю, мисс Грегг, вы встретили их так жетепло и дружелюбно, как и остальных гостей. Но от очевидца мне известно, что,поприветствовав их, вы посмотрели через плечо миссис Бэдкок и увидели нечто,сильно вас встревожившее. Правда ли это, и если да, то что же вы увидели?

– Конечно, неправда, – быстро сказалаМарина. – Встревожило? Что могло меня встревожить?

– Это я и хочу выяснить, – терпеливо произнесДермот Крэддок. – Мой свидетель говорит об этом с полной определенностью.

– Кто этот свидетель? И что он видел, он или она?

– Вы смотрели на лестницу, – сказал ДермотКрэддок. – По ней поднимались гости. Журналист, мистер Грайс с женой,почти всю жизнь прожившие в этой деревне, мистер Ардуик Фенн, только чтоприехавший из Штатов, мисс Лола Брюстер. Вы расстроились, увидев кого-то изэтих людей?

– Говорю вам, я совсем не расстроилась, – почтирявкнула она.

– Тем не менее вы совершенно забыли о миссис Бэдкок.Она вам что-то говорила, но вы даже ее не слышали, потому что смотрели куда-томимо нее.

Марина Грегг взяла себя в руки. Она заговорила быстро инапористо:

– Сейчас я вам все объясню. Если вы имеетепредставление об актерской игре, вы меня легко поймете. Наступает момент, дажеесли ты хорошо знаешь свою роль… собственно, обычно это как раз и происходит,когда роль ты знаешь очень хорошо… так вот, ты начинаешь вести ее машинально.Улыбаешься, двигаешься и жестикулируешь как нужно, произносишь слова сотработанной интонацией, но мысли твои бродят где-то далеко. И вдруг в какую-томинуту – провал, ты отключился настолько, что не знаешь, на каком месте в пьесеты находишься, какие строчки должен произнести в следующую секунду. Автоматотключился, ты забыл свою роль! Это со мной и произошло. Физически я слабовата,муж это подтвердит. У меня сейчас довольно напряженное время, меня изматываютсъемки, всякие дурные предчувствия по поводу нашего фильма. И мне хотелось,чтобы этот прием прошел на ура, хотелось быть милой, приятной и радушной длявсех без исключения. Но поскольку всем говоришь одно и то же, начинаешь делатьэто машинально, потому что и тебе все говорят одно и то же. Как им давнохотелось с тобой встретиться. Как они однажды видели тебя у выхода из театра вСан-Франциско или летели с тобой в одном самолете. В общем, всякую ерунду, новедь надо всем приятно улыбаться и что-то отвечать. Так вот, это происходитмашинально. Ты не думаешь, что именно сказать, потому что все это ты ужеговорил много раз. Ну и вдруг на меня, видимо, накатила усталость. Мозг словнозастлало пеленой. Тут я поняла, что миссис Бэдкок рассказывала мне какую-тодлинную историю, которую я пропустила мимо ушей, и теперь она возбужденносмотрит на меня, а я стою и молчу и не говорю того, чего от меня ждут. Это былапросто усталость.

– Просто усталость… – медленно повторил ДермотКрэддок. – Вы настаиваете на этом, мисс Грегг?