– Приходится. С алкоголиками по-другомунельзя. Готовься, завтра пойдем к специалистам. Узнаем, как тебя закодировать.

– Себя закодируй от мужиков.

Как только мать вышла из комнаты, громкохлопнув дверью, я закрыла глаза и представила Лазурный Берег. Ночь, море,элегантно одетые люди и роскошная вечеринка... Кто бы мог подумать, что онабыла в моей жизни последней. На ней мне казалось, что у меня все тольконачинается, что теперь весь мир лежит у моих ног. Теперь я понимаю, что всезакончилось. Все закончилось, едва начавшись...

Я проснулась от непонятного шума и посмотрелана часы заспанными глазами. Затем подняла голову и увидела только что вошедшуюв комнату Дашку, которая легла на соседнюю кровать и откровенно зевнула.

– Привет, – бросила мне она. – А я ине поняла, что ты здесь. У дома твоей машины нет.

– А ты где была?

– У подруги.

– А почему дома не ночуешь?

– А ты думаешь, здесь можно ночевать и жить?Мать, как проклятая, пьет, каких-то бомжей уличных приводит.

– А в школу почему не ходишь?

– Что там делать? Быть посмешищем дляодноклассников?! Сколько можно?

– А как же ты без образования будешь?

– А на кой черт оно мне нужно? Можно подумать,оно тебе пригодилось.

– Кто знает? Может, пригодится. А вдруг я ещеучиться пойду.

– Да, не смеши, – захохоталасестра. – Какая может быть учеба при таком мужике? Ему твое образование доодного места. Самое главное – твой внешний вид.

– Что-то мне твои рассуждения совсем ненравятся.

Я встала с кровати и прислушалась к крикам,которые были слышны за дверью.

– Послушай, а что там происходит?

– Мать своих алкашей собрала и пир закатила.

– А где она деньги взяла?

Я тут же бросилась к сумке и, достав свойкошелек, с ужасом поняла, что, пока я спала, мать вытащила из кошелька всюналичность.

– Она у меня все деньги вытащила. В кошелькеевро было немного, даже этого не оставила.

– От нее деньги надо прятать, – объясниламне Дашка. – Она будет клянчить, пока с ума не сведет, или по сумкам икарманам шарить. Оля, а у тебя на пальце с бриллиантом колечко? Дай посмотреть.Это тебе твой подарил? Ух ты, покажи!

Не отреагировав на вопросы сестры, я пулейвылетела из комнаты туда, где раздавались пьяные крики, и, как фурия, влетелана кухню, встав рядом со столом, за которым собрались любители суррогатногоалкоголя. Мать сидела в окружении крайне неприятных личностей, которыематерились, курили, пили водку и смачно плевали прямо на пол. Посмотрев на менявиноватым взглядом, хорошо выпившая мать поставила на стол рядом с собой пустуюрюмку и тут же в нее налила мне водки.

– Доченька, я тут гостей пригласила в честьтвоего возращения. Выпей с нами за здоровье.

Не обращая никакого внимания на мать, я быстрозавернула в скатерть стоявшие на столе водку и закуску, вынесла все это наулицу и выкинула в мусорный контейнер недалеко от нашего дома. Обалдевшая отмоего напора мать бросилась следом за мной и попыталась меня пристыдить.

– Да ты что себе позволяешь?! Ты как себяведешь при гостях!

– Плевала я на твоих гостей. Ты зачем по чужимкошелькам шаришь?

– А ты мне что, чужая?

– Где мои деньги?

– Я их истратила, – от матери несло такимперегаром, что я брезгливо поморщилась и отстранилась.

– У меня в кошельке было тысяч двадцать. Какты их могла истратить? Ты же только закуски да водки паленой набрала. На такиеденьги можно было всю компанию в ресторан сводить.

– Я долги раздала.

– Какие, к черту, долги? Я спрашиваю, гдеденьги? На что мы теперь жить будем?!

Не помня себя от ярости, я взяла мать за плечии слегка ее тряхнула.

– Мама, опомнись! Как мы теперь будем жить? Уменя в кошельке лежали большие деньги. На что их можно было потратить за тенесколько часов, пока я спала? В потайном кармашке лежали евро. Их тоже нет.Где они?

– Меня у магазина Степан встретил и деньгиотобрал, – пожаловалась мне пьяная мать.

– Какой Степан? Кто это?!

– Я не знаю, как тебе объяснить... Он иногдаприходит ко мне. Иногда ночует. Я же одна живу, без мужчины. Говорят, мужчиныдля здоровья нужны.

– Понятно.

Забежав в дом, я посмотрела на собравшихсяалкашей, которые, не теряя времени даром, уже открыли другую бутылку водки и,недовольные моим поведением, посылали в мой адрес ругательства.

– Кто из вас Степан?! – прокричала я, непомня себя.

– Его здесь нет, – тут же вмешалась мать.

Окинув взглядом, полным ненависти, алкашей,продолжавших веселиться, я еще больше разозлилась, нахмурила брови, сжалакулаки и, как можно более убедительно, произнесла:

– Пошли пить в другое место! Здесь семьяживет. Вон отсюда!

– Ты как со старшими разговариваешь? –принялись учить меня уму-разуму алкоголики.

– Я сказала – вон отсюда! И чтобы ни один извас не смел больше сюда приходить. Тут теперь я жить буду!

Для большей убедительности я достала мобильныйтелефон и продемонстрировала его алкашам.

– Я сейчас милицию вызову и вас всех посажу.Понятно?!

– А за что нас сажать?

– За то, что у меня из кошелька деньгипропали. Сейчас вас всех заметут за воровство.

Двое алкашей тут же смекнули, что я не дам имспокойно пить, и первыми покинули свое временное пристанище.

– Уходить надо, девка не в себе. Еще и в самомделе менты заметут.

Следом за этими двумя алкашами ушли всеостальные, и дом моментально опустел. Мать забилась в истерике и приняласькрыть меня, на чем свет стоит.

– Прекрати кричать. – Я облокотилась остену и вытерла выступивший на лбу пот. – Господи, мама, во что тыпревратилась: за бутылку кого хочешь продашь. Кричи не кричи, но никаких пьянокздесь больше не будет, и ни один алкаш больше не переступит порог этого дома.

– Ты меня перед людьми опозорила! – оралапьяная мать.

– Перед какими людьми?

– Перед теми, с которыми я общаюсь.

– А с кем ты общаешься? С людьми, потерявшимичеловеческое лицо?