– Верд, обернись, любимый, – зашептала, гладя и лаская. Перебирая густую на ощупь и странную, как папины волосы, шерсть. Пытаясь притиснуться ближе. Чувствуя, как беспрерывно текут горячие слезы, и обреченно понимая, что магия мне по-прежнему неподвластна: – Обернись, обернись, обернись…

Горячие, чуть шершавые ладони огладили спину, поднялись выше, обласкав плечи, шею, осторожно приподняв голову. Исполненный нежности и тревоги голос пробился сквозь пелену вязкого тумана, сотканного из пережитого кошмара, радости и неверия.

– Льяра, детка, я здесь. Я здесь. Я рядом. Я с тобой. Все кончилось. Все хорошо. Теперь все будет хорошо.

Взгляд синих, как предрассветное море глаз, проник в самую душу, обещая, что и правда все в порядке, но тут же настороженно обежал пространство. Черты любимого лица ожесточились. Дрогнули уголки губ, повинуясь сжавшимся челюстям, темные прямые брови сдвинулись к переносице, и я почувствовала, как под ладонями напряглись мышцы. Верд был обнажен до пояса, но форменные брюки из спецткани присутствовали. Попытка осмотреться была тут же пресечена. Вердерион заключил мое лицо в ладони, удерживая голову на месте, не позволяя повернуться или отвести от него взгляд:

– Не надо! Не смотри, пожалуйста. Закрой глаза, детка, тебе не стоит это видеть, – он погладил мне волосы и легонько прикоснулся к губам, поцеловал нос, лоб, щеки, прижал к себе, старательно не давая ничего вокруг разглядеть. Поднялся вместе со мной на ноги: – Нужно немного отойти от источника, и я смогу забрать тебя отсю…

Я не дала договорить, со всхлипом завладев его обветренными губами, обвила руками и ногами. Повисла, будто кошка на дереве, и, беспрекословно следуя просьбе, закрыла глаза. Осторожный и неловкий, а потом все более страстный поцелуй стал подтверждением, что я все еще жива. Кажется, Верд, удерживая меня на руках, мягко спрыгнул на землю, умудряясь не прервать поцелуя. О! Как же я желала оказаться подальше отсюда. Там, в его уютном поместье у моря, вдвоем, и чтобы никаких культистов!

Верд

От привычного мне раал’гара мало что осталось, было странно осознавать себя теневым существом. Теперь я истинный Теневой волк. Совсем иной. С иными чувствами, ощущениями и инстинктами. Наверное, я бы даже сам себя испугался, если б мог.

После того как убил шамана, прервав ритуал, пропали и странные мечущиеся вокруг алтаря тени, и купол защиты, накрывший полусферой это место, исчез тоже. Подоспевшие воины в два счета разделались с оставшимися немногочисленными культистами, хотя те яростно сопротивлялись. Вокруг же, вопреки обычаю, не было видно ни одного реликта, да и обычных подчиненных животных.

Моя помощь не требовалась, хотя зверь жаждал битвы и крови. Я опустил голову и посмотрел на Льяру, и он возликовал, жадно пожирая взглядом обнаженное тело.

– Наша! Моя!

Странная смесь противоречивых эмоций поглотила все существо. Предвкушение, острое желание, всеобъемлющее чувство собственничества, будто я хозяин мира и всего сущего, и легкий стыд за то, что это мои мысли. Присутствовал и отголосок чего-то еще, что трудно было понять, но отчего под кожей приятно свербило.

– Что ты задумал?! – я едва совладал собой, когда головокружительно-приятный аромат тела Льяры, смешанный с металлическим привкусом страха, ворвался в ноздри и осел дивным деликатесом где-то у корня языка, пробуждая что-то темное, первобытное в самых глубинах моей души.

– Она боится, значит – жертва!

Кажется, в этой мысли заключалось что-то важное, но я не смог уловить, что именно чудовище имеет в виду.

Великая Мать! Кажется, я схожу с ума…

Я словно впал в ступор, не понимая, что в действительности хочу сделать. То ли спасти, то ли сожрать, то ли овладеть? Это напугало и отрезвило, возвращая к реальности меня настоящего.

Сотканные из энергии теней клыки легко расправились с цепями. Не в состоянии загнать зверя в клетку, я все же смог заставить себя лечь и не шевелиться, чтобы больше не пугать любимую. Я вернулся к забытой было мысли о том, что представляю угрозу для окружающих. Мой зверь – чудовище, он становится все страшнее, сильнее и опаснее. Что, если однажды я не смогу с ним совладать?

Испугавшись этой мысли, я поспешил прогнать ее – не время показывать слабость, особенно когда и так еле держу поводья.

– Слышишь, ты, я здесь главный! И так всегда будет, что бы ты ни думал.

Но второе мое я, видоизменившееся и темное, уловив мою неуверенность, вкрадчиво заговорило вновь:

– Такой ты ей точно не нужен. Льяра не будет с тобой, и ее нельзя за это винить. Мы вместе сойдем с ума от мысли, что никогда уже не сможем быть рядом. Сделай сейчас все что хочешь, пока есть такая возможность. Я помогу… Она даже не поймет, что это ты… Никогда не узнает…

В этот момент я чуть не взвился вверх от неожиданного прикосновения маленькой ледяной ладошки. Не поверил и едва смог принять тот факт, что она меня такого обнимает. Обнимает чудовище, которое и меня-то пугает до дрожи, если вдуматься. Может, и она не в себе, раз решилась на это?

Но нет!

Льяра, не иначе, чудом поняла, что жуткая теневая тварь – это я. Назвала по имени. Зашептала горячо и часто, щекоча дыханием кожу. Без стеснения прильнув всем телом, стараясь оказаться ближе. Холодные пальчики, словно лапки котенка, мяли мою шею, порождая волны мурашек и отрезвляя едва не сорвавшийся в пучину безумия разум. Возвращая с каждым сказанным словом настоящего, прежнего Верда Аллакири. Она повторяла, просила, и я, учуяв соль ее слез, не мог отказать.

Нет, это были просто слова. Никакого приказа или ментального давления, но все получилось.

Да, Верд, похоже, сегодня день невозможного.

Я неожиданно легко обернулся.

Не ломая себя.

Без борьбы и боли.

Видно, ее искренний непредсказуемый порыв удивил зверя настолько, что он беспрекословно уступил мне полную власть над телом. До меня донеслись отголоски довольного, одобрительного ворчания, точно он забыл обо всех своих страшных предложениях. А я был счастлив, прижимая к себе самого любимого человечка во всем мире.

Несмотря на затопившее сердце счастье, привычка ожидать подвоха не давала расслабиться, и я огляделся вокруг. Инстинкты и опыт подсказывали, что все и правда в порядке, вряд ли случится новое нападение. Было привычно жалко погибших. С десяток моих ребят, да и сияющие, похоже, полегли полным составом. Не бойцы – больше ученые. Я зло сжал зубы, в который раз мысленно поклявшись найти и уничтожить того, кто все это затеял.

Пока не сделаю, не смогу спокойно жить.

Не смогу знать, что чьи-то любимые, жены, дочери подвергаются подобной опасности.

Что мои жена и дети…

Я заглянул в бирюзовые, наполненные слезами глаза Льяры – заглянул в наше будущее. Больше никто не сможет встать на моем пути, даже отец. Я вдруг ощутил внутри небывалую силу и понял, что теперь смогу контролировать даже теневой источник под дворцом.