делать отныне?

Чуть-чуть помоги: слишком долго невзгоды

Во мне зароняли неверия всходы,

И чуждыми были мне люди, народы,

Впустую шли годы.

Как голубь, искавший сухого ночлега,

Взлетел и вернулся потом из побега,

Усевшись с листком молодого побега

На крышу ковчега,

Душа моя так одинока, убога,

Летит: ей одна лишь осталась дорога:

В нужде она просит надежды у Бога

И веры немного.

Как ветку, что новой листвой шелестела,

Молитву душа преподносит несмело,

Тебе одному доверяясь всецело

Для доброго дела.

Прими в свой ковчег эту душу! Негоже

Скиталицу нищую бросить, ничтоже

Сумняшеся. Как же прибиться ей тоже

К Тебе, Святый Боже,

И в ад не попасть? Что за польза, Всевышний!

Ужели душа моя кажется лишней?

Твой Сын искупил даже грех наш давнишний!

В чертог светлый, пышный

Она не войдёт? Хоть спасал Ты когда-то

Обычную птицу? Ждёт ныне солдата,

Кому только имя Твоё было свято,

Иная расплата?

Пока же меня богомерзкие черти

На дно не потянут в своей круговерти,

Я буду молиться Единственной Тверди

До самыя смерти!

(Μ. Вирозуб)

На имя Балинта Балашши, в коем умоляет он о прощении грехов его и возносит благодарность, что, обратившись к Богу, стал он Богу любезен и тем обрёл освобождение от вечного наказания

На мелодию «Палко»

Боже, я Тебя прогневил опять.

На себе несу грешника печать,

Но готов принять

Бич суровый Твой — Божью благодать.

Аще Ты, Господь, руку занесёшь

Наказать меня за грехи да ложь,

Умоляю, всё ж

Правый гнев смири, милость приумножь!

Летопись грехов я узрел свою;

Искушал мя бес, и теперь стою

Бездны на краю,

И погибель я полной чашей пью.

Истинно: в грехе был и я зачат.

Хоть развеял Ты смрадный скверны чад,

Во греховный ад

Вверг себя я вновь, гибельней стократ.

Несть числа грехам, ужас мой велик,

С робостью я в Твой всматриваюсь лик,

В сердце страх проник,

Милосердья жду, жалкий ученик.

Так мы и живём: грех на всех лежит,

И седмижды в день праведник грешит.

Душу защитит

Лишь Твой Святый Дух, словно Святый щит.

Боже, Ты бы мог взгляд свой отвести,

Глядя на мои грешные пути.

Пощади, прости!

Гоже ль доброту падшим не нести?

Авва, милосерд Ты к своим рабам.

Протяни сейчас и к моим губам

Нить спасенья! Нам

Сил прибави, чтоб верным течь словам.

Лишь к Тебе душа вся обращена,

Милостью твоей выжила она

И теперь без сна

Восхвалять Тебя, грешная, должна.

Адова пред мной встала западня,

Но явил ты мне свет иного дня.

Я живу, храня

Благодарность: Ты не отверг меня!

Шала своего не избавлюсь коль

Или скажешь Ты, что я грешен столь —

Скорбная юдоль

Ждёт меня. Но Ты лишь одно дозволь:

Шаг за шагом чтоб подходить к Тебе,

О греховной вдруг позабыть гоньбе,

Об иной судьбе

Думать: о благой ангельской трубе.

Ибо, кто сии вирши сочинил,

Сам себя узнал, не жалел чернил

И себя казнил,

Господу отдав весь остаток сил!

(Μ. Вирозуб)

СТИХИ БАЛИНТА БАЛАШШИ, РАНЕЕ ОПУБЛИКОВАННЫЕ В РУССКИХ ИЗДАНИЯХ

ЖУРАВЛЯМ

День добрый, журавли,

Летящие вдали

Туда, к родному краю!

Едва замечу вас,

Ток слез бежит из глаз,

И горько я вздыхаю.

Красавица моя!

Тебя припомню я —

И снова я страдаю.

Вы, журавли, вперед

Стремите свой полет,

В край милый, животворный,

К подруге дорогой,

Что всей моей душой

Владеет так упорно.

Вас видя в вышине,

Вздохнет ли обо мне,

Служившем ей покорно?

Чужие здесь места,

Я здесь, как сирота,

Бреду все мимо, мимо,

Я в темное одет,

И в сердце вечный след

Тоски невыносимой.

Я не имею крыл,

А то б я воспарил

И улетел к любимой.

Ты, мой журавль, крылат,

Ты мчишься, ветра брат,

Садишься, где желаешь,

И чистою водой,

Холодной, ключевой,

Ты жажду утоляешь.

Коль под своим крылом

Ее заметишь дом,

Мой рай ты повидаешь.

Журавль, подставь мне грудь,

Чтоб на груди черкнуть

Ей краткое посланье.

Не торопись, прошу.

Лишь имя напишу

Я ей в напоминанье.

Пусть знает, что люблю,

Из-за нее терплю

Все муки, все страданья.

Так пусть господь с высот

Здоровья ей пошлет,

Пошлет ей долголетья,

Так пусть из божьих рук

Летят к ней, как на луг,

Все блага, как соцветья.

Чтоб след ее пророс

Кустами ярких роз,

Чтоб мог ее воспеть я.

Когда, средь битв и бурь

Вдруг надо мной лазурь

Прорежет птичья стая,

Летящая в края, Где Юлия моя

Живет, красой блистая,

Кричу я птицам вслед,

С крылатыми привет

Любимой посылая.

(Н. Чуковский)

Соответствует стихотворению: Сорок четвертое. Inventio poetica: grues alloquitur, обращение к журавлям.

Впервые опубликовано: Антология венгерской поэзии. ГИХЛ, Μ., 1952.

РУХНУТ В КОНЦЕ КОНЦОВ...

Рухнут в конце концов

Крепости и дома.

Рухнут и города.