— И там, во Внутреннем Мире, бывать вам не приходилось, — не спросил, а, скорее, констатировал фон Риттер. «А ведь этот Страж здесь не пассажир, и даже не гость, — подумалось фон Риттеру. — Он здесь, как и следовало ожидать, хозяин».

— Вам, капитан цур зее, тоже вряд ли повезет оказаться там. Гостей Повелитель Внутреннего Мира принимает редко, с большими предосторожностями и крайне неохотно, — терпеливо объяснял командир субмарины. — Нас с вами он сейчас терпит только потому, что боится портить отношения с Консулом и Шамбалой. Это я вам — как своему коллеге.

— Разве мы явились сюда без приглашения? Не могу представить себе такой ситуации. Визит наверняка был согласован.

— В том смысле, что Повелителя Внутреннего Мира поставили в известность, но забыли поинтересоваться, не возражает ли он? — совершенно неуместно съязвил командир «Атлантиса», вместо того чтобы хоть как-то успокоить и поддержать своего коллегу.

— Считаете, что здесь у них все так же запутано и царит такая же безалаберщина, как и в нашем наземном мире?

— Честно говорю: не знаю. Может, еще и похлеще.

От той уверенности и нахрапистости, с которой Блэк еще каких-нибудь полтора часа назад общался с фон Риттером по рации, не осталось и намека. Да и, говоря все это, он с опаской поглядывал на середину залива, ожидая, что там вот-вот должно появиться нечто такое, что способно «продолжить представление». И оно действительно появилось.

— Крепче держитесь за фальшборт! — успел крикнуть Консул как раз в то мгновение, когда субмарину сильно качнуло. — Всплывает летающий диск!

— Это хорошо, что на сей раз Повелитель не заставил нас долго ждать! — прокомментировал капитан Блэк, хватаясь за поручни трапа и притягивая к себе явно зазевавшегося барона.

И внезапно фон Риттер увидел, как посреди залива, на небольшой глубине, появились ярко светящиеся лучи. Все быстрее и быстрее вращаясь, они сливались воедино, превращаясь в озаренный сиянием невидимого подводного солнца круг.

Зрелище было необычным и довольно захватывающим. Подводные лучи привораживали, гипнотизировали, вводили в какой-то странный полугипнотический транс, превращая барона в очарованного, восхищенного, но абсолютно безвольного наблюдателя.

— Если бы он вырвался из океана с полной силой, — услышал фон Риттер у своего уха приглушенный сипловатый голос командира «Атлантиса», — мою посудину вырвало бы из воды и швырнуло на вершину этой каменной стены. Ни мины, ни снаряда не понадобилось бы.

— И командир дисколета прекрасно знает это.

— К счастью, мы с ними не в состоянии войны, ибо не доведи Господь…

Солнцеворот длился с минуту. «Если это «светопреставление» они устроили специально для меня, то начало очень даже неплохое, — заключил фон Риттер. — Увидим, что последует дальше».

Январь 1939 года. Антарктика.

Борт субмарины «Атлантис», борт дисколета атлантов.

Медленно поднимаясь из глубины океана, летающий диск как-то незаметно оторвался от водной поверхности и завис в метре от нее. Сверкающий корпус этой махины в радиусе своем достигал метров двадцати и около пяти метров по высоте. Серебристый корпус казался совершенно невесомым, а круглые иллюминаторы источали едва уловимое голубоватое свечение.

А еще барону вдруг почудилось, что вся чаша Лунного озера наполнилась какой-то негромкой органной мелодией, превращающей все то действо, которое в ней разворачивалось, в некий архиерейский ритуал. Воздействовала эта мелодия на старого моремана если не гипнотически, то, по крайней мере, завораживающе, притупляя его волю и затормаживая реакцию.

Ажурный прозрачный трап, которым пилот летающего диска выстрельно и с поражающей точностью дотянулся до корпуса «Атлантиса», казался прозрачным и невесомым. Ступать на него было так же рискованно, как ступать на лунную дорожку.

— Можете взойти на корабль, капитан, — отчетливо услышал фон Риттер слова, которые никто из двоих спутников его вслух не произносил. Да и голос, который прозвучал в сознании барона, казался таким же эфирным, как и сопровождавшая их мелодия. — На борту диска «Веритас» вы будете находиться под покровительством благословенного Космосом Правителя Внутреннего Мира.

Как вскоре понял барон, это «можете взойти» было лишь данью вежливости, потому что он как-то непроизвольно ступил на трап вслед за Консулом и с церемониальной медлительностью направился в сторону летающего диска. Однако после нескольких шагов что-то заставило его оглянуться: видно, пилот решил продемонстрировать ему, как ведет себя тот, кто в числе приглашенных Правителем не оказался.

Дело в том, что командир субмарины «Атлантис» тоже попытался ступить на трап, однако, наткнувшись на невидимую стену, лихорадочно ощупывал ее руками, пытаясь убедиться, что перед ним действительно стена.

«Стало быть, раньше его пропускали беспрепятственно, и он даже представить себе не мог, что существует еще и такая вот система защиты летающего диска — понял фон Риттер. — Для вас же, барон, это должно послужить наглядным уроком того, как вежливо здесь умеют демонстрировать высокому собранию свое негостеприимство».

Куда и каким образом исчез Консул, барон так и не понял. Он оказался в небольшой каюте с насыщенным кислородом, ионизированным воздухом, и все тот же эфирный обладатель едва заметного, под горно-баварский, акцента пригласил его сесть в кресло, перед которым призывно высвечивался голубовато-лазурный экран. Как и следовало предполагать, уже спустя несколько мгновений этот успокаивающе воздействующий на восприятие и саму психику экран вполне комфортно заменил барону иллюминатор.

Командир «Швабенланда», в свое время будучи подводником, не раз сожалевший по поводу того, что подводный мир за бортом его лишенной иллюминаторов боевой субмарины остается незримым, — теперь мог отчетливо видеть, как летающий диск опускается в глубину Лунного озера, а затем медленно движется в освещаемой им безжизненной черноте антарктических вод. Однако все подводное движение его продолжалось каких-нибудь две-три минуты, затем это странное небесно-океаническое судно легко вышло из воды и медленно поплыло в воздушном пространстве узкого извилистого тоннеля, уводившего куда-то в глубину антарктических гор Берега Принцессы Астрид.

Барон отчетливо видел, как розоватый гранит скального грунта по обе стороны от «Веритаса» сменялся антрацитовой чернотой базальта, затем переходил в мрамор, гранит и вновь в базальт или в какую-то иную скальную породу, определение которой не было для него, человека, не имеющего геологической подготовки, столь уж важным.

Куда важнее было заметить, что если в начале пути «Веритас» проходил по естественной — как показалось фон Риттеру — горной пустоте с почти необработанными стенами подземелья, то теперь он продвигался по искусственно проложенному, ровному тоннелю, который в конце концов привел его в огромное, даже для всевидящего экрана необъятное, пространство. Причем самое удивительное, что подземный мир этот вполне по земному был залит солнечным или каким-то иным, ярким и теплым сиянием, источник которого тоже оставался для фон Риттера невидимым.