принялся шагать по комнате. – Но в тот день и накануне я получал от нее письма из Цинциннати.

Коннерс поделился соображением:

– Она писала по десять-двенадцать писем за раз, нумеровала их – первое, второе, третье и так далее. И те, кто оставался дома, твоя мать или сестра, неважно кто, отправляли эти письма, пока она была совершенно в другом месте.

– Бога ради, Коннерс, – Римус подскочил к другу, – я вытащил ее из помойки, попытался сделать из нее леди, но в ней этого не было.

Внезапно Римус перестал быть Римусом, а превратился в иного, чужого Коннерсу человека, который, схватив за плечи старого друга, принялся швырять его по комнате в каком-то диком, страшном танце. Коннерс попытался остановить это безумие, заглянув в глаза Римусу, привести его в чувство, вернуть в реальность, но не увидел зрачков в его глазах.

– Возьми себя в руки! – рявкнул Коннерс. – Дело можно поправить.

Римус ослабил хватку. Пятнадцать минут прошли в полном молчании.

– Может, ты и прав, – проговорил наконец Римус и припомнил записку, приложенную Имоджен к документам на развод. – Я подумал, она просто шутила, когда писала это.

* * *

В течение недели Римус нашел поручителя, принявшего 2500 долларов и дом Римуса в Цинциннати в качестве залога. Римус мог жить дома до начала процесса по делу о винокурне “Джек Дэниэлс”. Помощник маршала отвез его из Дейтона в Цинциннати, и уже в семь утра они были на месте. Особняк казался знакомым и одновременно абсолютно чужим, словно тоже изменился в его отсутствие. Римус осторожно приблизился к парадной двери.

Никаких признаков присутствия Имоджен.

Проходя по комнатам, он окликал слуг по именам, одного за другим, не зная, остался ли кто-то из них на службе. Но вот один появился.

– Что стало с моей женой? – резко спросил Римус.

Слуга замялся.

– Она уехала с Доджем…

– С Доджем! – сказал Римус. – Подумать только! О господи!

Вернувшись к Коннерсу, он вернулся и к своей манере говорить о себе в третьем лице.

– Римуса предали все, кому он доверял, – сообщил он. – И вот сейчас даже та, что обязана ему больше всех.

* * *

Имоджен Римус пропала.

В связи с приближающимся началом процесса по винокурне “Джек Дэниэлс” Виллебрандт помогала обвинителям Сент-Луиса собирать доказательства и готовить заявления. “Дело Римуса находится не в лучшем виде”, – признался один из них. Времени оставалось мало. Имоджен скрывалась от правосудия, детективы разыскивали ее по всей стране.

Они поговорили с адвокатом Джорджа Римуса, который слышал, будто Имоджен с Доджем “в Бедворде, штат Огайо, или где-то рядом”. То есть в двадцати милях от Кливленда. Джонни Герам, старый партнер Римуса по Долине Смерти, признался, что недолго работал шофером у Имоджен, после того как его выпустили из тюрьмы, и однажды возил ее в Нью-Йорк, где она встречалась с Доджем в отеле “Коммодор”. Додж, сказал он, взялся вести все ее дела, особенно по продаже Римусовых сертификатов на виски. Следователи также навели справки в телефонной компании Цинциннати и выяснили, что мать Имоджен несколько раз звонила в родной город Доджа – Лэнсинг, штат Мичиган.

Когда Виллебрандт узнала, что Джордж Римус хотел бы встретиться с ней в Вашингтоне, она скептически отнеслась к этой идее, но все же решила его выслушать: после измены Имоджен с Доджем Римус мог быть настроен раскрыть все. Как странно было бы встретиться с ним лицом к лицу – с человеком, которого она называла “пресловутый король бутлегеров” и, в шутку, “джентльмен Римус”, ее первая и самая важная победа в отстаивании сухого закона. Он был “движущей силой” аферы на винокурне “Джек Дэниэлс” и, в зависимости от своего настроения и капризов, мог помочь ей выстроить серьезное, крепкое дело. В кои-то веки она и бутлегер могли оказаться на одной стороне.

Маршалы сопроводили Римуса в ее кабинет. Он выглядел стройнее, чем на фотографиях. Костюм идеально скроен и отглажен, туфли начищены, стильный котелок держит форму. Но в самом госте крылась тревога, неприкрытая паника сквозила в каждом жесте.

– Поставьте меня перед Большим жюри, – заявил он. – И я расскажу им все, что они захотят знать о деле “Джек Дэниэлс”.

И добавил, что это предложение связано с огромным риском для его жизни.

Виллебрандт пообещала, что устроит для него безопасный переезд в Сент-Луис. В то же время она и ее агенты будут продолжать поиски его жены. Когда бутлегер ушел, у нее не прибавилось уверенности в его намерении сотрудничать, но без него дело вообще могло рассыпаться.

* * *

17 сентября помощники маршалов перевезли Римуса из Цинциннати в Сент-Луис, доставив его в офис федерального прокурора Аллена Карри. Из разговора с Виллебрандт Карри понял, что показания Римуса впутают в дело о винокурне “Джек Дэниэлс” высокопоставленных политиков и чиновников, и захотел узнать подробности для будущего Большого жюри[24].

– Я Джордж Римус, – представился Римус.

Карри жестом предложил ему сесть.

– Мистер Римус, – начал Карри. – Я послал за вами, чтобы получить доказательства по делу о винокурне “Джек Дэниэлс”.

– Да, я здесь именно для этого.

Карри нашарил на столе карандаш и блокнот.

– Итак, мистер Римус, вы можете рассказать мне об этом.

В первые минуты допроса Римус был сосредоточен и откровенен, описывая, каким образом он оказался вовлечен в аферу с “Джек Дэниэлс”. Карри строчил как мог быстро, голова склонилась над бумагой, когда вдруг он вздрогнул и подскочил от сильного удара по столу. Подняв глаза, он увидел массивный кулак Римуса, вознесенный в воздух.

– Карри, – голос Римуса взлетел на октаву выше, – этот тип, Додж, посягнул на любовь единственного дорогого мне существа, моей маленькой жены. После того как я доверился ей и все переписал на ее имя, все доверенности. Этот человек, Франклин Додж, отобрал ее у меня и навеки погубил мою жизнь.

В мгновение ока Римус вскочил, перевернув стул. Карри, потрясенный, наблюдал за ним. “Он метался, он заламывал руки, он рвал на себе волосы, он колотил сам себя, слезы лились по щекам, огромные капли пота выступили на лбу”. Минут пятнадцать Карри не вмешивался, позволив Римусу бесноваться, но в итоге вскинул ладонь:

– Мистер Римус, сядьте.

Римус подчинился.

– Я хочу узнать о деле, связанном с винокурней “Джек Дэниэлс”. И не намерен беседовать о ваших проблемах с женой.

– Я знаю, Карри, – раздосадованно отозвался Римус. – Я знаю.

Карри попытался сменить тему, расспрашивая о политиках, замешанных в деле о винокурне “Джек Дэниэлс”. Римус говорил меньше минуты, как вдруг его голос изменился, резко взлетев до фальцета, так что его можно было принять за детский.

– Этот Додж, – рыдал он, – разрушил мою жизнь навеки.

И вновь Карри наблюдал, как Римус мечется по