Нечестивица продолжала обольщать дедулю. Слава богу, он уже готовился к службе, и суета мира в лице Сары его не занимала.

Он ответил ей улыбкой и, попрощавшись, исчез в темноте.

Остальные вышли из дому чуть позже. Елизавета занимала Игоря — и, надо отметить, этот тип ничуть не протестовал! Напротив, он смеялся ее плоским остротам, изящно склоняя голову.

Алису захлестнула ревность, и бороться с ней она не собиралась. Она должна вырвать из сердца зарождающееся чувство, а для этого — убедиться, сколь мерзок тот, кого она избрала своей Судьбой!

Со странным удовольствием Алиса отметила, что Игорь очень длинный, к тому же она ненавидит блондинов — белесых альбиносов с красными глазами… Стоп. Глаза-то у него не красные, а очень даже красивые… Да ничего красивого, так, дымчатые, как очки!

Словно почувствовав Алисин пристальный взгляд, Игорь обернулся.

Ее миг настал.

Качнувшись, она остановилась.

— Что с тобой? — почти правдоподобно вскрикнула Елизавета. — Тебе плохо?

— Да так… Немного пошатывает, — слабеющим голосом ответила Алиса и вполне натурально качнулась.

— Боже, какая ты бледная, — встревоженно подлетела к ней Елизавета. — Тебе надо полежать. Давайте никуда не пойдем?

Оба подозреваемых на Елизаветино предложение откликнулись с одинаковым энтузиазмом.

— Да, конечно, — вежливо сказала Сара.

— Разумеется, мы можем остаться, — явно обрадовался Игорь.

— Нет, — успокоила их Алиса. — Я останусь, а вы идите. Не могу же я лишить вас такого удовольствия…

Судя по их помрачневшим лицам, они вряд ли относили Малера к «удовольствиям». Даже зачинщица похода, судя по ее дрогнувшим в нерешительности губам, была склонна остаться.

— Может быть, и правда? — робко предложила она. Но Алиса была непреклонна.

* * *

— Игра началась, — объявила она гордо, входя в дом. И хихикнула.

Сейчас весь план представился ей чистейшей глупостью.

— Но мы будем играть по правилам, — погрозила Алиса пальчиком собственному отражению.

Для храбрости она выпила немного дедулиного кагора и устроилась в кресле, наблюдая, как дом погружается в сумерки. По Алисиным расчетам, он должен был погружаться в сумерки медленно, плавно и красиво. Но дом погрузился в темноту быстро, как «Титаник» на дно, и Алисина рука машинально потянулась к выключателю.

Ну нет. Бутылка с кагором стояла прямо перед ней, и, чтобы ее видеть, свет был не нужен. Мы же играем, Алиса? К тому же сидеть в темноте не так-то плохо… Сидишь, думаешь, предаешься печали, ревности и иным сладким чувствам… Они сейчас уже в Большом зале, залитом огнями, с органом посередине, и сцена заполнилась оркестрантами, одетыми в черные фраки, как на балу. Вокруг пахнет французскими духами, и Елизавета нахально кокетничает с Игорем.

— Ко-кет-ни-чает, — пробормотала Алиса, сжав в руке бокал с вином. — Так грустно, что хочется курить…

Курить ей действительно хотелось, но в комнате огонек сигареты был бы заметен.

Подумав, она нашла выход из тупиковой ситуации. Если Алиса спрячется в ванной, никто не увидит огонька сигареты. Поддавшись спокойной атмосфере, Алиса забыла про собственные опасения. Кому это нужно, лезть в дом, когда рядом столько особняков?

Алиса поплелась в ванную, задевая на ходу предметы, поскольку у нее и днем со зрением было не все в порядке, а ночью, в темноте, она серьезно побаивалась погрузиться в черную дыру.

Стоило Алисе покинуть пост, как в комнате что-то грохнуло.

«Кажется, меня шарахнут по башке раньше, чем я выкурю свою последнюю сигарету, — печально подумала она. — Вот звери!»

Она перекрестилась и шагнула обратно в комнату.

В нос ударил мерзкий, резкий запах, в голове помутилось, Алиса попыталась удержаться на ногах, но не смогла. Рухнула как подкошенная, и последняя мысль, посетившая ее бедную головушку, была глупой, как и вся Алисина жизнь: «Курить все-таки вредно».

В темноте плавали маленькие огоньки. Алиса пыталась вспомнить, как они называются. Получалось у нее совсем плохо, от усилий начинало тошнить еще больше, но упрямство было второй Алисиной натурой.

Она сосредоточилась как следует и извлекла из дальних уголков памяти картину: Алиса с соседкой по даче поднимаются по дороге от пляжа. Соседка в ту пору увлекалась экстрасенсорикой. Вдруг она остановилась, в восхищении всплеснула руками и вскричала: «Боже мой, Алиса! Вокруг вас — сигнатюры!»

Ага, обрадовалась Алиса. Именно так эти маленькие светлячки и назывались…

— Сиг-на-тю-ры…

— Что? Алиса, что?

Алисе ужасно не хотелось открывать глаза, поскольку она не была уверена, что находится на этом свете. «Раз мне уже мерещатся сигнатюры, — подумала она, — я рискую нарваться на ангела, хотя этот ангел умело подделал голос под Елизаветин. Елизавета — далеко не ангел… Дедуля говорил, что ангелы — честные ребята, это бесы людям головы задуривают. Так что получилось, что я очутилась в аду, и не помог мне дедуля своими молитвами!»

— Алиса, очнись, — сладеньким Елизаветиным голоском упрашивало Алису исчадье ада. — Ты нас пугаешь…

Голова кружилась, но Алиса не спешила открывать глаза.

И тут Алису ущипнули!

— Ай! — вскрикнула она и распахнула глаза.

Елизавета сидела на полу, держа Алису за руки, и смотрела на нее с состраданием и тревогой. Чтобы заставить ее изображать из себя мать Терезу, надо было действительно плохо выглядеть. Алису взгляд Елизаветы испугал куда больше, чем головокружение и тошнота.

— Очнулась! — хлопнула в ладоши Елизавета. — Бог ты мой, как я испугалась! Почему ты вдруг решила свалиться на пол без сознания?

Алиса огляделась. Вроде бы она лежала не на полу, а на дедулином диванчике. Странно, потому как Алиса собиралась ложиться в гостиной.

— А почему я здесь? — спросила она.

— Тебя Игорь отнес, — объяснила Елизавета. — Он нашел тебя лежащей на полу, без сознания. То есть сначала мы вообще подумали, что ты умерла… Слушай, а почему ты решила брякнуться в обморок? Кофе перепила?

— Нет, — покачала головой Алиса. — Я собиралась пере… То есть я действительно хотела что-то сделать и пошла в ванную… Чтобы не было видно… Ах да. Огонька. То есть я собиралась покурить. Огонька. Сигнатюры. Черт, что же такое произошло?

Алиса и так соображала с трудом, а уж после того как ей в нос…