— Здесь две чашки. Глава мог угощать им убийцу, — предположил Имард.

— Софэн обычно делал перерыв на чай ближе к полудню, — погрузилась в воспоминания Тара. — Как правило, пил его в одиночестве. Это было его время, чтобы «подумать о вечном». Если он нарушил эту традицию, значит посетитель был для него важен.

Нарис перебирала в уме людей, с которыми Батис мог разделить чаепитие. Все они были теми, кому он доверял свою жизнь.

— Даже если они были хорошо знакомы… Убивать в крепости градозащитников — слишком рискованно. Легче напасть снаружи, — сказал Имард.

— Возможно, снаружи они уже пытались… — задумчиво предположил Ши.

В дверь постучали.

Тэпат вышел из кабинета, а, вернувшись, рапортовал:

— Привели градозащитника. Он нёс службу в Башне Раскаяния в день убийства Главы.

— Веди. — Нарис сжала рукоять меча.

Ши вышел и вернулся с тремя градозащитниками. Один из них был заключён в кандалы.

Арестованный окинул присутствующих цепким взглядом, остановил его на Нарис, выпрямился, оскалился в злой усмешке.

— Так это ты тут решила покомандовать, подстилка Главы? — презрительно бросил градозащитник. — Ты не знаешь: с кем связалась! Освободи меня немедленно!

— Имя и должность, — произнесла Нарис ледяным тоном.

— Свартова шлюха, я тебе ничего не должен говорить!

— Рудог Викулис. Заместитель сотника Южного отряда Халэка Волиса, — рапортовал один из градозащитников — рядовой Лисар.

— Я требую… — договорить Викулис не смог. Нарис врезала ему в челюсть. Градозащитники удержали его, не дав упасть.

Кисть Тары болела, но на мгновение внутри стало легче, душевная боль сменилась физической. Рудог сплюнул кровь вместе с куском зуба.

— А теперь, тварь, я объясню тебе: почему ты в кандалах и в шаге от смерти, — проникновенно сказала Тара. Рука с кинжалом Софэна метнулась к горлу Викулиса. — Пока ты доблестно нёс службу, у тебя под носом убили Главу градозащитников. Уже за это я готова тебя прирезать. Только вот в чём загвоздка… Я хочу знать: кто это сделал. Так что тебя и всех причастных ждут очень долгие пытки. Есть пожелания с чего начнём?

— Мне. Нечего. Тебе. Сказать, свартова шлюха, — произнёс Викулис и получил от Нарис кулаком под дых.

— Можно вас отвлечь? — Имард положил руку Таре на плечо, та с трудом подавила желание скинуть её и вновь врезать Рудогу. Даже если он не причастен к убийству — его халатность на службе позволила свершиться преступлению. Все они были причастны так или иначе.

— В яму его, — приказала Нарис конвоирам и позволила Имарду вывести себя из кабинета на балкон.

Влажный речной воздух наполнял лёгкие и успокаивал клокотавший внутри гнев. Город внизу жил, наполнял улицы суетливым гамом. С балкона хорошо просматривались торговая площадь и главная Омакпайская дорога. Люди продолжали жить, заниматься ежедневными делами, будто бы в их городе ничего не произошло.

— Кулак болит? — поинтересовался Имард.

— Не особо, — безразлично ответила Тара.

— Тебя так надолго не хватит.

Нарис сжала пальцы, боль пронзила костяшки. Но разве это имело значения? Она готова сломать руку, если это поможет найти убийцу.

— Тара, позволь мне заняться допросами. Твои методы…

— Принесут результаты.

— Если после них хоть кто-то сможет говорить.

— Я могу себя контролировать.

— Не сомневаюсь. Но сейчас важно выяснить все детали. Узнать полную картину. А не покарать градозащитников, не справившихся с обязанностями. Ты же знаешь, что Викулисы — уважаемый в Омакпайе род?

— Да мне плевать, кто он! Хоть сын Лоэтрака.

— Половина рода Викулисов — герои войны. На званых обедах они ближе всех сидят к Иллодисам. А приказа о твоем назначении пока нет. И если его не подпишут здесь, в Омакпайе, ты не станешь Главой. Не сможешь продолжить расследование. А меня и Рэду казнят по ложному обвинению.

Не хотелось признавать, но Имард прав. Несдержанность сейчас могла дорого обойтись.

— Если настроишь против себя всю Омакпайю, ты никогда не добьёшься правды. Позволь мне заняться допросами. — Голос Имарда звучал мягко, успокаивающе.

Ярость утихала, на её место приходила тягучая усталость. Сидеть сложа руки? Тара и так чувствовала, что делает невообразимо мало. Подозреваемых несчетное количество. Половина города. А время бежало вперёд, работая на преступников.

— Тара, ты мне доверяешь? — Имард коснулся её запястья.

Она заглянула в его серые глаза, желая убедиться, что он как и одиннадцать лет назад сделает всё, чтобы помочь ей.

— Доверяю, — сдалась Тара и направилась в кабинет.

— Имард Шамрис ~

Вспышка видения вторглась в разум Имарда. Он пошатнулся, но устоял, схватившись за деревянные перила балкона.

— Ты мне доверяешь? — повторил он вопрос незнакомым голосом.

— Доверяю, — ответила женщина, как две капли воды похожая на Тару. Её глаза наполнелись весёлым предвкушением, а не болью и желанием убивать.

— Тогда не бойся. — Он поднял её теплую ладонь, нежно провёл пальцами по длинной линии жизни, достал нож, надавил лезвием вдоль неё, оставляя неглубокий порез.

Она не отдёрнула руку, не произнесла ни звука, лишь с удивлением посмотрела на кровоточащую рану. Свела брови, когда он сделал такой же порез на своей ладони.

— Если мы соединим сейчас руки, то даже смерть нас не разлучит, — произнёс он. — Ты хочешь этого?

Она улыбнулась, что-то сказала, но Имард уже не слышал ответа. Видение рассеялось, оставляя после себя гудение под черепной костью и лёгкое покалывание в ладони.

Имард достал флягу и отхлебнул вишнёвого вина. Снова мираж, в котором была Тара Нарис. Другая Тара Нарис. Спокойная, счастливая, прекрасная.

Лой Итхаис — один из саанэпских омпатов, говорил, что у него бывали видения о событиях, происходивших далеко от него. Такие, как смерть отца на Кровавой войне. Вируанская стрела угодила в глазницу. Сослуживцы подтвердили, что именно так отец Лойя и погиб.

Неужели Свет Дэйи подарил Имарду похожую способность? Но в Риар Дайядоре учили, что Свет ничего не дарит. Любая способность — тяжёлый труд. Труд духа и тела. А в последнее время Имард не слишком утруждал свой дух. К тому же он видел то, чего не могло быть.

Солнечные лучи скрылись под плотной завесой облаков. Тяжелые кобальтовые тучи нависли над Омакпайей. К воротам крепости вели градозащитника в кандалах. Тот еле волочил ноги. Похоже, был мертвецки пьян, но всё равно громко возмущался.

Вдохнув влажный воздух, Имард вернулся в кабинет.