– Гога? – спросил Сергей Павлович.

– Он… Опять я зачем-то понадобился. Совсем отдохнуть не дает…

– Дай-ка трубку, я сам с ним поговорю.

Требование было высказано таким приказным тоном, что я молча передал трубку.

– Алло, Гога? – сказал Кабаков. – Нет… Ты не ошибся, ты туда и попал, куда звонил. Только твоего друга больше нет в этой жизни. Не существует его больше среди нас. Сашко тебя по другую сторону дожидается, рукой машет, зовет – слышишь? Там и встретитесь скоро. Я надеюсь. А какая тебе разница, кто с тобой говорит! Ты меня видел много раз, но все равно при встрече не узнаешь. Но ты меня тоже жди… Сашко вот не ждал, но дождался, а ты жди, я за тобой приду обязательно… – И Сергей Павлович отключился от разговора.

Я тем временем включил компьютер, загрузил его, вышел в Интернет и повернул нетбук к генералу:

– Можете пользоваться…

Логин генерал ввел сразу, а вот пароль правильно набрал только с третьего раза. Это, насколько я знаю, общая беда. Все забывают пароли, кроме меня. Но нужные сообщения генерал получил сразу. Однако для прослушивания сообщений нужен был особый плеер, которого в моем компьютере не было. Виктор Васильевич, сев за стол, легко нашел его в Интернете, тут же скачал и установил. Теперь ничто не мешало прослушиванию.

Первая запись представляла собой звонок Карима Аркане, с указанием номера моей трубки, и совет использовать для биллинга связи полковника Шмакова. Одновременно предупредил, что чувствует себя очень плохо и опасается, что придется вызывать «Скорую помощь». Арканя, однако, решил Шмакова не привлекать, а сам позвонил Юрию Львовичу, чей номер сразу был зарегистрирован спутником ГРУ и взят на прослушку. Об этом было отдельное текстовое сообщение. Юрий Львович воспользовался служебным положением и решил вопрос, не выходя из кабинета. Но перед этим позвонил Владимиру Федоровичу посоветоваться. Видимо, Юрий Львович не знал, что его собеседник работает на Гогу, потому открытым текстом говорил, что сильную «боевую руку» Гоги сейчас будут «убирать». И звал Владимира Федоровича с собой, посмотреть, что там произойдет, и даже обещал заехать за ним в Следственный комитет. Номер Владимира Федоровича тоже был взят на прослушивание. И не напрасно, потому что старший следователь тут же сам позвонил Гоге с предупреждением. Гога сразу попытался дозвониться мне, но моя трубка не отвечала – видимо, я в это время кормил соседских детей. Тогда он позвонил Владимиру Федоровичу и попросил узнать, что произошло. Старший следователь сказал, что все выяснит, и поинтересовался оплатой услуг. Гога пообещал все решить сегодня же.

Следующая запись была с посторонними шумами. Полковник в отставке Шмаков, которого Арканя послал во главе опытной группы специалистов-убийц, видимо, сам сидел за рулем автомобиля и на ходу звонил Аркане, сообщая, что я всех сумел расстрелять, а он чудом успел выскочить. Доклад Шмакова был сильно истеричным, отставной полковник даже обвинял Арканю в том, что он мало людей послал против такого специалиста, как я, хотя сам Шмаков хотел взять больше. Арканя отповедь выслушал, обозвал Шмакова старым, ни на что не годным козлом, велел быстрее приезжать и отключился от разговора. А сам срочно позвонил Юрию Львовичу и рассказал о том, что произошло. Одновременно дал мои ложные приметы. Юрий Львович желал разделить риск ответственности с Владимиром Федоровичем и позвонил тому, обещая выехать вместе с группой спецназа и забрать по пути старшего следователя. Пока полковник полиции ехал, Владимир Федорович позвонил и все обрисовал Гоге. Гога распорядился, если что-то покажется подозрительным, меня пристрелить, чтобы я не сдал его и не вздумал договориться с Арканей.

