– А я в сарае на околице Новца ночевала… в сене тепло…

– А-а-а, – протянул Вадим, – в сене. Ну, тогда, конечно…

– Есть хочешь? – спросил Валуй, протягивая девушке кусок мяса.

Она посмотрела сначала на бородача, потом на Вадима.

– Так вы не тати?

– Говорю же тебе – не тати мы. Дружинники новгородские, – ответил Вадим. – Ешь давай.

* * *

Они поели и терпеливо дождались, когда Квета утолит голод.

– Ну, давай, снегурочка, рассказывай, от кого сбежала, кто обидел? – спросил Вадим, когда она наконец расправилась с куском мяса.

– От мачехи…

– Ну, что я говорил? – хлопнув себя по ноге, Вадим повернулся к Валую. – Ну от кого же бегать, как не от мачехи?!

– Да, от мачехи, – подтвердила Квета, – она меня за своего Радаслава замуж отдать велит…

– И кто ж такой?

– Племянником она его своим зовет. Только не племянник он ей, а сын родной.

– Во как! – удивился Валуй.

– Да. Батюшка обженился на ней в прошлом годе… год по матушке траур держал, а тут, – девица шмыгнула носом. – Бажана это давно придумала… Чтобы тятенькино наследство им в семье осталось. Она Радаслава племяшом кличет, только я знаю, сын он ей… сын.

– Откуда ты про то знаешь? – участливо спросил Вадим.

– Знаю, – поджав губки, продолжила девушка, – шептались они, а я подслушала… она его сыночком называла. А я знаю, они меня изведут, как есть изведут. – И тут девичье сердце не выдержало, и она разрыдалась.

– Ну, полно тебе, – попытался успокоить ее Валуй.

– И в самом деле, опять рюмишь, – поддержал друга Вадим.

– Как же мне не рюмить, – сквозь слезы причитала Квета, – когда и тятенька тоже… не против свадьбы…

– А тебе сколько годочков, невестушка? – спросил Вадим.

– Через седмицу шестнадцать, – роняя слезы, ответила девушка, – они уже… уже и день назначили, у-у-у-у… – и слезы пуще прежнего залили лицо Кветы.

– Вот беда-то, – усмехнулся Валуй, подбрасывая хвороста в огонь.

– Что, и прямо так не люб тебе этот Радаслав? – Вадим взял ее за плечи, заглянул в зеленые глаза. – не плачь. Так люб или не люб?

– Не-ет, не лю-ю-юб, – разрыдалась девица, – ой не лю-ю-юб!

– Понятно, – выдохнул десятник, – ну не плачь же. – Он встряхнул девушку еще раз. – Может, у тебя есть кто на примете?

Квета, шмыгнув носом, утерла слезы и уставилась на Вадима.

– Что?

– Не что, а кто? Любый, может, у тебя есть?

Веки девушки часто-часто заморгали, а затем, потупив взор, она прошептала:

– Есть…

– Что? – не расслышал Вадим.

– Есть.

– Ну, вот видишь, – улыбнулся юноша, – значит, есть кому за тебя постоять. Чего же он тебя не сватал поперек мачехи?

Спросил и тут же пожалел. Девушка вновь разразилась слезами, пуще прежнего.

– Нет, ну сколько в тебе воды, ты чего опять завела? Рева-корова, честное слово…

– Он… он… Тятенька его… его в ополчение послал… супротив варягов с князем…

– Ну?

– Убили его… убили…

Вадим переглянулся с Валуем. Оба поняли, что жених Кветы не иначе как вместе с ними на Альдегьюборг ходил, да вот не повезло – бывает.

Мужчины молчали, дав девке выреветься. А что делать? Словами тут не поможешь – пусть уж вы-плачет все без остатка. Валуй принялся возиться с дровами, а Вадим прислонился к дереву и, закинув голову вверх, созерцал проплывающие по небу хмурые облака.

Наконец девица, всхлипнув еще несколько раз, притихла. Вадим опустил голову.

– Ну, я прямо не знаю, чем тебе помочь, краса-вица…

– А чем мы поможем? – отозвался бородач. – Если отец решил, тут уж нечего решать…

Вадим нахмурил брови и кинул взгляд на товарища, – мол, ты чего лопочешь, сейчас опять реву будет. Валуй взгляд уловил, замолк и, сделав серьезный вид, принялся ворошить костер.

– А ты, кстати, как это из дому-то утекла? – спросил Вадим после некоторого молчания.

– А я и не из дому…

– Вот те раз, а откуда?

– Так мачеха меня в Новцо с собой повезла… я не хотела, а она у батюшки выпросила, говорит, в Новце старуха есть… лечить меня.

– Так ты что, хворая? – не удержался от вопроса Валуй.

– Нет, что вы, дяденьки, я не хворая… это Бажана выдумала и батюшку убедила, что я чревом хворая…

Вадим понимающе переглянулся с Валуем, мол, видишь, куда гнет ведьма-мачеха, намекает, что девка может оказаться слабовата по женской части, пустоцвет, одним словом…

– Ну и что ты?

– Я сразу придумала, что сбегу… Когда мы в деревню-то приехали, я и спряталась… Слуги меня по округе искали, а я в сарае схоронилась…

– Ловко придумала, под самым носом у них затаилась, – похвалил девушку за находчивость Валуй.

– Ладно, – изрек Вадим, вставая, – нечего тут посреди леса мерзнуть. Пойдем в деревню, там и заночуем, а то мы с Валуем уже пять ночей на снегу… Дорогу до деревни укажешь?

– Тятенька… – пролепетала девушка.

– Ну, ищут тебя, это точно, – кивнул Вадим. – Валуй, а может, ее парнем переодеть? А что, переночуем спокойно, а там решим, как красавице помочь. Что скажешь?

– Не гоже девку от отца родного прятать…

– А за нелюбимого гоже за косу тащить?

– Нет…

– Вот то-то… Ладно, посмотри-ка, у нас в мешке должна быть рубаха да порты. И шапку поищи. А ты, Квета, косы-то прибери.

Видя смущение девушки, Вадим добавил:

– Раздеваться не надо. Натяни порты, а платье запрячь. Вот так… так. Да, молодец. Дай-ка твой плащ.

Он скинул свой тяжелый шерстяной плащ и набросил ей на плечи.

– Так-то оно теплее будет. А я пока в твоем похожу, ты не против?

– Вот и шапка, – протянул Валуй отороченный мехом головной убор с темно-красным верхом, – надевай.

Когда процедура переодевания была полностью завершена, Вадим критически осмотрел Квету.

– Сойдет. В темноте не шибко кто и разберет. Ну, пошли, уже темнеет. Квета, чего встала? Веди, показывай…

Девушка робко шагнула вперед, мужчины за ней.

– А ты вообще куда направлялась? – поравнявшись с ней, поинтересовался Вадим.

– Не знаю… – обреченно ответила девушка.

– Не знаю, – передразнил ее юноша, забавно пожав плечами. – Веди уж давай, снегурочка…