Взгляд мутных глаз с вертикальными зрачками с трудом сфокусировался на мне, а я ощутила, как напряглось тело Рейна под тонкой льняной рубашкой. Сейчас Зверя сдерживает только мое присутствие, но если Змей сделает хоть одно неверное движение, то рваные лезвия порежут его на ленточки меньше чем на десять секунд.

– Ты… – меня передернуло от шипящих ноток в голосе Огненного Змея. – Как ты сделала со мной такое?.. Мне никогда…

– Уходи, – резко бросила я, вцепляясь пальцами в плечи Рейна, спина которого была напряжена, как перетянутая струна. – Уходи, или тебя ждет смерть и больше никогда не попадайся на нашем пути, второй раз ты так легко не уйдешь. И впредь думай, прежде чем решиться на приворот. Обычно это обоюдоострый меч.

– Ведьма… – прошипел оборотень, с трудом поднимаясь на ноги и опираясь на ствол ближайшего дерева.

Наверное, он хотел добавить еще что-то, но угрожающе дрогнувшие лезвия Рейна заставили его передумать. Он развернулся и скрылся за ближайшим кустом и спустя несколько секунд невнятное бормотание смерилось шипением, а сквозь листья мелькнули оранжевые сполохи на блестящей чешуе Огненного Змея.

Я смотрела вслед изменившемуся манилиху с отвисшей от изумления челюстью, хотя, казалось, куда уж дальше. Шоковое состояние от осознания ситуации только усилилось, на полминуты уподобив меня растению, которое не реагирует ни на какие внешние раздражители, какими бы они ни были. Ладно, я пережила попадание сюда довольно безболезненно, потому как, проживая в семье энергетиков, я привыкла к мысли о том, что нечто подобное может случиться. Встречу с нежитью я тоже перенесла, но вот манилих в облике здоровенной чешуйчатой гадины меня добил.

Потому что с опозданием я поняла, что четырехметровая змея разнесла бы нас с Рейном в пух и перья, не оглядываясь ни на что. И не спас бы нас ни «плащ» Рейна, ни клинки, которых, кстати, при нас не было, ни моя Сила. А уполз Огненный Змей только потому, что насосался энергии под завязку и теперь, пока он это все «переварит», ему попросту лень с нами возиться. В общем-то сейчас Рейн мог бы вступить в схватку с Огненным Змеем и даже выйти из нее победителем, но зачем? Ради защиты «чести дамы», которая фактически не пострадала? Да леший с ним, с манилихом, главное, что мы остались как минимум при своем, а завтра нас здесь уже не будет.

При своем?

Я ощутила, как сильно, почти болезненно напряглась кровавая нить, протянувшаяся между мной и Рейном, плеснуло холодным ветром, несущим в себе обжигающе-горячие искры, и на меня накатила волна эмоций которые испытывала не я. Какая-то безумная радость свободы, желание упасть на траву и кататься по ней, впитывая запахи окружающего леса и самой жизни… И преданность на уровне почти бессознательного. И еще что-то, для чего у меня не было слов, чего я не поняла, но к чему инстинктивно потянулась, как цветок к солнечному свету.

– Рейн, вернись…

Тьма в глазах Рейна негромко рыкнула, как огромный пес, которому обожаемый хозяин сказал свое веское «фу», и скрылась, уходя куда-то в глубину подсознания. Но оставляя мерцающую, хорошо ощутимую алую с золотистыми сполохами нить как поводок, за который в любой момент ее можно выдернуть обратно, давая команду «фас!».

Бывший мастер по боевке вздрогнул и вдруг пошатнулся так, что я едва успела подставить свое плечо, чтобы он не упал. Черный плащ, танцующий в воздухе обрывками тьмы, растаял, как туман поутру, а я все-таки не удержала Рейна и вместе с ним рухнула на траву полянки.

– Эй, ты живой там? – пробормотала я, отчаянно пытаясь как-то выползти из-под придавившего меня тела, которое зашевелилось и Рейн с трудом повернул голову, глядя вполне человеческими глазами, цвет которых в предрассветной мгле рассмотреть уже не удавалось.

– Хороший вопрос, – выдохнул тот, скатываясь с меня и откидываясь на спину. – Ощущение, как будто я всю ночь дрова рубил. Все тело болит.

– Кстати, насчет дров. – Я покосилась в сторону виднеющейся на краю прогалинки просеки. – Похоже, ты именно этим и занимался. Вернее, твоя темная сторона. Я не удивлюсь, если твой путь сюда очень хорошо заметен.

– То есть как? – Рейн резко сел и тотчас схватился за голову. – Вот зараза…

– Может, тебе лучше полежать? – участливо поинтересовалась я, заглядывая ему в лицо.

– В гробу отдохну, – отмахнулся тот.

– В двуспальном?

– Только если с тобой.

– Тогда отдохнуть не получится.

– А это смотря как отдыхать, – улыбнулся Рейн и осекся, внимательно рассматривая меня. – Стоп, я не понял. Во-первых, что мы здесь делаем, а во-вторых, почему ты в таком виде? Тебя что, из постели вытащили?

– В общем-то да. – Я зябко поежилась и встала. – Знаешь, пойдем-ка обратно, я тебе по дороге все расскажу.

– Куда обратно? Мы где вообще?

– А кто его знает, – пожала я плечами, протягивая руку все еще сидящему на траве Рейну, но он встал без моей помощи, взирая на белеющую в серых сумерках ночнушку. – В лесу где-то. Но думаю, что до деревни дойдем, и хорошо, если к рассвету. А то проблем не оберемся. Видишь просеку? – Я указала туда, где криво обрезанные кусты сиротливо жались к деревьям. – Нам туда.

– Откуда такая уверенность? – скептически вопросил Рейн, все-таки двигаясь в нужном направлении.

– Так ты оттуда пришел, – усмехнулась я.

Челюсть ему все-таки пришлось подбирать…

В деревню мы явились аккурат с первыми петухами, когда небо на востоке уже начало светлеть. Помня о том, что крестьяне имеют привычку вставать как раз по звуку «петушиного будильника», до дома Меланьи мы добирались огородами. Вот когда пришлось пожалеть, что я – изнеженное дитя двадцать первого века и босиком ходила разве что по пляжу летом. Пока мы шли через просеку в лесу, достаточную, по словам Рейна, для прохода танковой бригады, я тихо ругалась, ступая настолько медленно и аккуратно, что мой спутник не выдержал и подхватил меня на руки. Так он вынес меня по тропинке, усыпанной разнокалиберными щепками, причем настолько густо, что мы только диву давались; как он умудрился сотворить с лесом подобное – оставалось только гадать. Впрочем, его призрачные лезвия я уже видела в действии, наверняка это они поработали. Н-да, жаль, Рейн не может пользоваться ими сознательно – только в состоянии аффекта, а до него еще дойти надо.

В одном месте частокол тоже отсутствовал как факт. Были просто аккуратно вынесенные колья, да так, что казалось, будто бы выбивали их тараном. На мой молчаливый вопрос «И ЭТО тоже ты?!» Рейн только пожал плечами, ссылаясь на временную амнезию, но видно было, что он тоже изумлен масштабами разрушений. Хм, значит, так и выглядит Зверь, спешащий к своей Хозяйке на зов о помощи, вернее, таковы результаты его действий, – честно говоря, уже страшно.

В дом, где мы временно проживали, мы попали через окно. Вернее, Рейн сначала подсадил меня, а потом уже залез сам.