– Судя по вашему виду, вам не повредит горячий чай!

Шарлотта выполнила свое обещание: она ждала ее внизу лестницы, улыбаясь. У нее тоже был чемоданчик и, без сомнения, билет на подземку. Дейзи была несколько сбита с толку, ей казалось, что им надо торопиться на следующее собеседование.

Шарлотта обратила внимание на ее колебания.

– Они задержались с медосмотром на несколько часов, – сказала она, изрядно преувеличив. – Я уверена, что время сейчас – понятие относительное. Мне надо поесть, вам тоже. Теперь мы на много лет душой и телом принадлежим ВААФ. Мы обе потрясены, но Courage, mon ami, le diable est mort.

У Дейзи было такое выражение лица, что болтушка не удержалась от смеха.

– Простите, такой уж у меня день: я всех отпугиваю. Ничего страшного, просто фраза из французской книжки, которую читал мне мой дед, когда мне было одиннадцать лет, и означает она всего лишь: «Крепись, дружище, дьявол мертв». Это были мои первые французские слова, и для всей нашей семьи они стали мантрой. Иначе говоря, милая Дейзи, все будет хорошо. Идемте, тарелка супа, пусть он и не так хорош, как мамин, потом чашка чая – и мы передаем себя военному ведомству с потрохами.

Выполнив первую часть этой программы, они приготовились продолжать. Приняли их так же, как в первый раз, несмотря на опоздание.

– Не волнуйся так, девочка, – подбодрила Дейзи сотрудница ВААФ в форме. – Мы знаем, что идет война. Присядьте – кто знает, когда в следующий раз вы сможете дать отдых ногам. И загляните в комнату для девочек.

– После того как посидим или сначала? – задорно спросила Шарлотта.

Вскоре Дейзи вызвали к офицеру-кадровику. Это тоже была женщина.

– Чем бы хотелось заниматься вам самой? Каким опытом обладаете, кроме работы в магазине?

Вот оно! Наконец-то ей пригодилась преподанная Эдейром наука.

– Я хочу заниматься самолетами, мисс. Я с пятнадцати лет за рулем, а еще я разбираюсь в моторах.

Женщина пригляделась к ней:

– Разве вы не продавщица?

– Все так, мисс, но у моего отца лавка и фургон для развоза заказов. Обычно этим занималась я. Фургон древний, но я поддерживала его на ходу.

– Интересно! Надо будет вас испытать.

– В этом году я много времени разбирала и опять собирала авиационный двигатель.

– Послушайте, мисс Петри…

– «Аэронка С-3».

– Простите?..

– Это такой самолет, мисс, американский самолет. Его летчик брал меня с собой в полет и дал мне несколько уроков. – Чеха-подполковника она решила не упоминать, чтобы не было впечатления, что она хвастается. – Один раз он даже позволил мне полетать самой.

– Вам цены бы не было, если бы ваш американец снабдил вас рекомендацией. Сядьте за этот стол и ответьте на все вопросы, на которые сможете.

«Она мне не верит, считает выдумщицей, ненавидит меня! Вот корова, она считает, что я не смогу ответить на ее вопросы. Сейчас поглядим!»

Дейзи шагнула к столу, уселась и взяла карандаш.

Родители будут потрясены.

Дейзи очень этого хотелось. Мать то со слезами цеплялась за нее, то твердила, что спит и видит, чтобы желание Дейзи уехать осуществилось. Чему верить? Дейзи частенько слышала доносившийся из родительской спальни плач – в таком домишке, как их, ничего не скроешь. «Мои мальчики на войне… Моя Роуз чуть было не лишилась руки… Дейзи я не могу отпустить…»

До чего тяжело выносить мамины слезы! Зато любезный офицер ВВС ее обрадовал: сказал, что с ее навыками ей не место на складе, куда ее собиралась отправить женщина на предыдущем собеседовании.

– Вы пригодны для работы с техникой. Кажется, вы имели дело с авиационными двигателями? Если бы только с автомобильными, я бы направил вас во Вспомогательный территориальный корпус, но у нас отчаянная нехватка авиамехаников. Вы меня не подведете, Петри, если я определю вас по этой линии?

Дейзи, не веря в свою удачу, могла только покрутить головой.

– Хорошо. Это работа второй категории с хорошей оплатой: два шиллинга в день.

Два шиллинга? И как прикажете жить на такие гроши?

Видимо, на ее лице появилось выражение ужаса, потому что он тихонько добавил:

– Это ваши карманные деньги. Мы все берем на себя.

Она облегченно улыбнулась.

– Удачи, рядовая авиации ВВС Петри! Добро пожаловать на борт.

Она попыталась покинуть кабинет, сохраняя достоинство. Рядовая авиации ВВС 2-й категории! Она бы пожаловалась на судьбу, но только родителям, а если это невозможно, значит, нытье отменяется.

Она нагнала Шарлотту, пересекавшую устрашающе огромный плац. Та тоже ухмылялась.

– Ну?! – хором спросили они друг дружку.

– Второй класс. Шарлотта! Представляешь, он поверил в мои самолеты и определил меня на работу, связанную с ними. Придется учиться на курсах, но он согласился, что я, похоже, и так все знаю. А ты?

– Буду работать в какой-нибудь конторе. – Разочарованная мина Дейзи вызвала у Шарлотты смех. – Называй меня «Чарли». И не переживай за меня, Дейзи, письма начальника я все равно печатать не стану. Поверь, я получила именно то, чего хотела.

Все, кроме высоких черных башмаков на шнурках и серых фильдеперсовых чулок, было синим: рубашка, жакет, куртка, фуражка, даже нижнее белье.

Только бы все это не полиняло при первой стирке или, того хуже, прямо на ней! Тогда вся она станет синей, не считая кистей рук, ног ниже колен и лица…

Дейзи разглядывала свое обмундирование в стеклах витрин, пока они с Чарли шли в Уимслоу, где находилось отделение штаба ВВС. Дорога от станции заняла двадцать минут. Дейзи доводилось ходить пешком гораздо дольше, но не на каблуках и без чемоданчика. Следующие два месяца ей предстояло провести в училище номер четыре, где она будет осваивать азы службы в ВААФ. У ворот утомительное хождение не завершилось: оказалось, что общежитие располагается очень далеко от главного входа.

– У кого-то дурное чувство юмора! – проворчала Чарли, растирая правую ступню, на которой успела образоваться мозоль.

Но они добрались до места, доложили о себе, их зарегистрировали, без промедления выдали им по новому комплекту формы и направили в казарму. Все происходило стремительно. Кого за это благодарить – ВВС или ВААФ?

– Как настроение, Дейзи? – спросила ее Чарли. Они пытались найти место для принесенной с собой одежды и для выданной формы. – У тебя странный вид. Вспомнила какую-то гадость?

– Не то что гадость, Чарли… У меня была хорошая подруга, она записалась в Земледельческую армию. Мы росли вместе, настоящие неразлейвода. У нее толком не было дома. Как только смогла, она написала письмо. Ей тоже выдали форму, и она очень радовалась, что все такое новое… Раньше я никогда не думала о том, что такое настоящая бедность. У моих родителей маленький магазин. Нас пятеро детей – то есть было пятеро, никакой роскоши, понятно, но нам всего хватало и даже оставалось, что отдавать таким, как Грейс.