Сидя в повозке, Рубиния попыталась притвориться невидимой, еще более незаметной, чем обычно. Пепельный сидел на козлах, словно окаменев, но ему, похоже, не было страшно. Он наблюдал за проезжающими мимо повозками так, словно это была всего лишь стая гусей, летящая по небу, которые ничего не могли ему сделать и сами были для него тоже в недосягаемости.

Казалось, этот состоящий из повозок, вьючных и тягловых животных караван просто бесконечен. Прошло почти полчаса, прежде чем последняя повозка проехала мимо них.

Рубиния облегченно вздохнула, когда грохот, наконец, сменился негромким шепотом.

— Стоять! — вдруг раздалось из лесной темноты, и уже через один удар сердца все звуки смолкли.

От испуга Рубиния задержала дыхание.

— Верните ее, живой или мертвой, мне все равно, но она не должна уйти! — Голос был низким и хриплым, и еще он был явно гномского происхождения.

Только теперь Рубиния с ужасом осознала, насколько близко от них прошла кавалькада. Среди деревьев, ночью — все эти черные силуэты казались далекими, как стены города на горизонте. Резкий приказ, долетевший до нее с отчетливой холодностью, представил все в ином свете. Они были все еще слишком близко, чтобы их не заметили. И если она сейчас сядет на козлы и погонит мула, гномы услышат ее. Ее выдаст либо скрип повозки, либо недовольное фырканье мула, стóит ей только хлестнуть его. Поэтому оставалось лишь надеяться, что гномы быстро найдут то, что ищут, и уберутся.

Замерев от страха, Рубиния сидела на корточках в кузове повозки и вглядывалась в лесную темень.

«Это гномы, — она пыталась успокоить сама себя. — Те же самые, с которыми мы жили бок о бок на протяжении многих сотен лет. Те же самые, с которыми из года в год вместе отмечали праздник Тыквы, пели песни, пили и смеялись. Те же самые, которые проезжают на повозках по деревням и дарят удивляющимся детям цитрины, тигровые глаза, розовые кварцы и аметисты. Они только на вид грубые, но глубоко внутри бьется доброе сердце».

Внутренний голос умолк, поскольку полурослик понимала, что эти гномы не похожи на тех, что были в ее воспоминаниях. Эти убьют ее, если найдут.

— Там! — проревел голос в темноте.

В следующий миг Рубиния увидела, как что-то сверкнуло в ветвях кустарника. Кто-то сидел там, в зарослях, пытаясь остаться незамеченным. Мгновением позже фигура вскочила и побежала прямо на нее.

Рубиния хотела закричать, но челюсти отказались приоткрыться хотя бы на самую малость. Она испуганно смотрела на маленькое существо, бежавшее к повозке по какой-то странной траектории. Это был точно не гном. Движения были слишком проворными и недостаточно мощными.

Прежде чем Рубиния успела решить, что ей делать, существо подбежало и вскочило на ее повозку. Полурослик по-прежнему никак не могла издать ни звука, вместо этого она, словно парализованная, таращилась на ночного гостя, сидевшего у нее в ногах в коричневых штанах, светло-зеленой накидке без рукавов и порванной белой рубашке.

Рубиния протянула руку, чтобы убедиться, что это не мираж. Но прежде чем ее пальцы коснулись ткани, существо отбросило капюшон, и Рубиния увидела перепуганное лицо юной девушки-полурослика. Еще больше она удивилась, когда девушка приказным тоном ей сказала:

— Поезжайте же наконец, или вы ждете, пока настанет рассвет? Если мы попадем им в лапы, они сдерут с нас кожу живьем. Доримбур приходит в ярость, когда у него сбегают пленники.

Рубиния хотела возразить, но в эту минуту арбалетный болт вонзился в борт повозки и пробил его настолько глубоко, что острый наконечник вышел из доски всего на расстоянии пальца от ее колена. Она решила поспешить. Их обнаружили, играть в прятки и дальше было бессмысленно. Одним прыжком она взлетела на козлы, расправила поводья, быстрым движением хлестнула ими мула по заднице.

— Вперед, Малвин! — крикнула она. — Беги, как не бегал никогда в жизни, если не хочешь превратиться в солонину для этих гномов. Беги!

Она еще раз перетянула мула по крупу, но Малвин, судя по всему, понял ее и так. Повозка резко тронулась с места и поскакала по корням. Пепельный потерял равновесие, перекувыркнулся через козлы и со стоном приземлился в кузов повозки рядом с девушкой-полуросликом.

Второй болт с грохотом вонзился в ствол старого дуба.

Бывают такие звуки, от которых на миг замирает сердце. Несмотря на то что ты никогда прежде не слышал их, ты прекрасно понимаешь их происхождение и начинаешь молиться, чтобы тебе не довелось услышать их еще раз. В самом верху списка неприятностей стоит рев дракона, сопровождаемый криком умирающего, а замыкают его сбежавший молочный суп или звон красивой тарелки, упавшей на пол. А где-то посредине располагается свист арбалетного болта, который вошел глубоко в дерево с такой силой, что завибрировало оперение.

— Пригнитесь! — крикнула Рубиния своим спутникам, щелкая поводьями.

Ни повозка, ни мул не были предназначены для того, чтобы гоняться наперегонки, но Рубиния утешала себя мыслью, что гномы так же точно не предназначены для бега. Если немного повезет, им удастся уйти в отрыв и скрыться с глаз преследователей за поворотом дороги или холмом. Поскольку гномы не очень хорошо умеют читать следы, преследование, возможно, скоро закончится.

В борт повозки вонзился еще один болт. На этот раз он угодил в спинку козел, от удара доска треснула по всей длине.

«Чуть-чуть повыше, и Мальвину пришел бы конец, — подумала Рубиния, — или же чуть правее, и тогда…» Эту мысль она не додумала до конца, быстро задушила ее и сосредоточилась на узкой тропе перед собой.

Лунный свет и отбрасываемые деревьями тени играли с ней злые шутки. На мгновения темный лес становился светлее, и она пыталась увидеть как можно больший отрезок дороги, чтобы вовремя объехать препятствия и свернуть в нужную сторону на развилке. Потом снова становилось темно хоть глаз выколи, и Рубиния вела повозку по памяти. Когда же луна снова вырывалась из облаков, оказывалось, что дорога шла в другую сторону. Несколько раз ей приходилось натягивать поводья, поскольку повозка застревала одним из колес в густых зарослях или неслась прямо на дерево. Сердце ее билось в такт со стучавшими по лесному грунту подковами Мальвина.

— Они еще преследуют нас? — крикнула Рубиния.

Ответ пришел не сразу, но потом заговорила девушка-полурослик.

— Я их не вижу и постоянно молюсь Цефее, чтобы эти проклятые землеройки тоже нас не увидели.

«Такой ответ мог бы дать даже эльф», — подумала Рубиния, задумавшись над тем, что могла сделать девушка, чтобы ее взяли в плен. В любом случае это было то, что заставило гномов решить убить ее. Ради простого вора они никогда не стали бы утруждаться и устраивать за ним погоню. Выпустить пару болтов — это да, если это сбежавший пленник, но бегать с такой скоростью, чтобы почти не касаться ногами земли — это бесчестно для любого гнома. Рубиния слышала истории о давно минувших сражениях между эльфами и гномами. На поле битвы гномы шли на врага, рыча и сопя от ярости, но стройными рядами, без беготни. Историки сравнивали атаку гномов с нисхождением лавины — медленная и неторопливая, но неудержимая и смертоносная.