– Что вы можете сказать относительно его общего состояния в последний год жизни?

– Я замечал, что болезнь Альцгеймера овладевала им все сильнее и проявлялась все очевиднее. Бедняга очень страдал.

– Бетси Грант говорила с вами о том, чтобы поместить мужа в специализированное учреждение?

– Такой разговор возникал дважды за последний год. Миссис Грант упоминала об ужасных вспышках и о том, что он ударил ее. Она сказала, что хотела бы до конца держать мужа дома, но если его поведение ухудшится, помещение в специализированное учреждение станет необходимостью, крайним средством. Миссис Грант знала, что муж очень расстроится, если не сможет быть дома, с ней.

– Монсеньор, при всем уважении к Бетси Грант, как относятся к ней в вашем сообществе?

Как и другие свидетели, пастор ответил по существу и обстоятельно:

– Все, кто знает Бетси Грант, считают ее человеком добродетельным и заслуживающим доверия.

– Ваша честь, у меня вопросов к свидетелю больше нет.

Судья повернулся к Холмсу:

– Сэр, ваша очередь. Можете задавать вопросы.

Будучи опытным прокурором, Элиот знал, что прямая атака на такого рода свидетелей успеха не принесет.

Свои вопросы он формулировал очень осторожно и задавал уважительным тоном.

– Монсеньер Куинн, вы показали, что в последнюю пару лет жизни доктора Гранта часто посещали его дом. Я правильно вас понял?

– Да, сэр, правильно.

– Сколько времени в среднем вы проводили в доме каждый раз?

– Обычно около получаса.

– Правильно ли будет сказать, что вы лично не знаете, что происходило в доме между вашими короткими визитами?

– Правильно, сэр.

– Правильно ли будет сказать, что вы не присутствовали на обеде, предшествовавшем смерти доктора Гранта?

– Да, правильно.

– Следовательно, о событиях того вечера и обстоятельствах, сопутствовавших смерти доктора Гранта, вам известно только с чужих слов?

– Мне известно об этом только из газет.

– Спасибо, монсеньор, больше вопросов не имею.

* * *

Поскольку до перерыва на ланч оставалось совсем мало времени, судья Рот отправил присяжных в совещательную комнату, предупредив, что скоро присоединится к ним.

– Мистер Мейнард, – обратился он к адвокату, – ваша подзащитная намерена давать показания?

– Совершенно определенно – да.

Судья повернулся к Бетси Грант:

– Миссис Грант, вы понимаете, что имеете конституционное право давать или не давать показания по вашему делу?

– Да, ваша честь, понимаю.

– Вы понимаете, что если будете давать показания, то вам придется и отвечать на вопросы прокурора, и присяжные учтут ваши свидетельства при вынесении вердикта?

– Да, ваша честь, понимаю.

– Вы понимаете, что, если не станете давать показания, я дам указание присяжным, что ваше решение не давать показания не должно приниматься во внимание при вынесении вердикта?

– Да, ваша честь, понимаю.

– И последнее. Вы успели обсудить это решение с вашим адвокатом, мистером Мейнардом?

– Да, ваша честь, успела.

– Хорошо. Мистер Мейнард, миссис Грант даст свои показания после ланча.

– Ваша честь, – сказал адвокат, – сегодня четверг, почти ланч. И на завтра у нас ничего не запланировано. В любом случае показания миссис Грант перейдут на утро понедельника. Я прошу вас перенести начало этих важнейших слушаний на понедельник.

Явно недовольный предложением Мейнарда и, предвидя, что судья скорее всего согласится с его просьбой, Элиот попытался протестовать.

– Мы подошли к важнейшему пункту процесса, – сказал судья Рот. – Я почти не сомневаюсь, что, если даже мы начнем сегодня во второй половине дня, свидетель не закончит до понедельника или даже вторника. А поэтому я удовлетворяю просьбу защиты.

Он повернулся к помощнику шерифа, стоявшему у двери совещательной комнаты.

– Введите присяжных, я сообщу им о принятом решении.

Лиза Клифтон начала пересматривать мебель, безделушки, коробки, ковры – все, что привезла с собой, когда вышла замуж за Скотта.

– Раз уж мы покупаем новый дом, я бы предпочла держать все раздельно, – сказала она жениху три года назад, когда они только строили свадебные планы. – Мой дедушка отправляется в дом престарелых и хочет, чтобы я забрала из его дома все, что мне нужно. Он – коллекционер, и у него есть немало милых вещиц.

Скотт с готовностью согласился.

– Моя бывшая, Карен, поддалась потребительской лихорадке за год до нашего расставания. Знала, что брак обречен, и хотела прижать меня этим современным хламом. В доме удобного кресла не осталось, посидеть негде.

Они вместе рассмеялись. «Тогда я надеялась, что впереди у меня долгая, счастливая жизнь, – подумала Лиза. – И мы были счастливы – год или чуть больше, – а потом все изменилось. Скотт изменился». Для го́стеной и спальни придется обзавестись новой мебелью, но в остальном начать новую жизнь на новом месте она сможет сразу после переезда.

Составив список имеющегося наверху, Лиза спустилась и позвонила в транспортную компанию. Ей ответили, что исполнить заказ смогут не раньше чем через неделю.

– Хорошо. Но у меня есть обязательное требование: приехать около десяти часов. Я буду искать квартиру в районе Морристауна, и, если не найду сразу, мне придется оставить все у вас на хранение.

– Мы не против.

Лиза, разумеется, не знала, о чем подумал, кладя трубку, служащий компании, а подумал он вот о чем: «Ну вот, еще одни разбегаются… Интересно, драчка будет, когда она свои манатки складывать начнет? Впрочем, такие разрывы в любом случае нашему бизнесу только на пользу!»

Скотт вернулся домой около половины шестого. Поцеловал тепло, обнял крепко.

– Как моя малышка? – участливо спросил он.

«Его малышка? Ну уж нет, увольте, – подумала Лиза. – Ничья я не малышка, и уж не твоя тем более».

– Я в порядке. – Она вымучила бледную улыбку. Уловил ли Скотт сарказм в ее голосе? Похоже, что нет.

Как обычно, он снял пиджак и повернулся к шкафу – взять свитер.

– Какой коктейль приготовить хозяйке дома?

Господи, сколько же клише заготовлено у него на сегодня? Поймав себя на этой мысли, Лиза поняла, что любовь к мужу сменилась глубокой обидой и презрением.

– Бокала вина будет вполне достаточно. Посидим, посмотрим шестичасовые новости. Так хочется послушать, что скажет о ходе процесса Дилейни Райт.