Местная статистика продаж вызывает неподдельное удивление тем фактом, что «Мерседес» здесь обгоняет «Форд». Само собой, на первом месте по продажам стоит «Рено». «Бугатти» в 1993 году обогнал по продажам «Ровер». Bugatti ЕВ110 с ценником в 300 000 фунтов и максимальной скоростью 200 миль/час в Монако оказывается популярнее, чем куда более досягаемый Rover Metro.

Как ни странно, для «Бугатти» это начало заката. Видите ли, в Монако вовсе не обязательно ездить на самой дорогой тачке в городе, но зато когда вы прибудете на званый ужин в Hotel de Paris и обнаружите, что туда уже приехал кто-то на точно таком же автомобиле, то хуже и позорнее этого будет только наблевать на платье принцессы Каролины.

Один монакский автодилер рассказывал мне, что самая сложная и ответственная часть его работы — это знать, какие клубы и рестораны посещает клиент: «Не могу же я продать кому-нибудь красный Porsche Turbo, если знаю, что человек ходит в тусовки, где уже есть владелец точно такой же машины. В этом случае я предлагаю или купить другую модель, или установить другой спойлер, или выбрать машину другого цвета».

Смею предположить, что где-нибудь в британском Ротэреме дела обстоят совершенно не так, потому что для славных жителей графства Йоркшир автомобиль — это просто автомобиль. В Монако же он — деталь туалета, которую человек надевает перед самым выходом на улицу, и гараж играет роль огромного платяного шкафа.

«Бугатти» был плох тем, что, хотя на тот момент эта марка считалась самой престижной, весь эффект от автомобиля пропадал, поскольку на главной площади Монако всегда стояла добрая дюжина их. Как выяснилось, намного круче было кататься на TVR Griffith.

Я это знаю, как никто другой, поскольку у меня была именно эта машина, и благодаря этому обстоятельству я считался самым крутым и продвинутым человеком в Монако. Хотите знать, какова принцесса Стефания в постели, — спросите у меня. А монакского принца Альберта, между прочим, я теперь зову просто Алик и ржу до упаду, когда Алик заскакивает в ночной клуб и говорит: «Ну что, девушки, хорош улыбаться, быстро снимайте трусики». Он, знаете ли, большой любитель этих дел.

Мой «гриффит» был не самой дорогой тачкой в Монако и уж конечно не самой чистой, поскольку я приехал на нем из Англии, зато такой машины не было ни у кого больше.

Когда я подъезжал к какому-нибудь отелю, клубу или ресторану, портье чуть не дрались друг с другом за почетное право запарковать мой авто. Когда я стоял в пробках, девушки с изумительными волосами и такими ногами, словно они позируют для комиксов, высовывались из окон и призывно мурлыкали. А однажды после того, как я взлетел на первой скорости вверх по холму, меня догнал миллионер-итальянец на Ferrari F40 и предложил махнуться.

Такие вещи действительно нередки в Монако. Я познакомился с человеком, который встретился в тренажерном зале с Михаэлем Шумахером и захотел купить его «бугатти». Однако ему пришлось отвалить, когда чемпион мира заявил, что продавать автомобиль будет ниже его достоинства.

Я слышал про австралийца, который, натолкнувшись в «Бич-клаб» на автодилера Lamborghini, просто спросил у того, хороши ли автомобили этой марки. Услышав от этого самого надежного и беспристрастного источника, что эти автомобили очень хороши, австралиец тут же заказал себе Lamborghini Diablo за 165 000 фунтов.

Еще один человек, обедая в ресторане «Отель де Пари», увидел из окна проезжавшую мимо Lancia Delta Integrale и приказал своему подручному узнать, кто хозяин, и купить ее за любые деньги.

Продавец автомобилей в Монако должен не сидеть на месте, а тусоваться в правильных местах. Вдобавок нужно иметь правильный прикид, правильную прическу, правильные наручные часы и уметь говорить как минимум на пяти языках. Если человек в Монако желает купить машину, то он не идет в автосалон, а просто встречается с продавцом на вечеринке — и сделка готова. Однако продавцу для этого нужно там быть в любой момент.

Во время моего пребывания в Монако швейцарская автомобильная компания Rinspeed запустила на рынок новую модель спортивного кабриолета. Для этого образец автомобиля был припаркован у входа в ночной клуб «Джиммиз», а гости видели авто, находили внутри продавца и тут же покупали.

Вернее, так предполагалось в теории. К сожалению, на их костер безжалостно помочился я, когда приехал к тому же клубу на «гриффите». Если при виде «ринспида» женщины с интересом вскидывали бровь, то при виде моего «гриффита» цвета морской волны они сразу снимали трусики. В итоге весь вечер я только и занимался тем, что отбивался от предложений продать автомобиль за фантастические суммы.

Это не мой, вопил я. «Нам не важно, чей он, — отвечали мне, — нам он нравится, и вот пачка денег за него».

Да-да, люди в Монако запросто носят в кармане по 50 штук наличными. Я видел там женщину, которая каждый вечер возвращается домой из казино одна, имея на себе драгоценностей на три миллиона фунтов. Она отлично знает, что даже если на улице темень, ей ничего не угрожает, потому что в Монако нет преступности.

Я имею в виду, нет обычных мелких воришек. Наверное, причина в том, что люди с многомиллионными банковскими счетами вряд ли захотят грабить прохожих или квартиры. Зачем рисковать свободой, угоняя машину, если гораздо проще ее купить?

Но то местные жители, а как обстоят дела с тысячами приезжих, посещающих каждый год Монако? Наверняка ведь среди этих негодников в синтетических костюмах, наезжающих в Монако на междугородных автобусах, есть те, кто не прочь слегка пограбить?

Может быть, и есть, но за такими типами пристально следят 160 видеокамер на улицах, и еще 1000 в гаражах, холлах отелей и даже лифтах на парковках.

Уже одни видеокамеры могли бы держать всех под контролем, но для пущей надежности в Монако есть полицейские — один на каждых сорок жителей.

Эти полицейские многое переняли от российских спецслужб. В Монако есть четкие правила, оговаривающие, что можно, а что нельзя, и если тебе эти правила не нравятся, полицейские охотно выпроводят тебя обратно во Францию — поправлять здоровье.

Однако если ты одет в строгий костюм и ездишь на «феррари», то опасаться тебе нечего, даже если ты ограбил до нитки целую страну третьего мира. Одним телефонным звонком ты только что обрек полтысячи людей в Теннеси жить на пособие по безработице, обанкротив их фабрику, зато ты всегда будешь желанным гостем в этой благословенной, залитой солнцем стране.

Но если на тебе джинсы, а ездишь ты за рулем фургона, то тебя будут останавливать на каждом перекрестке и в тысячный раз проверять документы. Полицейские станут беспрестанно теребить тебя, прерываясь лишь для того, чтобы отдать честь очередному Гордону Гекко,[12]проезжающему мимо на «роллере».

Для съемок в Монако нашей группе пришлось с боем получить специальное разрешение от властей. Даже речи быть не могло о том, чтобы прокрасться в страну «на честном слове и на одном крыле». Всякий раз, когда мы начинали что-нибудь снимать, нас замечала уличная видеокамера и буквально через минуту на сцене возникал комиссар Мегре, выпытывавший у нас девичьи фамилии матерей и кличку волнистого попугайчика у соседа по дому.