– Поехали, Шапи, – кивнул я и вышел из комнаты.

Наверное, моя жена была права, когда говорила, что интуиция у человека со временем отрабатывается и тренируется. Все у меня было как обычно. Я вышел из машины у станции «Проспект Вернадского», спустился в метро, проехал свои три остановки, вышел и двинулся в сторону своего дома. И сразу начал испытывать беспокойство. Оно было еще не критическим, но все же предвещало в будущем неприятности. Так меня практика приучила мыслить.

У соседнего подъезда стоял большой внедорожник «Ленд Крузер 200», дальше еще один точно такой же внедорожник. Оба с сильно тонированными стеклами, в том числе и на передних дверцах, что могли себе позволить не все автомобилисты, обычно «гиббоны» любят цепляться к таким сильно тонированным стеклам. На свалке железобетонных конструкций внедорожники Аркани все были тонированы точно так. Но я был готов к любым неприятностям – пистолет мой был в подмышечной кобуре, и куртку я держал расстегнутой, благо погода позволяла. И нож из рукава я готов был достать, не снимая куртку, – рукава были достаточно широкие для этого, хотя и имели кнопки для застегивания, но я ими не пользовался. Более того, я завернул манжеты так, чтобы эти рукава стали короче, это дополнительно приближало рукоятку ножа. Уверенный в себе, я прошел в подъезд, там прислушался – было тихо, ничто не нарушало покой, после чего поднялся на свой второй этаж. В тамбуре тоже все было спокойно. Войдя в квартиру, я переоделся в махровый халат, сунул в карман халата пистолет, а в широкий рукав на предплечье привесил нож в ножнах, хотя сам не понимал, зачем это делаю. Подумал, что интуиция – штука полезная и пренебрегать ею нельзя, тем более что беспокойство мое нарастало. И в это время, отвлекая меня от раздумий, позвонил генерал Кабаков.

– Здравия желаю, товарищ генерал! – ответил я уставным приветствием.

– Слушай, капитан, я же предупреждал и тебя, и Виктора Васильевича тоже, чтобы без моей визы никакой инициативы не проявляли… – Сергей Павлович был явно не в духе, раз даже не поздоровался, и готов был, видимо, все свои неудачи на меня свалить. Но я, как обычно, был готов к сопротивлению.

– А что случилось, товарищ генерал? Я вроде бы ни в кого не стрелял. Да и подполковник Разумов, кажется, тоже. По крайней мере при мне.

– А кто Карима с сердечным приступом в больницу отправил? Вы же с Разумовым этот звонок обсуждали, как и стрельбу по инспекторам ГИБДД… И что теперь будет – непонятно. Как дело повернется – неизвестно. Развитие ситуации выходит из-под предсказуемого контроля.

– С сердечным? – удивился я. – Боюсь, что это не моя работа… И не моя вина, что у него оказалось слабое сердце. Я ему предлагал разыграть только приступ перитонита.

– Мне пришла запись твоего звонка Кариму. Ты его конкретно запугал. До посинения носа. Мы выясняли у врачей по своим каналам. Настоящий сердечный приступ. Никакой инсценировки…

– Но вы же сами, товарищ генерал, передали мне приказ из ГРУ любыми способами не допустить Карима до приема грузовика из Вязьмы.

– Но я же не приказывал устроить ему сердечный приступ! Сердце – это надолго…

– Извините, товарищ генерал, я электрокардиограмму Кариму не снимал и состояния его здоровья не знаю. Кроме того, думаю, что вам вот-вот перешлют запись другого звонка Кариму. Ему звонила Мадина, подружка Гоги, и, как я думаю, сдала Гогу с потрохами. Может быть, сердечный приступ последовал уже после этого. Когда Карим ощутил реальную опасность для своего существования. Он, наверное, лучше Аркани знает, какие силы стоят за Гогой. И понимает, что Арканя его не спасет.

– Может быть, может быть… Я не знаю. Сейчас посмотрю почту. Я как пришел на службу, одно только послание получил и больше в компьютер не заглядывал… – Генерал Кабаков заговорил совсем другим тоном. – Если что будет, я позвоню.

