—Вижу, где мы! Луч упирается в остатки построек, что у реки! — Через некоторое время изрекла заслуженная пенсионерка, глаза которой последние несколько десятилетий почти не функционировали, впрочем как и весь остальной организм…И потому с миром она общалась при помощи подчиненных животных и птиц, вполне заменявших дряхлой женщине и органы чувств, и даже руки при выполнении некоторых домашних обязанностей. Находящийся сейчас в Санкт-Петербург Густав тоже умел командовать животными. Но на дистанции в пять раз меньшей и совсем не с такой точностью, что бабушка, которая еще с прошлого века вынужденно год за годом оттачивала свой ментальный контроль, дабы мыши вытирали ей пыль по углам в доме, кроты вскапывали огород, птицы собирали своими клювами урожай с деревьев и кустов, а собаки с кошками отлавливали все вышеперечисленные живые манипуляторы и тащили на расправу к малоподвижной хозяйке.

Переделать техномагическое оружие, сжигающее цели своим светом в лазерный дальномер, выдающий очень-очень слабый в плане поражающей силы, но зато непрерывный и хорошо заметный импульс было совсем не просто…И несколько расточительно, ведь вернуть данное устройство к прежним кондициям теперь уже вряд ли бы получилось. А еще пользоваться совместным творением нескольких амбициозных любителей покопаться в волшебных механизмах мог только один из них, тот, кто владел некоторыми азами магии света, и потому был в состоянии силой своего дара стабилизировать луч, не давая ему впустую рассеяться в воздухе. Но Олег считал, что оно стоит того, ибо подобный инструмент позволял с безопасной высоты спрогнозировать место посадки «Тигрицы» с почти абсолютной точностью и корректировать его по мере необходимости. Строго вертикальный взлет и посадка были для летучего корабля делом не столь сложным, как для самолета, однако же и простым его бы никто не назвал. Особенно если нужно двигаться почти по почти идеальной прямой вверх или вниз не жалкую сотню метров, а пару десятков километров. Опять же плюхаться на брюхо где угодно просто в черте древнего города было очень плохой идеей. Патрулирующий округу мамонт-лич являлся отнюдь не единственной охранной системой данной местности. А часть потенциально очень опасных сюрпризов данной территории не имела ни малейшего отношения к прежним хозяевам данного поселения, возникнув уже сильно позже основных катаклизмов по вине раскидывающихся опасной магией мародеров или благодаря условиям внешней среды.

— Хм, остатки построек у реки… — Олег при помощи телекинеза развернул в воздухе карту наземной части Колыбели Монстров, которую некогда старательно перерисовал в архивном отделении Тайной Библиотеки. С момента её создания минуло больше полутора веков, однако чародей испытывал некую надежду на то, что она остается более или менее актуальной, и большинство обозначенных там объектов и опасностей по-прежнему находятся на своих местах. Хотя парк с дикими энтами при большом желании мог и мигрировать…Или живая трясина. Но, скажем, руины башен, где любят гнездиться виверны, точно остались на своем месте, разве только дальние родичи драконов могли бы уступить территорию мантикорам или грифонам. Представители всех трех видов крылатых магических мутантов использовались здесь древними химерологами как живой материал для своих работ, и оставленные на произвол судьбы животные не просто не передохли, а вырвались из клеток и сформировали устойчивые популяции, чьи представители периодически нападали друг на друга…Или людей, приблизившихся опасно близко к гнездам. — Это видимо на руины пристани мы светим, никаких других серьезных построек рядом с рекой не обозначено…Не уверен, считается ли пристань уже территорией города или все-таки нет…Передвинуть корабль на пятьсот метров восточнее и четыре километра к северу!

—Дык, а там шо? — Уточнил Святослав, который во главе круга аэромантов стоял наготове, чтобы в случае необходимости резко дернуть «Тигрицу» в нужную сторону. — Площадь, стал быть, какая, для посадки удобная?

