факт остался неизвестен миру. Аферы Римуса были безоговорочно самыми замысловатыми из тех, о которых мы знаем. Карьера его была короткой, но даже тюремный срок, завершивший ее, не в состоянии затмить ее блеска и дерзости. В 1920–1921 годах Римус был для мира бутлегерства тем же, чем ранее Рокфеллер – для мира нефтедобычи”.

Атмосфера беседы изменилась, когда журналисты упомянули об измене Имоджен с Доджем.

– Когда я вернулся, – сказал Римус, – у меня словно выгрызли сердце, потому что я действительно любил эту женщину, бесконечно думал о ней.

А звук имени специального агента ввергал Римуса в продолжительное буйство, одновременно забавное и пугающее.

– Этот гомик Додж, – бесновался Римус, – этот социальный извращенец, социальный прокаженный, социальный паразит.

Он готов был “размазать” Доджа, пока тот не станет “плоским как блин”.

По наблюдениям Андерсона, Римус был “повернут” на этой теме. Шея у него “раздулась, как у кобры”, он утопал в неистовых фантазиях, которые неизменно начинались со слов “Если бы я мог дотянуться до этого гомика Доджа…” О, как же он жаждал “расколоть его череп”.

– Даже не пытайтесь, – предостерег Роджерс. – Не прибегайте к насилию.

Римус взглянул на журналиста:

– Не смейте говорить со мной о насилии! Эти люди уничтожили меня, они убивали меня в тюрьме и вне ее каждую ночь в течение последних двух лет. Не смейте разговаривать со мной так.

Роджерс понял, что имеет в виду бутлегер. Несколькими месяцами раньше он ездил в Атланту проверить заявление, будто бы Римус не является гражданином страны. Иммиграционный инспектор подтвердил, что именно Имоджен и Додж дали наводку.

* * *

История о Римусе была бы неполной без комментариев Доджа, который тоже явился в Индианаполис и поселился в отеле “Клейпул”. Роджерс договорился встретиться с ним и в назначенный час вышел от Римуса. На улице стоял пронизывающий холод. В тот день статья в “Индианаполис стар” сообщала, что “сухие” агенты вдоль северного побережья Соединенных Штатов, ссылаясь на суровую погоду, временно ослабили контрольные меры и тем самым помогли контрабандистам и их партиям рома безопасно добраться до суши. Ветер вздымал снежные вихри и заглушал все уличные звуки, шаги прохожих и гудки клаксонов автомобилей.

Вестибюль “Клейпул” гостеприимно окутал Роджерса облаком теплого воздуха. Журналист поднялся на лифте на четвертый этаж, по пути мысленно формулируя вопросы. Додж открыл дверь, впустил визитера. Роджерс увидел еще одного мужчину, лежащего на кровати, и узнал в нем адвоката Имоджен.

Едва Роджерс сел, как Додж заговорил, указывая на него, и не опускал руку, пока не закончил.

– У меня есть улики против вас, – заявил он. – Вы присутствовали при моменте, когда Джордж Римус вручил Джорджу Коннерсу 28 000 долларов, чтобы тот поехал в Сент-Луис и заплатил гангстерам Игана за убийство миссис Римус.

– Вас ввели в заблуждение, – спокойно ответил Роджерс. – Это вы с миссис Римус отправились в Сент-Луис и предложили убийцам 15 000 долларов за устранение Джорджа Римуса. Именно я сообщил помощнику генерального прокурора Джону Маршаллу об этом плане, а расследование Министерства юстиции показало, что информация имела под собой основания и что гангстеров видели: они дожидались Джорджа Римуса в засаде на вокзале Юнион-Стейшн.

Додж помолчал, а затем позволил себе расслабиться, утонув в кресле.

– Что ж, пускай так. И что вы хотите от меня узнать?

Роджерс подался вперед, готовясь отследить реакцию Доджа на улики – прищуры и подергивания, которые могли дать намек на его побуждения и характер в целом.

– В свете обвинений и контробвинений, которые прозвучали, не хотите ли вы сделать заявление по поводу ваших отношений с миссис Римус? Каковы они и что собой представляют?

Он покосился на кровать, где по-прежнему без движения распростерся адвокат Имоджен. Возможно, тот спал.

Додж, не задумываясь, ответил:

– Это мое личное дело.

Роджерс попробовал зайти с другой стороны:

– Джордж Римус считает вас виновным в нарушении неприкосновенности его жилища.

– Ну, если вы желаете знать, что я делаю для миссис Римус, – я собираю доказательства для ее бракоразводного процесса. Такова моя роль в этом деле, а Римус лжец и негодяй.

– Это, должно быть, вызывает дурные чувства, – подначил его Роджерс. – Гораздо более дурные, чем кажется.

Додж вдруг вскочил с места и подошел к Роджерсу. Закатал рукав рубашки, обнажая руку, и подставил почти под нос Роджерсу.

– Пощупайте мышцы, – приказал Додж.

Роджерс подчинился, проведя пальцем по выпуклости бицепса, мускулы напряглись в ответ на прикосновения. Роджерс убрал руку.

– Вот что у меня есть для Римуса, – бросил Додж. – Я могу раздавить его, как яйцо.

Роджерс подыграл:

– Вы крупный мужчина, мистер Додж, а Римус мелкий.

– Да, я вешу двести сорок фунтов.

Роджерс сменил тему, задав вопрос, на который он знал ответ:

– Вы все еще служите в Министерстве юстиции?

– Нет. Я ушел в отставку.

– Просто уточнить – вас не уволили?

Додж отвернулся и, порывшись в чемодане, вытащил письмо, которое предложил прочесть вслух. Он заявил, что это не от кого-то, а от Мейбл Уокер Виллебрандт, помощника генерального прокурора Соединенных Штатов. В письме содержится одобрение его работы в качестве агента, выражается сожаление по поводу его решения уйти в отставку и утверждается, что его в любое время с радостью примут обратно.

Он не дал прочесть письмо Роджерсу. Сунув письмо в карман, он шагнул к открытому чемодану, где поверх одежды лежали два пистолета.

– Это для Римуса, когда он будет готов, – произнес он, захлопывая крышку чемодана. – Вот все, что я могу сказать. Ступайте и передайте это вашему приятелю, с наилучшими пожеланиями.

Роджерс встал, Додж проводил его мрачным взглядом.

* * *

За несколько дней до начала процесса обвинитель Джон Маршалл переместил Римуса из частной квартиры в отель “Клейпул” и сам поселился в соседнем номере. Он попросил Роджерса неотлучно находиться рядом с Римусом ради безопасности бутлегера. Коннерс и парень из “отряда Мейбл Виллебрандт” также составили компанию Римусу, все вчетвером они втиснулись в пространство двенадцать на пятнадцать футов. Римус держал под рукой свой выданный властями пистолет.

К исходу первого дня Роджерс принес Римусу новости о происходящем в суде. Замерщик на винокурне “Джек Дэниэлс” дал показания о том, что бочки были наполнены водой вместо виски. Гарри Бойд, бывший шофер Римуса, обрисовал процесс выкачивания в деталях: виски течет по длинному резиновому шлангу; “пробкооткрыватель” откупоривает бочонок и опустошает его; электрический звонок подает сигнал, что бочки наполнены. К восторгу Римуса, он даже дал прямое показание о роли Имоджен, сообщив присяжным: “Она вместе со мной перевозила спиртное”.

На следующее утро Римуса обязали явиться в зал суда – на тот случай, если он потребуется как свидетель. После завтрака в отеле “Клейпул” (к счастью, Доджа