Они уже не бежали, а еле-еле тащились вдоль ряда дверных проемов. Эрсати окончательно выбился из сил и потому зарккан, матерясь в полголоса, волок его на себе.

Позади вновь послышался писк многоножек.

– Мощь единых цехов мне в подмогу! – выдохнул Гракх и обернулся. Тварей было около десятка, и приближались они крайне резво.

Зарккан зарычал и с силой толкнул Кэра. Тот безвольно влетел в ближайшую комнату, растянулся на полу. Гракх шмыгнул за ним и тут же развернулся лицом к выходу, вскидывая «Плевок». Заряда в аккумуляторе осталось всего на два-три выстрела, не больше. Но успеть сделать их в тесной комнатушке казалось почти невозможным, да и бесполезным занятием. Гракх глубоко вздохнул. Он был готов умирать.

– Пушистика испугали?! – за спиной послышался недовольный старческий голос.

Зарккан даже подпрыгнул от неожиданности.

– Ты… ты… старая развалина… – полуобернулся он. – Ты что здесь делаешь?

Хилки стоял и бережно прикрывал ладонью чучело хорька, будто оберегая его от опасности.

– Старик, сейчас здесь будет до черта мелких кровожадных тварей! Так что сядь и насладись последними мгновениями своей никчемной жизни! – раздраженно выпалил Гракх.

Хилки не отреагировал на тираду.

– Браксус не должен бояться шумных людей, – наставительно проговорил он. – Браксус смелый. Да, самый смелый!

В комнату забежала первая многоножка. Замерла у самого порога, осмотрелась. Гракх выстрелил, не раздумывая. Однако проворная тварь успела отпрянуть в сторону. Угрожающе запищав, она бросилась в атаку. В дверном проеме уже маячили новые тени.

Гракх уже приготовился к боли, когда почувствовал легкий удар, прошедший сквозь тело. Больше всего это походило на порыв ветра, только откуда ему было взяться в комнате?

Удивительно, но боль так и не пришла. Многоножки верещащим веером вылетели в коридор, разметались по полу. Гракх с недоумением смотрел им вслед.

– Не бойся, Браксус, – вновь послышался голос старика. – Видишь, Хилки снова не дал тебя в обиду. Хилки любит Пушистика. Что говоришь? Конечно же, мой маленький, я знаю, что и ты любишь Хилки.

Гракх отказывался верить в происходящее. В самом деле, не мог же тщедушный старикашка, которого соплей перешибешь, одним усилием воли или мысли или чем там еще, раскидать всех паразитов и даже не поморщиться.

Между тем, многоножки в коридоре успели прийти в себя и, судя по всему, не намеревались отступать. Вот только на этот раз им даже не удалось попасть в комнату. Зарккан видел, как у Хилки заискрились глаза. Из невыразительных и мутных, они стали глубокими, наполнились силой и мощью снежной лавиной. Перед Гракхом стоял не немощный старик, разбитый болезнями и маразмом, а гордый могучий старец, способный вершить судьбы других.

На этот раз порыв ветра почти сбил с ног. Зарккан вцепился в дверной косяк. Многоножки корчились и пронзительно пищали, а потом начали лопаться, словно что-то изнутри разрывало их на части. Стены и пол окрасились красно-коричневыми пятнами.

Зарккан от неожиданности выронил «Плевок». Однако грохот пластикового приклада вывел его из ступора. Решив оставить тварей на расправу Хилки, он содрал с расстеленного на полу матраца простыню и начал рвать ее на длинные узкие полосы. Брошенный на эрсати взгляд показал, что кровотечение у того хоть и стало меньше, но окончательно не прекратилось. Проверив, на всякий случай, пульс и удостоверившись, что надменный увалень еще жив, Гракх принялся перевязывать его раны, не заботясь об аккуратности собственных прикосновений.

– Что же с тобой проблемы-то одни? – ворчал зарккан. – Козявка укусила, ты и ласты склеил.

Закончив перевязку, он встал и осторожно выглянул в коридор. Пол был усеян ошметкам тел многоножек. Укол зависти был внезапным и острым. А за ним пришла злость. Смешанная с горечью, она жгла подобно каленому железу. Ведь Хилки – этот доходяга, единолично смог бы остановить нашествие многоножек. У Гракха не было в этом сомнений. Скольких жертв удалось бы избежать? Но почему он молчал? Почему ничего не сделал?

Кулаки сжимались сами собой.

Однако теперь, когда атака была отбита, Хилки утратил устрашающий вид. Это снова был старик, который плохо питался, не мылся, а в довершении ко всему не дружил с головой. Нескладный спаситель поглаживал своего пушистого любимца и что-то говорил ему. Интерес к происходящему был утерян. Никаких следов усталости, разве что на лице отчетливее проступили глубокие морщины.

– Почему ты ничего не сказал о своих способностях? – прорычал Гракх. – Ты знаешь, сколько нас погибло? Видел тела в коридоре?

Взгляд Хилки оставался отстраненным, пустым.

– Послушай… – уже мягче начал зарккан. – Тут все, похоже, кишит этими тварями. Обычным оружием их не взять, а ты легко справился сразу с кучей. Может быть, пройдешь по заводу? Покончишь с ними окончательно, пока еще не поздно. Надеюсь, что не поздно…

Старик взглянул на настырного собеседника. В глазах появилось осознанное выражение.

– Они хотели обидеть Пушистика. Хилки защищал друга. Но раз Пушистику все еще грозит опасность, Хилки поможет. А что будет с твоим другом? – старик указал на Кэра.

Гракх неприязненно сплюнул.

– Другом? Ты, верно, смеешься, дед. Я лучше сдохну, чем этот недоносок сможет называться моим другом!

Тем не менее, Гракх был в нерешительности. Несмотря на собственные слова, он не собирался оставлять Кэра, но и сидеть рядом с ним не желал. Лучшим решением казалось привести помощь извне. Должен же был кто-то спастись. С эрсати на плечах ему не выбраться, а от старика ждать помощи не приходилось.

Все сомнения разрешил звук пожарной сирены.

Еще в самом начале, когда община только начинала обживаться на заводе, специалисты-электрики с немалым удивлением говорили, что вся проводка и большинство микросхем находятся в полном порядке. Системы жизнеобеспечения могли начать работать в любое время, для этого требовался лишь достаточный запас топлива. В тоже время был проведен подробный инструктаж о порядке функционирования различного оборудования, регламенте работ с системами, а так же разработаны пути эвакуации на случай аварийной ситуации. Об аварии или просто внештатной ситуации сообщала пожарная сирена, звук которой мог разбудить мертвого.

Именно эту сирену и слышал Гракх. Она действовала подобно удару хлыста: подгоняла, заставляя забыть об осторожности.

– Очень вовремя… – сплюнул он сквозь зубы. – Все уже сдохли, кому спасаться? Или не все? А, старик, как думаешь?

Хилки только зевнул в ответ.

– С тобой приятно беседовать, – буркнул Гракх. – Ладно, пора уходить. Клянусь серыми домнами – не нравится мне эта сирена, как бы чего похуже не вышло…

Он поднял «Плевок», забросил его за спину. Затем схватил эрсати за шиворот куртки и потащил по полу. Бессознательное тело оставляло за собой отчетливо различимый кровавый след. Но постепенно он начал истаивать, пока не исчез вовсе. Гракх удовлетворенно кивнул.