—Зачем площадь? Аэропорт, — пожал плечами чародей, для которого не стало большим откровением, что города царства Кащеева имели помимо подземной части еще и немалую наземную инфраструктуру. Ведь этого требовала логистика! А еще строительные нормы Гипербореи, вколоченные в последнего жителя сгинувшей древней сверхдержавы так глубоко, что даже смерть страны и его личная их вряд ли сумела поколебать. Все важное находилось на безопасной глубине, куда не каждые стратегические чары пробьются, однако же подобная планировка заставляла выносить наверх или по крайней мере ближе к поверхности склады для скоропортящихся товаров, место жительства низших слоев общества, эти самые товары туда-сюда и таскающих, второстепенные и в меру грязные производства, без наличия которых у себя под боком не могла обойтись даже самая развитая цивилизация. — Вернее, большая дыра в земле, где он должен быть. Там была своя система безопасности на случай необходимости задержать, а то и уничтожить прилетающие или улетающие суда. И в хаосе, воцарившимся после уничтожения царя в железной короне она рванула, став в итоге самым удобным и безопасным путем внутрь подземной части города. Туннели, по которым раньше доставляли грузы, ведут не совсем куда надо, но зато и защищаются нежитью гораздо меньше, чем любые другие пути.

— Дык, а разве ж они того…Не обрушились, стал быть, от взрыва-то? — Удивился бывший крестьянин.

— Раскопали, причем чуть ли не целую тысячу лет тому назад, — пожал плечами чародей, не очень уверенный, кто именно это сделал. При Союзе Орденов, во всяком случае, исследователи инженерными работами себя почти не утруждали, если не считать пары мест, где обрушились самодельные крепи, поставленные как бы не во времена Ивана Грозного. И они там были далеко не первые. — Очень уж место для археологических изысканий оказалось удобное. Защитные системы самого аэропорта были уничтожены в глубокой древности, но саму воздушную гавань покойники не восстанавливают, видно она не на балансе города находится, а числится отдельным объектом. Ведущие же туда туннели мертвецы контролируют и обороняют постольку-поскольку…Ведь туда чужаков, ворюг и диверсантов не должны пускать таможенники, ну или как там данная служба называлась при царе Горохе, то есть тьфу ты, Кащее!

Надземная часть города не могла порадовать взгляд своими видами, поскольку от неё мало чего осталось. Она не имела стен — в царстве Кащеевом они не требовались, поскольку обычные хищники не могли выжить на территориях, где властвовали слушающиеся последнего гиперборейца мутанты. А потому даже определить, где заканчивается лес, и начинается территория самого населенного пункта, было не так-то просто. Лишь кое-где деревья и кустарники расступались в стороны, открывая вид на проплешины, заполненные битым камнем и прочими негниющими обломками. Или даже относительно ровные площадки, где ничего крупнее травы не росло. Может сами сооружения и рассыпались в пыль сотни лет назад, однако фундаментом их служил упроченный магией литой камень, сладить с которыми корни обычных растений не имели и шанса. Огромный полузасыпанный котлован обнаружился на том же месте, где и ожидалось. Когда-то его окружали многочисленные хозяйственные постройки, а может и гостиницы какие-нибудь для экипажей, которым ноги размять хочется, но внутрь подземного города путь закрыт. В любом случае, чудовищный взрыв и последующие столетия оставили от зданий лишь холмики мусора…И если хорошенько присмотреться, то в некоторых из них можно было различить остовы летучих кораблей. Самым новым был без сомнения еще не успевший полностью проржаветь металлический каркас, размерами мало уступающий «Тигрице», с которого ободрали даже обшивку и межпалубные перекрытия. Но столь бедственное состояние судна не мешало установить причину гибели летательного аппарата — киль был кем-то или чем-то перомлен пополам, да и многие «ребра» носили на себе следы насильственной деформации, выгнувшись наружу, словно в самом центре трюма нечто рвануло с силой достойной взрыва порохового погреба. Еще парочка потерпевших бедствие покорителей небес были поменьше и в основном деревянными…И сильно-сильно горелыми. Другие сохранились еще хуже, но отдельные детали вроде резной носовой фигуры или зачарованной настоящим мастером своего дела на негниение мачты все равно оставались узнаваемы.