– Ничего страшного. Я не пью чай с молоком, – ответила Мод.

Сконы оказались потрясающе вкусными. Несмотря на то, что Мод уже успела плотно отобедать, она ухитрилась съесть целых две штуки. В это время Бантуна поведала ей свою печальную семейную историю.

Два года назад восемнадцатилетний сын Бантуны, Нельсон, получил водительские права. Чтобы отпраздновать это событие, он решил пригласить всю семью прокатиться в небольшой ресторанчик по дороге на Стелленбош. Папа Сидумо пообещал оплатить счет, и сел на переднее сиденье, рядом с сыном, а Бантуна с дочерьми втиснулись на заднее сиденье семейной машины. Уже на подъезде к ресторану они столкнулись с грузовиком, который внезапно вырулил на чужую полосу. Избежать столкновения не было никакой возможности. Оба сидевших спереди мужчины скончались на месте, а девочки серьезно не пострадали – Саку сломала руку, у Зенсиль было сотрясение мозга и сломаны несколько ребер. У Бантуны оказался сломан позвоночник. Уже несколько дней спустя, в больнице, стало очевидно, что она навсегда останется парализованной ниже пояса.

Семья получила страховые выплаты, которых хватило на покрытие расходов на лечение, но не на реабилитацию. Через несколько месяцев им пришлось продать дом. Единственное жилье, которое они теперь могли себе позволить – вот этот крошечный домик. Так как Бантуна работала экономистом в фирме, офис которой располагался на втором этаже здания без лифта, ее уволили, еще пока она лежала в больнице. С блестящими от слез глазами Бантуна продолжала:

– Мы живем на деньги, вырученные от продажи дома, и они уже на исходе. Поэтому Зенсиль пришлось бросить учебу в университете и пойти работать.

Мод встревожилась. В ее представлении лишь образование давало женщине шанс на независимость.

– А как у Саку дела в школе? – спросила она.

– У нее нет никаких проблем. Саку еще получает обязательное образование, а государство платит пособия школьникам. Выходит около пяти тысяч рандов на семестр. Она у нас очень умненькая – высшие оценки почти по всем предметам.

Мод задумалась, а затем повернулась к Зенсиль и спросила:

– Сколько же стоит оплатить обучение за семестр в университете?

– От двадцати до двадцати пяти тысяч рандов, – тут же отозвалась та.

Конечно, для этой семьи сумма была неподъемной. Просто невозможной.

– А что ты изучала в университете? – снова спросила Мод.

– Английский и французский. Я говорю на африкаанс и очень прилично на ко́са. Английский я учила с пятого курса, а французский – еще со времен гимназии. Но я хочу учиться дальше, и выучиться на преподавателя иностранных языков.

Силуэты Бантуны и ее девочек медленно расплывались перед взором Мод, а на их месте проступала другая картина. В кресле сидела другая женщина, а с обеих сторон стояли ее дочери. То была их милая, слабая, бледная мать. С одной стороны от нее вполоборота стояла Шарлотта, с другой же прямо в камеру серьезно глядела сама Мод. Это фото цвета сепии стояло в рамочке на комоде в спальне Мод. Фото было сделано через пару месяцев после смерти любимого папочки, когда Мод пошла учиться в университет, чтобы позже стать учительницей.

Что-то зашевелилось в душе у Мод. Какая-то мысль свербила у нее в голове, но Мод даже сама для себя не смогла бы ее точно сформулировать.

Она взглянула на часы и поднялась со стула.

– Спасибо за чай и за вкусные сконы.

– Это мы должны благодарить Вас за спасение Саку от этого ублюдка, – отозвалась Бантуна.

Мод встретилась с ней взглядом. И решилась.

– Вы будете завтра дома? – спросила Мод.

– Я почти всегда дома, – удивленно ответила Бантуна.

– Тогда завтра во второй половине дня я вернусь.

– Мы будем Вам рады.

Потом Мод обратилась к Зенсиль:

– Не против проводить меня до автобуса?

– Конечно, пойдемте, – ответила та.

Когда они подходили к торговому ряду, Мод тихонько сказала Зенсиль:

– Мне нужно в аптеку натуральных препаратов. Будь любезна, прогуляйся до того переулка. Только Бога ради, не заходи внутрь. Сделай вид, что не имеешь понятия, что там произошло. Прикинься дурочкой. Постарайся разузнать, чем все закончилось для того мужчины.

Зенсиль кивнула.

– Как скажете, – шепнула она с намеком на улыбку.

Они разделились, и Мод пошла в аптеку, а Зенсиль – вперед. В аптеке Мод приобрела две бутылки «Силы жизни». Выйдя обратно на улицу, она увидела, что Зенсиль уже спешит обратно. Она взяла Мод под руку и сказала:

– Я провожу вас на автобус.

Мод обратила внимание, что девушка немного запыхалась. Отойдя подальше от магазинов, Зенсиль тихим голосом заговорила:

– Мне повезло, и я столкнулась со знакомым полицейским. В начальной школе мы учились в одном классе. Он охраняет вход в переулок, и никого не пропускает внутрь. Я разглядела за его спиной нескольких полицейских. Он рассказал мне, что там было совершено разбойное нападение на белого мужчину. Возможно также, что там произошло какое-то сексуальное преступление, потому что у пострадавшего была расстегнута ширинка и… в общем, вы понимаете. Когда приехала скорая, он пребывал в глубокой коме. Очевидно, медикам пока не ясно, сможет ли он выкарабкаться.

Голос предательски изменил Зенсиль. Мод ощутила знакомое чувство: ледяная жидкость потекла по ее венам, и сознание обрело кристальную ясность. Мод остановилась.

– Зенсиль, этот человек уже совершал такое прежде. Он изнасиловал маленькую девочку.

Она наскоро пересказала девушке события, происходившие во время круиза по реке Замбези – как она видела, что Питер отлучался с яхты как раз в то время, когда произошло изнасилование одиннадцатилетней девочки, которая серьезно пострадала и оказалась в больнице.

– Поверь мне. Никаких угрызений совести по поводу этого человека я не испытываю, – серьезно сказала Мод.

Зенсиль задумчиво кивнула.

– Саку ведь тоже могла так сильно пострадать, как та девочка из Зимбабве. Даже… умереть.

Набрав в легкие побольше воздуха, она выпалила:

– Этот человек – чудовище, и заслуживает смерти.

В полном согласии они наскоро переглянулись, и поспешили к остановке – нужный Мод автобус уже подъезжал.

Уже взобравшись на ступеньку, Мод обернулась к Зенсиль:

– Сможешь завтра в три часа прийти домой?

– Да, с половины третьего до пяти я свободна. А потом до девяти у меня вечерняя смена. Я работаю на кассе в гипермаркете.

– Хорошо, тогда до завтра, – успела сказать Мод в закрывающуюся дверь. Когда через несколько остановок Мод сошла с автобуса, на сиденье остались лежать тяжелые мужские наручные часы марки Breitling. Они виднелись между сиденьем и спинкой. Шанс, что часы окажутся в полицейском бюро находок, был минимален, но на всякий случай Мод хорошенько их протерла со всех сторон.