Он в присутствии Тамары Петровны, уже успевшей проглотить анисовые капли, открыл шкаф и увидел несколько дорогих костюмов, сорочек, галстуков. Судя по ним, Амфиарай был высоким и стройным человеком, кроме того, обладал отменным вкусом и большими средствами, потому что на одном галстуке Сергей заметил золотую булавку с бриллиантовыми вкраплениями. Похоже, он действительно доверял этой Тамаре Петровне...

Телефонный звонок заставил его вздрогнуть, как если бы его застали на месте преступления. Он взглядом показал хозяйке, чтобы та взяла трубку.

— Слушаю... — ответила она спокойным грудным голосом, словно и не пила за несколько минут до этого успокоительных капель и мысленно не прощалась с жизнью. — Да, говорите, я записываю... Да, желтая капля... Хорошо, я непременно передам... Всего доброго...

— Кто это? — спросил ее Сергей, лишь только она положила трубку.

— Не знаю кто, но звонили как раз ему... Сказали, что — передаю дословно — есть желтая капля. Вы вот сможете что-нибудь понять?

— Нет... Может, какой-то химикат?

— Не знаю, может, и химикат... А может, — она понизила голос, — наркотик?

— Нет, по телефону о таких вещах не говорят. Но вообще-то все принято называть товаром... А вот желтой каплей?..

Он вернулся в спальню. Амфиарай был достаточно аккуратным человеком, а потому ни в карманах его дорогих костюмов, ни на полках среди белья — нигде, даже в ящиках письменного стола, Сергей не нашел ни одной ниточки, которая смогла бы привести его к греку. Что же касается женских вещей, то их было немного: шелковая пижама, маленькие, из тонкой ткани, платья, чулки, пара туфель, коробка с духами...

— Вы извините меня, — сказал он, обращаясь к Тамаре Петровне, искренне сожалея о том, что так напугал женщину. — Но я действовал так не ради себя... И еще: вы не должны рассказывать Амфиараю о моем приходе, это может повредить той девушке, а ей сейчас и так нелегко...

— Боже упаси!

— Ну и на будущее: не стоит присваивать себе чужих денег... Быть может, отдай вы ей эти сто долларов, все могло бы сложиться для нее иначе...

Тамара Петровна как-то нехорошо ухмыльнулась, словно до нее только сейчас дошло, что она имеет дело с простым парнем, который пришел попугать ее пистолетом. В ее взгляде Сергей даже прочел презрение. Нет, она не раскаивалась в своем поступке, и, когда в следующий раз Амфиарай расстанется с очередной девушкой, Тамара при случае оберет и ее.

Сергей вышел на свежий воздух и вздохнул полной грудью. Квартира, в которой жил Амфиарай, подавила его своей вызывающей роскошью, своим затхлым криминальным духом. Он чувствовал, что Тамара Петровна лжет и что квартира эта не ее, а Амфиарая, но оформлена на нее. Сама же она при этом греке вроде домработницы, женщины на все руки, и первое, что она сейчас сделает, это позвонит своему хозяину и доложит о визите брата Риты. Сергей понял, что совершил величайшую ошибку своей жизни, сунув нос в это осиное гнездо...

По дороге домой он выбросил игрушечный пистолет, который покупал специально для этого визита в «Детском мире».

Ирина Васильевна Алфимова довольно долго ждала под дверью, пока ей откроют. Она настраивалась на эту встречу вот уже целую неделю, но все никак не могла решиться. Назревал скандал: ее сын попал под тлетворное влияние распущенной женщины, шлюхи, пьяницы, наконец! Она еще не знала, что скажет этой женщине, отобравшей у нее сына и приручившей его как собачонку, но просто так Сашу она ей отдавать не собиралась.

Послышались шаги, дверь открылась, и Ирина Васильевна увидела зябко кутающуюся в черный халат женщину. Красивую сонную женщину. Первые несколько секунд она не могла прийти в себя от этого шока. Она ожидала увидеть здесь опустившееся существо с отечным лицом, красным носом, издающее похмельное зловоние. А видела перед собой редкой красоты женщину лет сорока, с огромными голубыми глазами, черными вьющимися блестящими волосами и хорошими зубами, открывшимися в слегка растерянной улыбке.