– Проще всего пристрелить при попытке к бегству… – посоветовал Гога. – Сашко такой парень, что обязательно попытается. Надо предоставить ему такую возможность…

Вот, значит, во что вылилась его благодарность, о которой он сам мне несколько раз говорил…

Выслушав все разговоры, генерал стал читать текстовые файлы, пропустив распечатку телефонных бесед. И первый же файл, отправленный из ГРУ последним, в категоричной форме говорил о необходимости вывода меня из операции. Это был, по сути дела, приказ мне от моего командования, которому я обязан был подчиниться…

Командировка завершалась. В Москве мне было разрешено остаться только на два дня, считая и нынешний. Два следующих дня как раз выпали выходными, и командование спецназа ГРУ решило побаловать своего командира разведроты. Наверное, кто-то посчитал, что я вдруг изъявлю желание посетить какие-то культурные объекты, театры или выставки, может быть, подумали, что я захочу по московским магазинам побегать, забыв, что Гога только обещал мне неплохие деньги, но не заплатил ни копейки. Правда, работу мне оплатили в ФСБ, но что-то хорошее купить на эти деньги тоже было невозможно. В любом случае я получил приказ в понедельник с утра прибыть к себе в роту и продолжить прохождение службы. Воскресенье выделялось мне на дорогу. Это все было ожидаемым и понятным. Непонятным было лишение меня доступа к завершающей стадии операции. Вечером в пятницу майор Настырняев подогнал к подъезду мою машину и отвел меня на соседнюю стоянку. Там он сумел договориться на две ночи, понимая, что в воскресенье, скорее всего, как думали и в ГРУ, я поеду домой.

– Это тебе авансом за сегодняшнюю работу.

– Какую работу? – сразу оживился я.

– Пойдем в квартиру.

Там майор заставил меня всего-то нарисовать подробный план дома и двора Гоги. И на отдельном листе написать свои рекомендации по штурму. Дело было не сложное. Сначала я думал отделаться одной фразой: «Исходя из обстоятельств». Но потом расщедрился и выложил все недостатки обороны дома. Не забыл подсказать и про «глушилку», которая отключит камеры слежения.

– Вот теперь можешь с чистой совестью держать машину на стоянке до воскресенья.

Но я в этот же вечер, позвонив подполковнику Разумову, договорился, что оставлю соседу ключи от квартиры, а сам уеду утром в субботу. И уехал, потому что отлеживать бока без дела я не любил, к тому же всегда сильно от этого уставал.

Я уже проехал Ростов-на-Дону, когда Виктор Васильевич позвонил мне на трубку, сообщил, что ключи забрал, квартира в полном порядке, и попросил остановиться на обочине. Что я и сделал, ожидая дальнейшего разговора.

– Тебе, капитан, обидно, наверное, что ты в завершающей стадии не участвуешь?

– Мое дело военное. Я привык приказам подчиняться, – ответил я, не сумев все же полностью скрыть обиду в голосе.

– А я вот только что с операции вернулся, товарищ генерал приказал с тобой связаться и поведать тебе наши новости.

– Поведайте, товарищ подполковник, – произнес я намеренно скучным голосом.

– Нет, если тебе не интересно, я могу и не рассказывать.

– Рассказывайте, мне интересно.

– Сегодня в два часа ночи Гога планировал выехать для захвата всех четырех лабораторий Аркани. Он сумел отследить машины и узнал, где лаборатории базируются. То есть он собирал все свои силы у себя дома. Мы тоже силы собрали серьезные и хорошо оснащенные. Штурмом дома командовал сам товарищ генерал. Он же при тебе обещал Гоге, что придет за ним. И пришел. Только к Сашко его еще не отправил. Но на пожизненное заключение собранных следствием данных Гоге хватит. Часть его людей перебили, часть захватили. А почему Гога так торопился… Он знал, что Карим, который сбежал из больницы, завтра выезжает с грузом в Новороссийск, откуда греческий морской контейнеровоз доставит контейнер в Сирию. Мы, кстати, Кариму мешать не будем, проведем только видеосъемку передачи контейнера, а самого захватим уже на обратном пути. На него доказательная база тоже обширная.