Мишель также рассказала мне, что Билл работал на министерство обороны и британскую разведку. Она точно это знала, потому что вела такую жизнь долгое время. Вот почему считала меня другим агентом. Узнав об этом, я окончательно перестала верить Уиллу. Он не работал ни на министерство обороны, ни на ЦРУ. Обе мы были напуганы и не знали, что делать. Я соврала и сказала, что он доказал мне, что работает на ЦРУ, но Мишель точно знала, что это не так.

Мишель сказала, что у нее есть знакомые в министерстве обороны, с которыми она может поговорить. Там работал некий «Майкл», с которым она ежедневно общалась через интернет. Я сказала, что слышала, как Уилл отвечал по телефону, представляясь Майклом, но Мишель мне не поверила. Тот «Майкл» не мог быть Биллом, потому что тогда она говорила бы по телефону, а они связывались только через интернет. Это невозможно.

Я пыталась убедить ее, что это очень просто, но она мне не верила. Теперь понимала, как пыталась переубедить меня подруга, когда Уилл промыл мне мозги. И знала, что действовать нужно осторожно, поскольку ситуация очень сложная. Мишель рассказала, как она приняла Билла назад после того, как он вышел из тюрьмы для сексуальных преступников. Она не позволила ему вернуться к ней сразу же, но потом все же смягчилась – ради детей. Да и содержать такую семью в одиночку ей было не по силам. Она знала, что он совершил преступление, но поверила, когда он сказал, что раскаялся.

Прошло около трех часов. Мне нужно было возвращаться к детям, а Мишель хотела поговорить с Майклом через интернет. Мы вернулись в мой дом. За детьми присматривала подруга. Мишель познакомилась с моими детьми, но я попросила ее не говорить о наших проблемах в их присутствии. Она сказала, что все его дети похожи друг на друга, и это может быть полезно. Мишель заглянула во все уголки моего дома, она хотела увидеть его сторону постели, его одежду, его вещи. Она хотела знать, какие подарки он мне дарил, и указывала на «его» вещи.

– Это его книги, – сказала она, указывая на книжные полки.

Мне пришлось поправить ее:

– Нет, это мои книги.

Казалось, Мишель дали пощечину.

– У вас с ним больше общего, чем у меня, – признала она.

Мишель поговорила с моей подругой и рассказала ей кое-что из того, что только что рассказала мне. Но в разговоре по-прежнему доминировала она. Я все еще покорно следовала за ней – слишком велико было потрясение. Я шла по своему дому, открывала двери и шкафы, а она инспектировала мою жизнь, чтобы узнать, где был ее муж. Подруге нужно было уходить, и я оставила Мишель на мгновение – единственный момент, когда она находилась в моем доме без присмотра.

Подруга сжала мою руку и предупредила:

– Будь осторожна – она себе на уме.

Мишель включила свой ноутбук и вышла в интернет, но Майкла в Сети не было. Тогда она позвонила Биллу, и он сразу же ответил. Мишель поговорила с ним – я слышала весь разговор. Она спросила, почему Майкла нет в Сети, а Уилл ответил, что со всем разберется.

С ней Уилл разговаривал совсем не так, как со мной. У них явно были совершенно другие отношения.

Вечером Мишель звонила Биллу несколько раз, и он каждый раз отвечал. Я тоже ему звонила, но на мои звонки он не отвечал. Зато я получила сообщение: Уиллу очень тяжело, потому что я не отправила деньги, он свяжется со мной вечером.

Мне пришлось смириться. Когда Мишель позвонила сказать, что Майкл так и не вышел в интернет, Билл отвечал ей так, словно она его разбудила. Он сказал, что уже спит.

Мишель хотела знать все про деньги – куда они делись. Она сказала, что Билл должен был работать на министерство обороны, потому что они оплачивали счета за две их прокатные машины. Я ответила, что для этого он использовал мою кредитку. Мишель захотела увидеть документы, и я ей их показала, хотя она все равно мне не поверила и продолжала утверждать, что жизнь их семьи оплачивало министерство обороны.

Мишель рассказала, что однажды он принес домой 15 тысяч наличными, и я поняла, что это деньги за мою проданную квартиру. Она сказала, что за этими деньгами он поехал вместе со всеми детьми, потому что им негде было спать – их в очередной раз выселили. Уилл хорошо все продумал: я отперла заднюю дверь, а сама осталась наверху в темноте – так я точно не увидела бы его детей в машине, а они не увидели бы меня. Он оставил детей в машине посреди ночи на два часа, пока был со мной.

Мишель рассказала, как Билл доказывал ей, что действительно работал на разведку и министерство обороны: он рассказывал ей о том, что позже появлялось в новостях. Мы обсудили его манеру вождения, и тут Мишель меня поразила: она сказала, что у Билла никогда не было водительских прав. У него были временные права, но постоянных он так и не получил. Однако он ухитрялся как-то выкручиваться – ведь штрафы за превышение скорости он получал постоянно. На моей памяти он получил десять таких штрафов, но как-то избавился от них безо всяких последствий.

Мы проговорили всю ночь и чуть было вместе не позвонили в полицию. Сегодня я думаю, что нам так и нужно было поступить, но мы обе слишком боялись. Дело было не только в Уилле – и мы обе это знали. Мишель больше всего беспокоил вопрос финансовый. Ее интересовало, как он будет поддерживать ее детей – например, на какие деньги они пойдут в колледж. Дети учились в частных школах, и у Мишель была няня для малышей, хотя сама она не работала. Как не похоже это было на нашу жизнь: за моими детьми присматривала мама – только так мне с трудом удавалось сводить концы с концами; а дети Мишель учились в частных школах или оставались с няней в больших домах.

Мишель рассказывала, как она контролировала его финансы, вытаскивала из тюрьмы и заставляла и дальше содержать ее. У меня все было по-другому: никаких планов на будущее, только мысли о том, как защитить детей от опасности.

Она рассказала, как Билл возил ее в Лондон на «Призрак Оперы», а потом они пошли в японский ресторан – мы с ним тоже там были. С ней он тоже видел мюзикл впервые. Мишель позвонила его родителям –