– Зачем такой девчонке искать Джои Фейбера? – спрашивает Том.

– Мне надо найти кое-кого, кто работал на него. – Я складываю руки на груди. – Знакомого по имени Денни.

– Джои давно уехал из города. – Том хмурится.

Может, это от недостатка сна, а возможно, это место сводит меня с ума, но мне кажется, что я вот-вот разревусь. Том пялится на меня, балансируя пустыми кружками.

Я быстро тру глаза ладонями и сильно моргаю. Соберись.

– Я просто ищу сестру – она встречалась с парнем, который работал на Джо.

Выражение лица Тома смягчается. Он переставляет гору кружек в другую руку и набрасывает полотенце на плечо.

– Бывшая жена Джо, Мелисса, еще в городе. Но если она и знает, где он, то сомневаюсь, что она тебе расскажет.

Ну хоть что-то. Впервые за сегодня я позволяю себе почувствовать капельку надежды.

– Вы знаете, где она живет?

– В красном доме на Главной улице, напротив сгоревшей церкви. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Спасибо. Вы мне очень помогли.

Том протягивает мне руку, что меня удивляет. Пальцы теряются в его мясистой руке, она влажная от тряпки.

– Знаешь, – он внимательно всматривается мне в глаза, – где-то я тебя видел.

Я пожимаю плечами, отчаянно желая отсюда уйти.

– Наверное, у меня просто такое лицо. – Не собираюсь ему говорить, что я Лоуэлл. Он так хорошо ко мне отнесся, и я не хочу испортить впечатление.

Когда я возвращаюсь к Гринвудам, на дворе уже темно. На крыльце горит свет, и Мэгги оставила дверь незапертой для меня. Я ступаю тихо: на кухне темно, а из общей комнаты доносится бормотание. Мэгги и Рик. Я иду наверх.

Дверь в комнату Кэлли закрыта. Ноги ноют от велосипеда, и мне не терпится прилечь. Утром расскажу ей о жене Джо Фейбера.

Когда снова просыпаюсь, на улице еще темно. Я приподнимаюсь на локте и хватаю телефон с ночного столика. Без четверти час.

Окно гостевой комнаты открыто, снаружи скрипит крыльцо. Там кто-то есть. Наверное, кошка, говорю я себе, проглатывая комок в горле. Я встаю и крадусь к окну. Кто-то в толстовке с накинутым на голову капюшоном крадется по подъездной дорожке. От света фонаря на крыльце из-под капюшона видны светлые завитки волос.

Кэлли.

Я стучу по оконному стеклу. Частый стук сверху заставляет Кэлли остановиться. Я стучу снова.

Она поднимает голову к окну, словно крыса в клетке. Я машу рукой. Она прячется за минивэн Мэгги, и через несколько секунд телефон коротко вибрирует: сообщение с незнакомого номера с кодом города Фейетта. Должно быть, Мэгги дала Кэлли мой номер.

«Иди спать», – написано в сообщении.

Ну да, как же. Неужели Кэлли настолько тупая, чтобы сбегать ради пятиминутного секса с Райаном, когда у нее серьезные неприятности с Мэгги? Если ее поймают, Рик с Мэгги могут в качестве наказания отправить меня домой. Я пишу ей ответ.

«Я спускаюсь».

Тонкий серп луны светит достаточно, чтобы я разглядела свои кроссовки. Я срываю толстовку с кресла-качалки, на котором ее вчера оставила. Ничего себе, кто-то аккуратно сложил ее. Я принюхиваюсь – еще и стираная. Вспоминаю, что Мэгги сказала обо мне прошлым вечером: будто бы я пыталась убедить Кэлли, что мы поступили неправильно, – и задумываюсь, не из жалости ли эта ласка.

Однако эти мысли никуда меня не приведут. Я натягиваю на себя одежду и открываю дверь комнаты так осторожно, будто она сделана из стекла.

Я останавливаюсь, прислушиваясь, не разбудила ли их, но за дверью спальни Мэгги и Рика слышен только шум кондиционера. Я спускаю рукава и крадусь вниз.

Кэлли уже в машине, на водительском сиденье. Она отпирает пассажирскую дверь и глядит на меня.

– У меня на это нет времени. Папа проснется через несколько часов.

Я прыскаю от смеха.

– Райану требуется больше, чем несколько минут?

Губы Кэлли раскрываются.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – Ее пальцы тянутся к пробору на голове. Они трясутся.

– Кэлли, что происходит?

– Ник, – отвечает она. – Он в мотеле на автостраде 95. Прислал мне сообщение с просьбой помочь.

Эмили говорила, что Кэлли мало общается с Ником. Тогда какого черта она сейчас бросает все и убегает к нему посреди ночи?

– Помочь?

– Просто деньгами, едой и прочим, – отвечает Кэлли. – Пока полиция не расследует, кто это сделал на самом деле, чтобы он смог отправиться домой.

Другими словами, это помощь потенциальному подозреваемому в убийстве.

– Хреновая идея. А что если твоя мама узнает?

– Я не вылезу из минивэна. – Кэлли хватается за руль. Костяшки ее пальцев белеют.

Я демонстративно пристегиваю ремень.

– Тогда поехали.

– Тесса…

– Нет. – Я в ужасе от того, как резко это прозвучало. – Ты не поедешь в захудалый мотель на встречу с каким-то парнем одна. Неважно, насколько ты ему доверяешь, ты все равно его не знаешь.

Я уверена, что Кэлли начнет препираться, но она замолкает и заводит мотор.

Она продолжает молчать, пока мы выезжаем на подъездную дорогу к шоссе и направляемся на заправку.

Кэлли тормозит и поворачивается ко мне.

– Ты идешь?

Я расстегиваю ремень и иду за ней в магазин. В голове крутится вопрос: что же мы здесь делаем? Внутри Кэлли берет восемьдесят долларов из банкомата и пропадает между рядами супермаркета. Я останавливаюсь у стойки с журналами, разглядывая вчерашнюю газету. На главной странице статья о том, что поймали какого-то важного талиба.

Мы снова встречаемся у кассы. Кэлли ставит перед собой пакет «читос», литр апельсиновой газировки, пачку вяленой говядины и шоколадный протеиновый батончик. Я хочу спросить, каков ее план, помимо очевидного намерения вызвать у Ника понос. Но Кэлли меня убьет, если я ляпну что-нибудь перед кассиром. Хватает одного взгляда на ее лицо.

Когда мы садимся в минивэн, Кэлли вводит адрес в навигатор на телефоне. Женский голос говорит нам перестроиться для выезда на шоссе. Кэлли смотрит прямо перед собой.

Я гляжу в окно.

– Почему ты так уверена, что он ее не убивал?

– Нику на это мозгов не хватило бы, – отвечает Кэлли, отчего становится ясно, что она над этим размышляла больше, чем я думала. – Подстроить сцену убийства так, чтобы было похоже на убийства «монстра»? Ник думал, что Владимир Путин – это персонаж «Сумерек».

В голосе Кэлли слышится почти нежность. Приходится задуматься, не строит ли Ник из себя милого дурачка нарочно, чтобы обманывать своих друзей.