Когда франки увидели, как энергично мусульмане атакуют, какой постоянный и эффективный огонь исходит от их баллист и как активно саперы ведут подкопы под стены, не встречая сопротивления, они пришли в отчаяние, и их лидеры собрались на совет. Они решили попросить гарантии безопасности и покинуть город, сдав его Саладину. Они послали депутацию к Саладину, но, когда они заговорили об условиях капитуляции, Саладин отказался пойти им навстречу, сказав, что мусульмане обойдутся с ними так же, как франки обошлись с населением Иерусалима, когда взяли его в 492/1099 году. Им предстоит испытать на себе убийства, порабощение и другие зверства. И послы вернулись с пустыми руками. Тогда Балиан ибн Барзан потребовал гарантий безопасности для себя лично, чтобы он мог предстать перед Саладином и поговорить с ним. Согласие было дано, и, прибыв к султану, франк сразу потребовал всеобщей амнистии в обмен на капитуляцию. Султан отказал ему и вообще не выказывал никакой склонности к проявлению милосердия. Придя в отчаяние, Балиан заявил: «Знай же, о султан, нас в этом городе очень много – сколько, знает только Бог. Пока мы сражаемся не в полную силу, надеясь спасти свои жизни, рассчитывая, что ты пощадишь нас, как уже пощадил других. Все потому, что мы боимся смерти и любим жизнь. Но если мы поймем, что смерть неминуема, тогда, видит Бог, мы убьем своих жен и детей, сожжем свое имущество, чтобы не оставить тебе ни динара, ни драхмы, ни одного мужчины, женщины или ребенка, которого ты мог бы обратить в рабство. Когда это будет сделано, мы разрушим Святую скалу и Масджин аль-Акса, так же как другие святые места, и убьем всех до одного мусульманских пленных – а их у нас 5000. Еще мы убьем всех принадлежащих нам животных. И после этого мы выйдем на бой с вами. Мы будем сражаться не на жизнь, а на смерть, и каждый человек, прежде чем падет мертвым, убьет несколько врагов. Мы умрем с честью или одержим почетную победу». Саладин позвал своих советников, и все они высказались за то, чтобы дать франкам гарантии, которых они требовали, не вынуждая их идти на крайние меры, исход которых трудно предположить. «Давай считать, что они уже наши пленные, – сказали они, и пусть они выкупят себя на условиях, которые мы примем». Султан согласился дать франкам гарантии безопасности, если каждый человек, богатый или бедный, заплатит десять динаров, женщины – пять динаров, дети обоего пола – два динара. Все, кто заплатит эту сумму в течение сорока дней, смогут свободно уйти, а те, кто не заплатят, попадут в рабство. Балиан Ибелин предложил 30 000 динаров, как выкуп за бедных, и его предложение было принято. Город был сдан в пятницу, 27-й день месяца раджаб / 2 октября 1187 года. В этот памятный день мусульманские флаги были подняты над стенами Иерусалима. У каждых ворот Саладин поставил эмиров, которые должны были требовать выкуп у жителей. Но они обманывали, выполняя свои обязанности, и делили между собой деньги, которые иначе наполнили бы государственную казну на благо всех. В Иерусалиме было 70 000 кавалеристов и пехотинцев, не считая женщин и детей. Такое большое количество людей не является удивительным, если принять во внимание, что там были люди из Дарума, Рамлы, Газы и других мест. Их было так много на улицах и в церквях, что трудно было пройти. Признаком их числа является тот факт, что большинство из них заплатили выкуп, и Балиан Ибелин освободил 18 000 человек, за которых выплатил 30 000 динаров, и, помимо этого, тех, кто не смогли заплатить и были взяты в плен, осталось 16 000 человек – мужчин, женщин и детей.

Некоторые эмиры знали, что выходцы из их феодальных поместий жили в Иерусалиме, и освободили их, заплатив выкуп самим себе. Другие одевали франков в одежду мусульманских солдат, выводили из города и требовали выкуп, размер которого устанавливали сами. Кое-кто просил Саладина подарить ему сколько-нибудь франков, и, когда получали их, требовали выкуп для себя. В целом в казну попала лишь небольшая сумма.

