Дым отстраняется через пару мгновений или минут и обводит большим пальцем мой рот, стирая влажные отпечатки собственных губ. Я смеюсь, не в силах сдержаться.

— У меня есть помада, не обветрю их.

— Умница, — прислонившись лбом к моему, произносит особенно мягко и еще раз коротко целует в кончик носа.

Он берет за руку и ведет вдоль освещенной красивыми огнями аллеи, а я пытаюсь принять настоящее. Потому что все это слишком похоже на сказку: свежий запах реки, приятная музыка, полная луна и огни теплоходов. Я бывала здесь с Лисой, но днем. Днем, конечно же, все иначе.

— Так о чем ты хотела поговорить?

Черт. От неожиданности сжимаю его пальцы сильнее, Дым оборачивается. Сейчас не время и не место, чтобы поднимать острые темы, можно наслаждаться моментом, не думая ни о чем, но… я не могу.

Серые глаза вселяют уверенности, и мне кажется, что вместе мы сумеем разобраться во всем. Я ведь была откровенна с ним за ужином, почему бы ему не ответить тем же?

— Я хотела узнать, — набираюсь смелости и отрываю взгляд от асфальта, — как ты переживаешь все это.

— Все это, — повторяет, пробуя на вкус, хмуря брови, — это что?

— Твой отец, — говорю, или это вино за меня говорит. — Как он вообще? Как ты? Ты ведь все время молчишь.

— Потому что он без изменений, — каменеет голос. — Если не будет хуже, мы сможем забрать его, но жить ему останется не дольше пары месяцев.

Ауч. Звучит хлестко. Дыму не нравится раскрываться, но можно же взорваться, если держать все в себе и переживать в одиночестве.

— Я понимаю, тебе трудно. Просто ты должен делиться…

— Никому я не должен. Я все сказал, что еще ты хочешь услышать? — он злится, резко останавливается, будто ноги приросли к земле, отпускает мою руку, и мне становится холодно.

— Как ты после пожара и…

— Хоть ты мне голову не лечи, а? На работе хватает, — психует и уходит вперед.

— Но, Федь, — я спешу за ним.

— Все. Со мной. В порядке. — Чеканит, даже не обернувшись.

— Очевидно, что нет! Ты не в порядке! Я же не пытаюсь исправить что-то, анализировать, я просто хочу знать, как ты справляешься! Страшно ли тебе? Думаешь ли ты о…

— Не надо. — Догнав, врезаюсь в него и вижу во взгляде опасность, но слепо тянусь ладонью к лицу.

— Тебе же плохо, я знаю. Наблюдаю за тобой каждый день. Ты растерян, часто погружен в мысли, вздрагиваешь от резких звуков, ты… Федь, ты не супермен и не спасешь всех. Ты за это не в ответе.

— А ты в психиатры заделалась?

В эту минуту, стоя посреди дороги под порывами ветра, я мечтаю отмотать время назад. А еще мне хочется плакать, ведь теперь я точно знаю, что зря затеяла этот разговор. Почему не могла просто подождать? Подыграть? Диалог завернул совсем не туда.

— Думаю, нам лучше вернуться, — произносит Дым и, дождавшись моего молчаливого кивка, поворачивает к машине, а я плетусь следом.

Обратно мы едем молча, поднимаемся, тоже не проронив ни слова. В квартире Дым бросает сухое «привет» подруге, желает сладких снов Лисе и, даже не погладив скулящую Пони, исчезает в спальне.

Паулина, смешно надув губы, идет ко мне. Я сажусь на пол и обнимаю лисенка со спины, так и не расстегнув ботинки. Блондинка скрещивает руки на груди, пока я медленно стягиваю куртку и пытаюсь сдерживать рыдания.

— Что случилось? — спрашивает она, а я уже чувствую, как намокают глаза.

— Кажется, я все испортила

Дым

Nikitata — ТАЙМАУТ

Chord Overstreet — Hold On

— Салют, Дым! — с ходу налетает Артем, водила из другого караула. Он пару раз выходил на замену к нам. — Что забыл? Кажись, не время твоего правления.

Знаю, что шутит, у этого клоуна вся жизнь — один сплошной цирк, но мне не до него сейчас.

— И тебе не хворать, дело есть.

— Стажера погонять приехал? Арсений Дмитриевич не справляется?

— Чего? — торможу с разворота посреди части, переспрашиваю, хотя с первого раза суть уловил. Утро и без того дерьмовое, чтобы с концами портить себе настроение, но я жду пояснений. — Стажер здесь при чем?

Одним глазом смотрю на часы — снова опаздываю. Я стал слишком часто опаздывать, не в моей манере. Просто в жизни пошел один тотальный сбой, чтоб его. Психолог МЧС, с которым у меня назначена встреча в рамках реабилитации после несчастного случая с Дэном, припомнит мне и опоздание, и раздражительность. А, судя по моему состоянию, я точно не буду подбирать слова в беседе с ним.

— Да ни при чем, — несется мне вслед, когда уже шагаю к спортзалу, где нахожу нашего Леона-киллера. Тот с разрисованным гипсом и бандажом на руке наяривает приседания.

Да у него здесь целый театр с декорациями! Телефон установлен на специальном штативе с лампой, стажер без майки, зато в шлеме. Лыбится в экран, морда вот-вот треснет. Под музыку трясет телесами, как сказала бы мама, да так активно, что подзатыльник хочется вручить.

— Что ты здесь забыл? — без прелюдий к делу перехожу.

Парень вздрагивает, оборачивается, спешит выключить запись, а потом идет ко мне и протягивает здоровую лапу.

— Ты не слышал вопроса? С ушами тоже проблемы? — Руку не жму, не заслужил. Бью по шлему так, что забрало падает. — Сними и не позорься. Что ты здесь на больничном забыл, спрашиваю? Я, кажется, ясно выразился, что пока при тебе эта штука, — указываю на гипс, — я тебя не вижу.

— Так вы и не должны были, — ухмыляется, не стесняясь. Стаскивает головной убор, берет полотенце и вытирает пот с лица. До хрена уверенный в себе малый. — Но у начальника другое мнение на этот счет.

Я смотрю на Леонида, который пытается вызов бросать. Прыти в нем, конечно, как в быке тупоголовом.

— Пояснишь или мне стоять догадываться?

— А вам лучше с Арсением Дмитриевичем поговорить. Я в части тренируюсь с его разрешения и доброго слова и отчитываться буду только перед ним.

Ах вот как запели.

— Когда ты пришел в мой караул, я правила доходчиво объяснил, — закипаю в один момент, повышаю голос. — Знаешь, чем невыполнение прямого приказа для тебя обернется?

День из дерьмового переходит в разряд «никого бы до вечера не убить».

— Что за крик, а драки нет? — слышу вдруг мелодичный голос Паулины, которая должна сегодня вместе со мной участвовать в сессии и подтвердить, что чувствую я себя на десять баллов из десяти. Нужно быстрее закрыть тему с психологом и этими гребаными душевными травмами.

Вижу, как вспыхивают глаза малолетнего придурка, когда пялится на Пулю. Еле сдерживаюсь, чтобы не взять за шкирку и не вытолкать из пожарной части туда, где ему самое место. На больничный. Дураку как минимум неделю еще по срокам с гипсом ходить, а после восстанавливать руку. Арс совсем с головой перестал дружить?