— Вы ведь Алфимова? — спросила женщина и жестом пригласила посетительницу войти. — Я ждала вас... Не сегодня, конечно, а так, вообще...

Ирина Васильевна шагнула за порог и остолбенела. Она не могла понять, что общего могло быть у ее сына и этой, как она теперь поняла, богатой женщины. Здесь пахло деньгами все. И сама хозяйка, благоухающая как цветок, и каждая с любовью купленная вещь. Утопая каблуками в толстом ворсе узорчатого ковра гостиной, Алфимова остановилась посредине комнаты и уставилась на висевшую прямо перед ее лицом на стене огромную и страшную африканскую маску.

— Это мой портрет, когда я бываю чем-нибудь недовольна, — сказала с холодком Тая, чувствуя, что утро будет испорчено бесповоротно.

— Оно и видно... — в тон ей ответила Ирина Васильевна. — Скажите, что вам нужно от моего сына?

— От вашего сына? Абсолютно ничего!

— Но ведь он почти живет у вас... Вы что, разве не понимаете, что мальчик на будущий год заканчивает школу, у него сложный период в жизни...

— Вы родители, вот и беспокойтесь о его школьных делах, а у нас с ним свои дела... Саша — хороший мальчик, добрый, умный, заботливый. Он очень любит своих родителей, хотя я считаю, что вот лично вы, Ирина Васильевна, ничего особенного для своего сына и не сделали...

— Я? Да откуда вам знать о нашей семье? — чуть не задохнулась от возмущения Алфимова. — То, что Саша такой, как вы сейчас о нем сказали, разве это не наша заслуга?

— Ваша, конечно, но здесь и природа ему помогла, наградила, вероятно, хорошими генами.

— Между вами... связь?

— Это не ваше дело.

— Как же это не мое, если я его мать? Вы что, с ума сошли? Спите с шестнадцатилетним мальчиком и думаете, что его родителям на это наплевать?

— Я думаю, вы должны быть счастливы, что вашему, как вы говорите, мальчику просто хорошо. Он всем доволен, он стал уверен в себе, он работает, наконец, зарабатывает деньги, мечтает... Он вырос, Ирина Васильевна, а вы и не заметили...

— И вам не стыдно вот так запросто говорить о таких вещах? Ведь вы же развращаете его...

— Не бросайтесь словами. Я мало что знаю о вашей жизни, но и вы мало знаете о моей. Понятное дело, что я не собираюсь выходить замуж за вашего сына, я еще пока в своем уме, к тому же скоро возвращается из Нигерии мой муж, и я не знаю, как дальше сложатся у меня с Сашей отношения и где я буду с ним встречаться. Но, поверьте, ничему дурному я его не научу. Я по-своему привязалась к нему и даже испытываю чувство, похожее на любовь. Но это не любовь женщины к мужчине, а любовь именно зрелой женщины к мальчику-подростку. Это, если хотите, больше нежности, заботы, опеки... Ирина Васильевна, присядьте, успокойтесь. Ведь я вижу, что вы внутри просто кипите от злости. Совершенно напрасно, уверяю вас. Саше со мной хорошо. Наши чувства лишены какой бы то ни было корысти. У нас никогда не будет совместных детей. Он, наконец, свободен и в любую минуту может уйти от меня и жениться на девушке. Не надо ничего усложнять. Я понимаю и уважаю ваши чувства, и вы правильно сделали, что пришли и посмотрели на меня. Ведь соседи наверняка наговорили обо мне бог знает что, будто я и пьяница, и гулящая... Женщина, у которой муж годами живет в другой стране, всегда уязвима еще и потому, что раздражает окружающих своим богатством. Так что вы никого не слушайте и живите спокойно. Не обращайте внимания на сплетни. Я была бы рада, если бы наши дома находились хотя бы на соседних улицах, так и разговоров было бы меньше, а тут — общий двор и все такое...