В Иерусалиме жила женщина, которая была замужем за византийским королем, ставшая монахиней (эта деталь затрудняет ее идентификацию с Марией Комниной, вдовой Амальрика (Амори) I и впоследствии супругой Балиана Ибелина). При ней была многочисленная челядь, а также она владела большим количеством золота и драгоценных камней. Она попросила гарантий безопасности для себя и своих домочадцев. Султан дал ее и позволил ей уехать. Точно так же он освободил королеву Иерусалима Сибиллу, супруг которой, Ги де Лузиньяна, заключенный в тюрьму Саладином, стал королем франков при посредстве супруги и управлял королевством от ее имени. Султан позволил ей забрать свое имущество и своих людей, и она попросила разрешения присоединиться к мужу, содержавшемуся в крепости Наблус. Разрешение было дано, и она отправилась в Наблус, чтобы быть с мужем. Супруга Арната из Керака, которого Саладин казнил в день Хаттинского сражения, тоже предстала перед ним (Стефания, мать Хамфри Торонского). Она просила за сына, который был пленным. Саладин сказал: «Если ты сдашь мне Эль-Керак, я его отпущу». Женщина отправилась в крепость, но бывшие там франки не позволили ей сдать крепость, и Саладин не отпустил ее сына, отдав ей только слуг и имущество.

Великий патриарх франков покинул город с сокровищами из Купола Скалы, Масджид аль-Акса, церкви Воскресения, и других. Один Аллах знает, сколько было этих сокровищ. Он также взял с собой деньги. Саладин не чинил ему препятствий и, когда ему посоветовали отобрать все для нужд ислама, ответил, что не откажется от своего слова. Он взял с патриарха только десять динаров и выделил эскорт, чтобы сопроводить его до Тира.

В самой верхней части Купола Скалы был установлен большой позолоченный крест. В пятницу, когда мусульмане вошли в город, несколько человек забрались на купол, чтобы убрать крест. Лишь только они достигли креста, снизу донесся громкий крик – и из города, и из-за стен. Мусульмане кричали от радости, а франки – от горя. Крик был такой громкий, что земля содрогнулась.

Когда город был взят, и неверные покинули его, Сала-дин приказал, чтобы святыням был возвращен их первоначальный облик. Тамплиеры построили свое жилье рядом с мечетью аль-Акса, а их склады, отхожие места и другие помещения заняли часть территории мечети. Все это было ликвидировано, и мечети возвращен ее изначальный облик. Султан велел очистить Купол Скалы от всех загрязнений и омыть розовой водой, это было сделано. В следующую пятницу, 4-й день месяца шабан / 9 октября мусульмане провели там общую молитву. Среди них был султан, который также молился в мечети Скалы вместе с Михий ад-Дин ибн Заки, кади Дамаска, имамом и проповедником. (Аль-Акса и Купол Скалы, так называемая мечеть Умара, были рядом, но отдельно друг от друга; из этого отрывка ясно, что церемония проводилась в аль-Аксе; Саладин также молился в Куполе Скалы, что следует из рассказа Имад ад-Дина.) Саладин назначил кади и имама для пяти канонических молитв и велел построить для него кафедру. Ему сказали, что Нур ад-Дин некогда заказал кафедру в Алеппо, которую приказал украсить как можно лучше, сказав: «Мы установим ее в Иерусалиме». Плотникам потребовалось много лет, чтобы ее сделать, и ей нет равных во всем исламском мире. Саладин сразу велел привезти ее из Алеппо и установить в Иерусалиме – через двадцать лет после того, как она была сделана. Это было одно из благородных дел Нур ад-Дина, да будет Аллах к нему милостив. (Как мы уже говорили, ибн аль-Атир никогда не упускал возможности выразить свою привязанность к Зангидам.)