— Я видел, — кивнул тренер. — И координация. Это от бога. Остальное ноль, если не считать пузырей. На сколько он тянет по толчку, как думаешь?

— Сто восемьдесят пять — сто девяносто. Это прямо сейчас.

— Похоже, — согласился тренер, — толчок, если честно говорить, не просто хороший, а уникальный. Подойди-ка сюда.

Феликс подошел к тренеру. Феликс улыбался. Этот человек ему нравился, потому что, как уже стало понятно, был повелителем девочек.

— Как тебя зовут?

— Феликс. Он думает, что меня зовут «деревня», но он ошибся, — сказал Феликс, показывая на Дегтярева.

Дегтярев чуть не взвыл. Немедленно отплатить доносчику он не мог, но мысленно поклялся сделать это при первой возможности.

— Ну, мы еще посмотрим, кто тут «деревня», — сказал Владимир Антонович и крикнул: — Перерыв! У кого есть закурить?

Ребята с недоумением переглянулись. Впрочем, недоумевали не все. Большой ум и большая злость могут совмещаться в одном человеке. Но у Дегтярева они не совмещались. Машинально он сделал шаг в сторону своей одежды.

— Дегтярев, подойди ко мне. С одеждой, пожалуйста.

— Обыскивать, что ли, будете? — мрачно спросил Дегтярев, когда до него дошло.

— Не буду, — сказал Владимир Антонович. — Сам отдашь.

Дегтярев молча достал из кармана брюк пачку «Памира».

— И спички.

— А спичек нет, — злорадно сказал Дегтярев. — Хоть обыщите.

— Мы тебе верим, — сказал тренер. — Но если я хоть раз увижу тебя с сигаретой, ты вылетишь из лагеря в тот же день. А сейчас иди поруководи. Видишь, без тебя в футбол никак не могут начать.

Это было правдой. Ребята ждали Дегтярева. Почему-то они уже знали, что тот хорошо играет.

— Ты откуда? — спросил Феликса тренер.

— Из лаборатории.

— Что значит из «лаборатории»? Из какой лаборатории?

— Из лаборатории Алексея Палыча.

Тот вопросительно взглянул на Владимира Антоновича.

— Он не из нашей школы, — сказал Владимир Антонович. — Но начальник мне говорил, что Алексей Палыч хлопотал за какого-то парнишку. Наверное, это тот самый и есть.

— Где ты живешь? — спросил тренер.

— Я живу в лагере.

— Я спрашиваю: где ты живешь вообще? Где твой дом?

— Мой дом у Алексея Палыча.

Борис, переживая, маячил неподалеку.

Разговора он не слышал, но понимал, что ничего хорошего ожидать не приходится. Решившись, Борис подошел поближе и поманил рукой Владимира Антоновича.

— Вы его не спрашивайте, — сказал Борис. — Он вам все равно ничего не скажет. Ни где живет, ни кто его родители…

Что говорить дальше, Борис не знал. Выручил его сам Владимир Антонович.

— У него дома случилось что-то неприятное?

— Просто жуть! — обрадовался Борис. — Жуткие неприятности!

— Понятно, — сказал Владимир Антонович, вернулся к тренеру и что-то шепнул ему на ухо.

— Ну, иди поиграй, — сказал тренер Феликсу. — Ты хорошо прыгал, мне понравилось. Теперь мы тебя будем учить прыгать не только хорошо, но и правильно.

— Сегодня этот парень развеселил всю столовую, — сказал тренер Владимиру Антоновичу. — Он пускал изо рта мыльные пузыри. Не слишком это похоже на человека, у которого дома трагедия. Тут что-то другое.

— Не трудно ведь выяснить и без него.

— Конечно, — согласился тренер. — Меня заинтересовал этот парнишка. Я выясню.

Футбольная площадка в лагере была уменьшенного размера. Но играть от этого было только веселей: мяч быстрей переходил от одних ворот к другим. Как и положено неумелым игрокам, ребята кучей носились за мячом; клубок игроков перекатывался по полю. В этой свалке мастерство Дегтярева слегка затушевывалось. Но все же он чаще других получал мяч, чаще бил по воротам. Кроме того, он умел так себя вести, что ему невольно хотелось отдать мяч. Дегтярев был из породы людей, которым остальные обычно подчиняются. Отбирая мяч, Дегтярев не стеснялся: бил ногами, толкал в спину. А вот его не толкали. И не потому, что боялись. В группе имелись ребята и посильнее. Было в Дегтяреве нечто такое, что заставляло ему подчиняться.

Борис и Феликс, стоя возле ворот, наблюдали за игрой. Феликс подпрыгивал от восторга. Смысл игры он понял быстро. Но самое прекрасное заключалось в том, что игра содержала в себе все, о чем он мечтал: тут можно было бегать, прыгать, ходить и даже бездельничать. Последним как раз и занимался один из игроков команды-противника Дегтярева.

— Да выгоните вы этого сачка! — посоветовал Дегтярев, когда игра приостановилась. — Он всю дорогу на месте стоит.

Дегтярева послушались. Кто-то позвал Бориса, но Дегтярев вмешался и тут.

— Давайте попробуем вот этого, умного, — сказал он, показывая на Феликса. — Умный, хочешь сыграть?

Дегтярев пригласил Феликса не случайно. У него были на этот счет свои планы.

После того, как Феликс объяснил, что его зовут не «умный», а совсем по-другому, игра началась.

Феликс наслаждался изо всех сил. Правда, мяч ему пока не доставался: пасов ему не давали, а отнимать мяч у противника Феликс считал неудобным. Но зато он бегал и прыгал! Этого ему хватало для полного счастья. Несколько раз за его спиной пробегал Дегтярев. Тогда Феликс почему-то падал, иногда ушибался. Но он видел, что другие падают тоже, считал, что это входит в правила игры, и не обижался на Дегтярева. Впрочем, Феликс и не знал, что такое обида. А вот Дегтярев знал. Рубанув в очередной раз по ногам Феликса, он ждал, когда тот ответит, и тогда можно будет начать драку. А Феликс падал на землю и счастливо смеялся. И Дегтярев раздувался от злости.

Наконец Феликс получил мяч. Никто ему не пасовал, просто мяч случайно откатился к нему. Подождав секунду и увидев, что мяча у него никто не просит, он побежал к воротам. Так вышло, что Феликс находился в стороне от ребят. И когда он побежал, то догнать его никто не мог — бегал-то он быстрей всех. До ворот оставалось уже метров пять. И тут Феликс внезапно остановился. Он увидел, что вратарь протянул в его сторону руки, и подумал, что тот просит у него мяч. Отказать Феликс не мог. Он взял мяч в руки и протянул его вратарю.

Вратарь почему-то мяч не принял. Он ошалело смотрел на Феликса.

— Рука! — заорал Дегтярев. — Штрафной.

Последние слова Дегтярев произнес уже в воздухе. Он прыгнул с разбегу, как будто