Пятерка призраков шагала по шоссе почти всю ночь, чтобы наверстать время, потерянное в процессе прогулки по миру живых. Когда забрезжило утро, Дмитрий снова увел Элли, чтобы провести урок. В тот день он планировал научить девочку «правосудию» и «милосердию».

Чтобы научиться «правосудию», необходимо было вселиться в заключенного, отбывающего срок в тюрьме. Как раз на половине пути между Нашвиллом и Ливаном располагалось исправительное заведение. Туда-то Дмитрий и повел Элли.

— Да, понимаю, это не лучшее место для романтического свидания, — пошутил он.

— А мы и не на свидании, — осадила его Элли.

Узники тюрьмы строгого режима, в которую пришли ребята, жили за массивными автоматическими воротами, сквозь створки которых был пропущен электрический ток. Оказалось, что для призрака воздействие электричества — весьма неприятный фактор. Проходя через ворота, Элли ощутила высокое напряжение, и у нее началось что-то вроде расстройства желудка, только во всем теле.

Попав на территорию, Элли и Дмитрий начали вселяться в заключенных, чтобы понять, виновны они или невиновны в преступлениях, за которые их взяли под стражу.

— Разве можно делать серьезные выводы после таких экспериментов? — спросила Элли, прежде чем они начали. — Да, мы слышим их мысли, но они могут и сами себе не признаваться. Кроме того, если мы не будем усыплять их сознание, они догадаются о нашем присутствии и начнут жульничать.

— Все правильно, но мы можем проследить общее направление мыслей, не обнаруживая себя, — пояснил Дмитрий.

Он предложил Элли начать с одного из заключенных, отличавшегося кротким видом. Дмитрий объяснил, что для получения результата она сама должна думать о том, что обычно вызывает у нее чувство вины. Элли немедленно стала думать о Мики и о том, как дурно с ее стороны оставлять его в одиночестве, отправляясь на прогулку в мир живых. Вскоре она уже не могла думать ни о чем другом, и в этот момент услышала исповедь заключенного. Его сознание тоже переполнили покаянные мысли, и Элли узнала о том, что он действительно украл у беспомощных стариков и старух чеки на получение пособия по старости.

Услышав эту неприятную историю, Элли немедленно выбралась из тела заключенного, почувствовав, что ей страшно. Только по прошествии нескольких минут она решилась повторить эксперимент. Попробовав еще четыре раза, девочка решила, что с нее достаточно. Последний заключенный был либо невиновен, либо слишком хитер, чтобы поддаться на провокацию, Элли так и не поняла.

— Да, — сказал на это Дмитрий. — Быть виноватым легче, чем невинным.

— Так какой в этом смысл? — спросила Элли. — Они уже сидят в тюрьме, какой нам прок знать, виноваты они или нет?

Дмитрий улыбнулся.

— А что, если те, кто должен быть в тюрьме, гуляют на свободе?

Элли поразмыслила и решила, что в этом предположении есть как положительные, так и отрицательные моменты.

— А что ты предлагаешь? Заходить во всех подряд в надежде найти в их головах преступные мысли?

— Не совсем так, — пояснил Дмитрий. — Мы могли бы исследовать мысли людей, находящихся в предварительном заключении или под следствием. Или тех, кого подозревают в совершении преступления, но улик против них нет. Мы можем услышать их мысли и понять, каково истинное положение дел. А затем заставить их признаться в преступлении. Ты когда-нибудь видела, как люди признаются в совершенных ими преступлениях, хотя никто раньше их даже не подозревал? Как знать, быть может, это кто-то из нас, призраков, способных вселяться в людей, заставил их сделать это.

— Но ведь это… вмешательство в частную жизнь?

Дмитрий пожал плечами:

— По мне, так это просто своего рода ордер на обыск, совершенно законный акт. Просто мы способны на более детальный допрос.

Элли было понятно, что по этому вопросу может быть много различных, противоречивых точек зрения, она признала, что определенную этическую основу под подобные действия подвести можно, если, конечно, действовать по строгим правилам. К примеру, ограничиться теми, кого полиция и так подозревает в совершении преступления. Но кто мог взять на себя ответственность разработать этическую основу? Каждый призрак, способный входить в живых людей, мог руководствоваться собственными правилами, и далеко не все призраки, подобно Элли, при жизни усвоили высокие моральные нормы.

— Отличная идея, согласна? — спросил Дмитрий. — Видишь ли, здесь, в Стране, найдется много ребят, которые охотно отдали бы что угодно, если бы их убийцы оказались на скамье подсудимых.

— Я не желаю превращать это в оплачиваемую работу.

— Согласен, — поддержал ее Дмитрий. — Порой, совершая добрый поступок, мы и так пополняем свою копилку. Нам это потом зачтется.

Теперь наступило время перейти ко второму уроку, запланированному на тот день. Темой урока было «милосердие». Ребята отправились в больницу на окраине Нашвилла. Там они нашли несколько смертельно больных пациентов. Дмитрий вошел в одного из них, но не стал подавлять его волю, а просто представился. Метод поразил Элли. Когда Дмитрий вышел из тела больного, на лице человека появилось такое благостное выражение, словно его посетил ангел.

— Мы рассказываем им правду, — пояснил Дмитрий. — Они должны знать о том, что за гранью земной жизни есть что-то еще. Я рассказываю им о том, что они увидят тоннель, в конце которого горит свет, после того как отзвучит последний удар сердца.

— Но мы и сами не знаем, что там, в конце тоннеля, где горит свет.

— Это не важно, — сказал Дмитрий. — Большая часть людей довольствуется знанием того, что за гранью жизни есть что-то еще. Их до поры до времени не интересует, что именно.

Пока они искали очередного, смертельно больного человека, Элли решила спросить о том, что интересовало ее больше всего.

— Так что же ты в этом находишь?

Дмитрий опустил глаза.

— Ну, конечно, — сказал он с горечью. — Все, что делает Дмитрий, должно иметь какой-то практический смысл.

Элли тут же поняла, что этот вопрос задавать не следовало.

Дмитрий держал паузу в течение еще нескольких секунд, а затем лицо его расплылось в хитрой улыбке.

— Я прошу их замолвить за меня словечко, когда они попадут туда, где в конце тоннеля горит свет.

Элли шлепнула его по руке и засмеялась:

— Да ладно! Никогда не поверю!

Но, по правде говоря, понять, когда Дмитрий шутит, а когда говорит правду, было непросто.

По примеру Дмитрия Элли вошла в одну из пациенток и осторожно намекнула женщине о своем присутствии, стараясь не напугать ее.

Поборов неловкость, Элли рассказала о тоннеле и горящем в его конце свете. Дмитрий был прав — ничего больше не понадобилось. Женщина пришла в состояние неописуемого умиротворения и спокойствия. Услышав рассказ Элли, женщина начала бурно благодарить девочку. Она не спросила, кто Элли такая, видимо, для нее это не имело особого значения. Для женщины была важна сама весть, а не тот, кто принес ее. Элли вышла из тела женщины и почувствовала, что состояние мира и покоя передалось ей самой. Да, заниматься милосердием куда приятней, чем правосудием, подумала девочка. Того, что можем дать мы, никто из живых родственников больного принести страдающей душе не способен. Возможно, ради этого стоит вселяться в живых, подумала Элли.