Мы ужинаем все вместе, сидя вокруг стола, хотя Кейд настойчиво объясняет, что он в целом не годится для того, чтобы составлять кому-то компанию. Ланни захватывает главенство на кухне и строго велит ему идти домой, помыться и возвращаться обратно. И я вижу, что его веселит то, как эта девушка-готка, накинувшая поверх черных одежд кухонный фартук в цветочек, свирепо отдает ему приказы. Он уходит и действительно возвращается, приняв душ. Волосы у него все еще влажные и липнут к шее, он одет в чистую рубашку и джинсы. На этот раз на ногах у него парусиновые туфли.

Ланни приготовила лазанью, и мы все четверо уплетаем ужин с неподдельным аппетитом. Блюдо сдобрено специями, вся начинка свежая, кроме макарон, которые она, по ее собственному признанию, купила в супермаркете. Коннор с необычайным оживлением рассказывает о том, что узнал сегодня – не в школе, конечно же… о том, как забить гвоздь одним резким ударом, как ровнять черепицу, как удерживать равновесие на наклонной крыше. Ланни, естественно, закатывает глаза, но я понимаю, что она рада видеть его в таком отличном настроении.

– Значит, Коннор неплохо справился? – интересуюсь я, пока мой сын переводит дыхание, и Сэм кивает с набитым ртом, потом жует и глотает.

– У него просто талант, – говорит он. – Отлично поработал сегодня, приятель. – Протягивает руку, и Коннор хлопает по ней ладонью. – В следующий раз займемся другим скатом. Если не будет ветра или дождя. Через несколько дней мы закончим работу.

При этих словах лицо Коннора слегка вытягивается.

– А как насчет деревяшки? Мам, там же дерево на той стороне дома подгнило!

– Он прав, – соглашаюсь я. – У нас завелась гниль. Вероятно, нужно заменить деревянные наличники, пока дело не зашло дальше.

– Хорошо. Три дня. – Сэм цепляет на вилку еще один большой кусок лазаньи, с которого свисают нити расплавленного сыра. – Быть может, неделю, если вы все же решите пристроить веранду позади дома.

– Да! Мам, пожалуйста! Давай сделаем веранду! – Во взгляде Коннора читается такая искренняя просьба, что она, подобно приливу, обрушивается на меня и уносит все остатки тревоги. Я все еще намерена поменяться с Хави на фургон, но если я и искала повод остаться, то вот он. Здесь, в глазах моего сына. Меня беспокоил его уход в себя, его одинокая натура, его молчаливая злость. Впервые я вижу его таким открытым, и было бы жестоко и неправильно убивать эту радость и открытость из-за одного только «а что, если…».

– Веранда – это было бы неплохо, – отвечаю я, и Коннор победно вскидывает обе руки. – Сэм, вы не против заниматься работами попозже, после того как Коннор возвращается из школы?

Сэм пожимает плечами.

– Я не против, но тогда все будет делаться медленнее. Может занять целый месяц, если работать только по полдня.

– Всё в порядке, – поспешно вставляет Коннор. – Мне осталось учиться всего неделю, а потом мы сможем работать целый день!

Кейд поднимает брови и бросает на меня весело-удивленный взгляд. Я поднимаю брови в ответ и беру кусок лазаньи.

– Конечно, – говорит Сэм. – Если твоя мама говорит, что всё в порядке, значит, так и есть. Но только когда сама она дома.

Сэм не дурак. Он знает, насколько я осторожна и беспокойна. И знает, что одинокого мужчину, который общается с семьей, где есть дети, можно заподозрить во многих нехороших вещах. Я вижу по его лицу, что он отлично осознаёт это и что он согласен играть по правилам, установленным мною.

Должна признать: это свидетельствует в его пользу.

Ужин успешно завершается, и, пока дети радостно прибирают со стола, мы с Сэмом берем по пиву и садимся на крыльце. Дневная жара постепенно уступает прохладному ветерку с озера, но влажность – это, похоже, то, к чему я никогда не привыкну. В пиве чувствуется резкая осенняя нотка, хотя не миновала еще даже середина лета. Несколько лодок скользят по озеру, над которым догорает оранжевый закат, – четырехместная шлюпка с кормовым веслом, красивый прогулочный катер и две гребных лодки. Все они направляются к берегу.

– Вы проводили проверку моего прошлого? – спрашивает Сэм.

Это застает меня врасплох, и я замираю, не донеся бутылку с пивом до рта, потом бросаю на него внимательный взгляд.

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что вы похожи на женщину, которая проверяет всех.

Я смеюсь, потому что это правда.

– Да.

– И как вам моя кредитная история?

– Довольно солидная.

– Это хорошо. Надо бы обновлять ее почаще.

– Вы не сердитесь?

Кейд делает глоток пива. Он не смотрит на меня – его внимание, похоже, целиком приковано к суденышкам на озере.

– Нет, – отвечает он наконец. – Может быть, немного разочарован. Я имею в виду, что считал себя вполне достойным доверия человеком.

– Давайте просто скажем так: в прошлом мне случалось поверить не тем людям. – Я не могу не думать о разнице между реакцией Сэма на мои слова и тем, как отреагировал бы Мэлвин, если б это он сидел здесь, едва познакомившись со мной. Мэл рассердился бы. Оскорбился бы. Обвинил бы меня за то, что я не поверила ему сразу же. О да, он скрыл бы это, но я почувствовала бы в его поведении скованность.

У Сэма ничего этого нет. Он просто говорит то, что имеет в виду.

– Разумно. Я наемный работник. Вы имеете право проверять меня, особенно учитывая, что я буду находиться в вашем доме, рядом с вашими детьми. Честно говоря, это, пожалуй, очень разумное действие.

– А вы проверяли меня? – спрашиваю я в свою очередь.

Это удивляет его. Он откидывается на спинку кресла, смотрит на меня и пожимает печами.

– Я спрашивал у людей. В основном на тему «оплачивает ли она свои счета». Если вы имеете в виду, искал ли я сведения о вас в Гугле, то нет. Когда женщина делает так по отношению к мужчине, я могу предположить, что это предосторожность. Если же мужчина по отношению к женщине, это больше похоже на…

– Преследование, – завершаю я за него. – Да. И что же говорят обо мне в городе?

– Как я уже сказал – что вы нелюдимы, – со смехом отвечает он. – Так же, как и я, на самом деле.

Я протягиваю свою бутылку с пивом, и мы чокаемся. Пару минут просто пьем. Шлюпка подходит к дальнему причалу. Гребные лодки уже пришвартовались. Прогулочный катерок остается последним на озере, и в безветрии до меня долетает смех. На катере зажигается свет; отсюда видно, что там четыре человека. Моего слуха касается слабый всплеск музыки. Три человека на катере танцуют, рулевой ведет суденышко к частному причалу на другом берегу озера. Жизнь богатых и скучающих.

– Они пьют шампанское? – спрашивает меня Сэм с невозмутимой миной.

– «Дом Периньон», с черной икрой.

– Дикари. Мне больше нравится с подкопченным лососем. Но только в те дни, название которых заканчивается на «к» или «а».