Я привычно сунул трубку под подушку на диване и в этот момент услышал слабый стук в дверь. Точно такой же стук, как был вечером, когда стучал соседский мальчик. Забыв о предупреждающей интуиции, я вышел в прихожую, но вовремя вспомнив о двух черных внедорожниках у дома, сунул руку в карман халата, нащупал пистолет и только потом чуть-чуть приоткрыл дверь. За дверью стоял соседский мальчик, и я раскрыл дверь шире.

– Извините, – вежливо проговорил паренек. – Вы вчера куда-то ушли, я только сейчас услышал, что вы дома, разговаривали с кем-то. Наверное, по телефону. У нас тут такое дело… Маму вчера в больницу на «Скорой помощи» увезли. Папа только вечером приедет – мама ему позвонила. И она велела мне вас попросить за нами присмотреть, чтобы и малыши в садик ушли не голодные, и мы с сестрой в школу.

– Понятно, – ответил я с сочувствием. – А где малыши?

– Я их покормил и в садик отвел.

– А сами с сестрой поели?

– Нет еще…

– Ну, пойдем… – Я приобнял мальчишку и прошел за ним в их квартиру. В принципе моей помощи и не требовалось. Сестра была на два года младше, но уже умела готовить самые простые блюда. Так, под моим присмотром, они съели яичницу, выпили по стакану какого-то сока из пакета и готовы были отправиться в школу.

– Провожать вас не надо? – поинтересовался я.

– Мы всегда сами ходим… Даже когда папа с мамой дома.

– Ну, идите…

Они ушли молча, стесняясь, что решились меня побеспокоить, закрыли дверь на ключ, потом закрыли и дверь тамбура, а я шагнул в сторону своей квартиры. Я хорошо помнил, что дверь на ключ я не закрывал, но она оказалась заперта. Сначала подумалось о подполковнике Разумове и его коллеге. Ключи, кроме меня, есть только у Виктора Васильевича и у майора Настырняева. Я уже кулак поднял, чтобы стукнуть в дверь, когда услышал в квартире незнакомый хриплый голос с характерным кавказским акцентом:

– Да откуда я знаю, куда он мог деться! Я сам видел, как он в подъезд входил. Симка на столе лежит. Куртка его на вешалке. Ворон, посмотри костюм в шкафу. Вот… В шкафу висит. А его самого нет. Голым, что ли, выскочил? Не понимаю. Может, у него баба в подъезде завелась. Ага… Ладно, счас соседнюю квартирку гляну…

Я обрадовался, что дети успели уйти в школу. Им совершенно ни к чему было знакомиться с обладателем характерного хриплого голоса. Тем более он был в квартире явно не один. Я же сразу встал так, чтобы открывшаяся дверь прикрыла меня, вытащил пистолет и передернул затвор, досылая патрон в патронник. Ставить оружие на предохранитель я не стал. В каждом из внедорожников рядом с домом может поместиться по пять человек. И все они, скорее всего, вооружены. Одному, вооруженному пистолетом, воевать против десяти противников, имеющих предположительно автоматы, сложно, и я не был уверен, что смогу справиться без убытка для себя. Хотя уровень подготовки бандитов был предельно слабым. Это давало мне шанс. Тем более бить их, судя по подслушанному разговору, предстояло по частям.

Дверь стала открываться. Кто-то вышел вразвалочку первым, за ним должен был идти следующий, но тут я услышал какое-то шевеление в замке тамбура. Характерные щелчки говорили, что орудуют отмычкой, а не ключом. Если изначально я заволновался, что возвращается соседский мальчик, забывший что-то дома, то теперь понял, что к бандитам пришло подкрепление. Время терять было нельзя. Вышедший первым бандит остановился, поджидая, когда кто-то войдет. Мне ждать было некого, тем более спеца по отмычкам, и я, упершись одной свободной рукой, второй рукой, занятой пистолетом, ударил тяжелой металлической дверью того, кто выходил вторым. Судя по характерному хрусту, удар пришелся в лицо. Пострадал, видимо, нос, из чего я сделал вывод, что второй тоже обязан иметь характерный кавказский акцент и носить нос, достойный ворона, за что его, видимо, и прозвали Вороном. Но после знакомства с дверью будут уже звать Пятачком. Вышедший первым обладатель роста под сто девяносто сантиметров и необъятных плеч начал медленно оборачиваться на хруст. Я прижал ствол пистолета к его позвоночнику и прошептал: