— Потому что мне не о чем с тобой разговаривать, — наконец-то ответила Марибелл.

Очередь поддержала ее:

— Девушка, сколько можно разговаривать?

— Мы тоже стоим и ждем!

— Мэм, получили свой автограф, дайте и другим получить.

— Подождете, — теряя терпение, прорычал Холден.

— Подпиши, — Марибелл тоже начала терять терпение.

Холден что-то чиркнул на развороте книги. Марибелл мгновенно выхватила книгу из его рук.

— Все, я ухожу. Удачи тебе, Холден.

— Марибелл, мы не закончили разговор! Подожди!

Голос Холдена настигал ее, но Марибелл была проворней. Она выбралась из толпы, выбежала в отдел иностранных языков, где было намного свободнее, и зачем-то направилась к служебному входу.

Он же оказался черным ходом. Марибелл выскочила из книжного магазина в какой-то переулок, зажатый между стенами больших домов. Не теряя времени даром, Марибелл пошла к оживленной магистрали, где можно было с легкостью поймать такси.

Она не видела, что Холден, орудуя локтями, тоже выбрался из толпы, которая лишь плотнее обступила его, видя, что автор покинул свой столик на подиуме. Кое-как отделавшись от людей, Холден выбежал в другой отдел, и, следуя по указателям, добрался до центрального входа. Стоя в дверях, он долго рассматривал улицу в обоих направлениях. Но нигде не мог разглядеть тонкую стремительную фигурку Марибелл, нагруженную множеством ярких бумажных пакетов…

Он опять потерял ее.

Да, своими действиями Марибелл порядком подпортила имидж и репутацию солидного, преуспевающего писателя. Но даже не догадывалась об этом.

Марибелл уже без приключений добралась до дома, распаковала все покупки и принялась дожидаться Уоррена, который должен был заехать за ней.

Пока Марибелл ждала, она поняла две вещи.

Первая: из-за незапланированной встречи с Холденом она не купила книгу, которую хотела, и теперь вынуждена коротать время за просмотром набившего оскомину телевизора.

Вторая: она, эгоистично увлекшись покупками для себя, напрочь забыла купить подарок Уоррену.

Ах, нет, была еще и третья…

Ей нужно, ей совершенно необходимо избавляться от этой глупой, никчемной влюбленности в самодовольного писателя, автора известных детективов. Если хорошенько постараться, то получится с корнем вырвать его из своего сердца, и не останется никаких следов.

Ну, разве что тонкий, едва заметный нежно-розовый шрам. Марибелл приняла решение не рассказывать об этой встрече Уоррену.

Во избежание образования ненужных шрамов и на его сердце тоже…

На этот раз Уоррен закончил работу раньше. Он закупился в супермаркете продуктами, а затем заехал за Марибелл к ней в офис.

— Куда едем? — привычно спросил он. — К тебе или ко мне?

— Ко мне, — решила Марибелл. — Хочется немного побыть дома в спокойной обстановке.

— Похвальное желание…

Уже дома, разбирая пакеты с продуктами, Марибелл поинтересовалась:

— Тебе повысили зарплату?

— Нет, — пожал плечами Уоррен. — А почему ты спрашиваешь?

— Очень уж много всяких вкусных вещей ты набрал.

— Я просто постарался вспомнить, что ты любишь, — улыбнулся Уоррен.

— Да уж, ты все хорошо запомнил. Тут и клубника, и фисташковая пахлава, и финики, и консервированные персики…

— И ветчина, — подхватил Уоррен, — и гусиная печень, и авокадо.

— Кто же будет готовить?

— Если хочешь, я, — Уоррен подхватил из рук подруги пакеты с овощами, — а ты сядь вот здесь, и наслаждайся покоем.

— Спасибо.

— Устала на работе?

— Да, немного. Босс решил расширить штат дизайнеров. Взял двух новичков. То есть это в коллективе они — новички. В общем, справляются, но пока слишком многое приходится контролировать, все время надо что-то отслеживать в их работе. А это утомляет.

— Какая умница. Отдыхай.

Марибелл с любопытством следила из своего угла за манипуляциями Уоррена.

— Не хотел пока что рассказывать тебе, — решился он, — но раз уж так все совпало…

— О чем ты?

— О работе. Мне не подняли зарплату в закусочной. Я начал совмещать две работы.

— И какая же сейчас у тебя вторая работа?

Уоррен ловко мыл помидоры, красный перец и огурцы, открывал банки с маринованными грибочками и корнишонами.

— Помнишь, я рассказывал тебе, что одно время работал моделью?

— Да. И поссорился с агентом.

— Теперь я с ним помирился.

— Он тебя простил?

— Да, а куда ему деваться? У меня хорошая фактура. Нильсен говорит, что меня с руками отрывают. Но он выбирает только самые лучшие предложения.

— Ты ведь говорил, что фотосъемки не достойны того, чтобы быть занятием для настоящего мужчины.

— Говорил. Это компромисс, Марибелл. Я решил попробовать свои силы в чем-то серьезном и по-настоящему увлекательном для меня.

— Что же это?

— Кино.

— Значит, ты все-таки решился, — задумчиво сказала Марибелл. — Что ж, ты молодчина. Агент тоже проникся этим?

— Да, он заинтересован в том, чтобы продвигать меня. Но он говорит, что вначале необходимо наработать опыт съемок хотя бы в небольших роликах, клипах. Нужно серьезное портфолио, чтобы заинтересовался хороший режиссер. А, значит, фотосъемки тоже играют мне на руку.

— Это и есть компромисс, о котором ты говорил?

— Да. С одной стороны, я учусь, привыкаю держаться перед камерой, с другой — получаю за это какие-то деньги. Все, чем я сейчас занимаюсь на съемках, идет в копилку опыта для будущих работ. К тому же я смогу откладывать небольшие суммы, и, когда они сложатся в одну большую, пойду учиться на курсах актерского мастерства.

— Это ты замечательно придумал! — искренне сказала Марибелл.

— Рад, что ты оценила мою задумку.

— И много съемок уже было? То-то я удивлялась, что ты все чаще оказываешься занят.

— Два рекламных ролика: жвачка и социальная реклама, — перечислил Уоррен, — плюс фотосъемка для рекламы спортивных костюмов.

— Замечательно. Я рада, что ты наконец-то определился со своими занятиями.

— Еще было бы неплохо выучить испанский, и заняться горными лыжами, — засмеялся Уоррен. Марибелл засмеялась в ответ.

— Неплохо было бы сначала разобраться с тем, что есть.

— Да…