Ту же самую процедуру пришлось вытерпеть и Бонне, но, судя по всему, он был готов к ней гораздо лучше и просто выплюнул остатки горького порошка.

— Если вы думаете, что легко сможете нарушить данное слово и где-нибудь спрятаться, то я буду вынужден вас разочаровать. Что произойдет с одним, то же случится и со вторым. Если один из вас умрет, жизнь второго тоже оборвется. Это проклятие свяжет вас крепче обещания.

Ксумита оценивающе оглядел полуросликов, затем ткнул пальцем в Мило.

— Ты пойдешь и станешь моим инструментом. Найди агнца матери, чтобы извлечь яд из земли и излечить этот мир. Твой брат останется здесь до тех пор, пока ты не выполнишь задачу. Зима будет суровой, а у нас недостаточно запасов. Так что лучше поторопись, иначе тебя будет ждать его судьба, — заявил Ксумита Латоринсис.

Мило мог бы закричать, затопать ногами, но это не помогло бы. Его брат был предоставлен самому себе, так же, как и он. Все, что Мило мог сделать, это попытаться выполнить запутанные указания шамана, найти в них смысл или надеяться на то, что его брат каким-то образом сможет сбежать. Последнее в данный момент было вполне вероятно.

Старый мул беспокойно переминался с ноги на ногу. Стук копыт громко отдавался по мощеной площадке перед Вороньей башней, заполняя собой всю поляну.

— Спокойно, Мальвин, — обратился к животному Отман и по-приятельски похлопал его по шее. — Наконец-то хотя бы один из нас может доказать, что его еще не пора списывать в утиль.

— Вы не старый, просто мудрый, — ответила Рубиния с маленькой одноосной повозки.

— Хм, это то же самое, просто сказано так, чтобы лучше себя чувствовать. Я стар, кожа у меня сморщенная, суставы больные, а волосы седые. По крайней мере, на это знание я стал богаче. Мир принадлежит молодым. Все, что я могу им еще предложить, это свою мудрость. Но когда-нибудь наступит и такой возраст, когда им все это надоест. Тогда мне настанет пора исчезнуть.

— Тогда потяните подольше, — заявила Рубиния. — Такого места, как у вас, мне никогда больше не найти.

Отман рассмеялся, и Рубиния улыбнулась ему, пытаясь сдержать слезы. Ей не хотелось думать о том, что будет с ней, если старый магистр прикажет долго жить. Тогда придется возвращаться в Дуболистье или в Рубежный оплот, в услужение к богатому купцу. Ни одна из этих перспектив ее не радовала.

Рядом с Рубинией на узких козлах одноосной повозки сидел Пепельный, карлик, часто помогавший мейстеру Отману в лабораторных экспериментах. На нем, как всегда, была серая ряса, а поверх нее засаленный кожаный передник. Одеваясь так, он, похоже, считал себя чем-то лучше других туннельных карликов, и в некотором роде был прав. Говорил Пепельный мало. Казалось, он всегда предельно сосредоточен, стараясь ничего не уронить, не столкнуть и ни на что не наступить — он просто сидел и ничего не делал. Однако сегодня ко всему этому прибавилось выражение удовлетворенности и гордости на лице. В случае с карликом это было больше, чем можно было ожидать. Их мимика обычно ограничивалась какой-то одной эмоцией, превалировавшей над остальными. Однако сегодня на его лице отобразилась целая гамма чувств. Рубинии казалось, что она слышит его мысли.

Пепельный был открыт этому миру, в этот величайший для него день. Карлику позволили отправиться в путешествие вместо своего хозяина. Раньше ему приходилось идти пешком. А сейчас у него была собственная повозка с упряжным животным, которое хоть и было больше него, но по влиянию стояло на ступеньку ниже. И, ко всему прочему, ему разрешили надеть любимую рясу и кожаный передник, которые были для него чем-то вроде герба, его отличительным признаком. Он был правой рукой хозяина…

Так или примерно так представлялись Рубинии мысли карлика. Мейстер Отман действительно называл его своей правой рукой, что приводило ко множеству ссор между Пепельным и другими туннельными карликами. Остальные говорили, что у Отмана есть своя собственная правая рука. Пепельный соглашался, но заявлял, что тогда является, по крайней мере, левой рукой, ногой или другой важной частью тела мага.

— Надеюсь, решение было правильным, — засопел Отман. — Мне не по себе от того, что приходится посылать вас в Дуболистье. Может быть, вас встретят отнюдь не с распростертыми объятиями, еще и обвинят в том, что Мило и Бонне смогли сбежать. Кто знает, как отреагируют опечаленные родственники. В данных обстоятельствах им все равно, кто в ответе за случившееся в зале совета. У горя и отчаяния правил нет.

Рубиния была рада, что старый маг попросил ее поехать в Дуболистье, чтобы разобраться с недавними событиями. Отман хорошо разбирался в свойствах отдельных народов и том, как лучше всего с ними общаться. Он хорошо умел слушать и еще лучше говорить. Казалось, он всегда выбирает правильный тон, с кем бы ни заговорил — будь то высокомерные эльфы, упрямые гномы, озлобленные люди или недоверчивые полурослики. Он знал, когда лучше всего действовать осмотрительно. Полурослики, конечно же, одна из самых гостеприимных рас из всех имеющихся в Сером порубежье, но как только речь заходила о семейных проблемах или делах, касающихся деревенской общины, они могли реагировать на чужаков очень недружелюбно, особенно если те пытались вмешаться. Если же кто-то все же решал так поступить, его вежливо, но решительно ставили на место. И тот, кому приходилось столкнуться с подобным отношением, быстро понимал, что холодность полурослика не согреть парой солнечных лучей. Заново завоевать доверие полуросликов было труднее, чем перепить гнома. Поэтому Отман решил изменить свой первоначальный план и не ехать в деревню самому.

— Так будет правильно, — Рубиния пыталась развеять сомнения Отмана. — Меня все в Дуболистье знают, мне доверяют. Мой брат обрадуется, что я наконец-то приехала навестить его, и вздохнет с облегчением, когда я скажу ему, что оба его старших сына в порядке. Если там что-то происходит, я узнаю об этом очень быстро. Кроме того, у меня ведь есть еще и тайное оружие.

Мейстер Отман бросил на нее то ли удивленный, то ли испуганный взгляд.

— Никто из моих знакомых не сумеет скрыть от меня свою тайну, если я угощу его парой своих шиповнично-мятных пышек.

Магу потребовалось пара мгновений, чтобы сообразить. Сначала он робко улыбнулся, потом уже усмехался, а под конец расхохотался во все горло.

Рубиния в очередной раз удивилась, как же сильно в некотором отношении похожи на своего хозяина его маленькие помощники. Если речь заходила о слишком приземленных вещах, он быстро терялся.

— Берегите себя, — произнес Отман, — и не погоняйте слишком старого Мальвина. У него, как и у меня, лучшие годы уже позади. А ты, Пепельный, присматривай за Рубинией. Если с ней что-то случится, нам придется до конца своих дней есть липкую овсяную кашу.

Пепельный с отвращением скривился.

— Не беспокойтесь, мейстер Отман. Ваш драгоценный помощник может быть сущей бестией. Он знает, что нужно делать, если мы повстречаем дракона. Верно, Пепельный?

Рубиния приятельски хлопнула туннельного карлика по плечу, дожидаясь реакции. Но вместо того чтобы испугаться, громко закричать и броситься наутек, выдать один из своих непонятных и невразумительных комментариев, Пепельный подхватил свой дорожный узелок в пестрых заплатках, лежавший у него в ногах, положил его себе на колени и крепко вцепился в него.