– Спасибо за откровенность, – глухо сказал Джеймс. – И как ты думаешь, сколько раз тебе понадобится трахнуть меня, чтобы успокоиться?.. Один?.. Пять?..

– Откуда я знаю, – бросил Майкл. И вдруг добавил: – Я с Сарой расстался.

– Когда?.. – Джеймс аж глаза раскрыл. – Почему?..

– Сегодня, – буркнул он. – Я сразу с двумя не сплю. Ну… если только не с двумя сразу, – он усмехнулся.

Джеймс отвернулся, свистом подозвал Бобби к себе. Подобрал палку из-под ног, зашвырнул на другую сторону лужайки. Бобби, счастливый, помчался за ней. Майкл двинулся следом за ними, ссутулившись и сунув руки в карманы.

Джеймс валял своего пса по траве, дёргал за уши, обнимал, целовал длинную морду с клочковатой шерстью. Майкл бродил рядом. Чёрт с ними, со всеми этими глупыми чувствами. Надо просто меньше думать о них. Любовь-морковь, кого это вообще волнует, кроме девчонок?..

– Джаймс, – он кинул ему в спину дикое яблочко размером с орех. – Чё скажу.

Тот развернулся, сел в траве, настороженно поднял глаза. Бобби напрыгнул ему на плечи, сунул нос в ухо, замер, нетерпеливо колотя хвостом по ногам. Майкл присел рядом на корточки.

– Слушай, ты мне нравишься. Я ничего в тебе не понимаю, твоей жизни не нюхал. Ты на выходные вон в Париж катаешься, а мне в Чидеок выбраться – уже путешествие. Зато я дружить умею. Если так сложится, что мы разбежимся – ты, главное, запомни, что, если тебя обидят, я кому угодно щи вправлю. Вот просто звякни мне и скажи, мол, тут один мудак залупается – я приеду и посмотрю на него. Пусть он хоть кто. Пусть попробует на тебя при мне наехать – улетит на хер, тока ботинки останутся.

У Джеймса был этот его проникновенный взгляд, будто ангел крылом взмахнул. Майкл ещё что-то хотел сказать, но забыл, засмотревшись.

Джеймс протянул руку, накрыл ладонь Майкла, переплёл пальцы.

– Странный ты человек… То говоришь, что ухаживаешь за мной только ради секса… То теперь заступаться за меня хочешь. Я не понимаю, как у тебя одно с другим связывается.

– Да я просто только три вещи в жизни хорошо умею, – серьёзно ответил Майкл. – Байк водить, дружить и трахаться. Вот и предлагаю, что есть.

– Я не знаю, чем могу тебе ответить. У меня, как говорят, ничего за душой нет, только Бобби и какие-нибудь развалины.

– Да мне, кроме тебя самого, ничего и не нужно.

Джеймс поднял глаза.

– Поцелуй меня, – тихо сказал он.

Майкла дважды приглашать было не надо – опрокинул Джеймса в траву, так что Бобби зашёлся тревожным лаем, навис, выдохнул в губы. Джеймс упёрся ладонью ему в грудь, отодвинул, посмотрел в глаза. Прикоснулся кончиками пальцев к виску, скользнул по линии челюсти к губам. Майкл попробовал поймать палец – Джеймс отдёрнул руку, игриво поднял бровь.

Бобби всунул мокрую морду между их лицами, облизал каждого, шумно сопя. Джеймс расхохотался, спихнул Майкла, бросился ловить пса, чтобы выдрать его за уши. Тот с радостным лаем носился по лужайке, взрывая землю когтями.

Обратно шли уже в сумерках. Держались за руки.

– Не могу поверить, что у тебя нет друзей, – сказал Майкл. – А как же Сара и её компашка? Ты ж такой умный, с тобой должно быть пиздец интересно дружить. Столько всего знаешь. Про историю, про это вот всё.

– У нас разные интересы. Мне скучно на вечеринках, и я не люблю разговоры о том, кто с кем спит.

– Про тебя-то теперь точно разговоры пойдут, – Майкл пихнул его локтем. – Не боишься?

– Нет, – Джеймс отвёл волосы с глаз, посмотрел на него. – Пусть говорят.

13

– Майк! – восторженно заорал Томми прямо в ухо, стоило только снять трубку. – Майк, это пиздец!.. Это!.. Пиздец!..

– Какого… – Майкл отдёрнул телефон, нахмурился. В ухе звенело. Томми вообще был парнем не громким, так что тут явно что-то стряслось.

– Бросил всё! – продолжал орать Томми. – Щазжа! Щазжа бросил всё и прибежал!

– Да чё стряслось-то? – спросил Майкл, держа трубку перед собой – Томми было слышно, пожалуй, на всю улицу.

– Это пиздец, – коротко бросил Томми, и вместо него зачастили гудки.

Майкл озадаченно почесал в затылке и глянул на часы. Старенькие электронные Casio на разболтанном браслете – ещё отец носил, пока мать ему новые не подарила. До конца рабочего дня оставалось ещё полчаса.

– Кто звонил? – спросил Кристофер.

– Томми. У него там чё-то стряслось, но вроде не пожар. – Майкл выглянул из гаража, убедился, что над крышей «Коровы» не вьются клубы дыма. – Заглянем к нему?

Кристофер прикрутил горелку, поднял защитное стекло, внимательно посмотрел на сына.

– Давай. Давно никуда не выбирались.

Майкл сунул телефон в карман, покрутил в пальцах длинный крюк, которым только что выправил вмятину. Склонил голову набок, оценивая результат. Вышло ровно – так, что и не найдёшь теперь, где была. Как всегда.

– Где пропадаешь-то теперь? – спросил Кристофер. – Завёл кого?

Майкл густо покраснел.

– Да вроде… Не знаю. Может быть.

– Ну, захочешь – расскажешь, – Кристофер пожал плечами. – Ты с кузовом закончил? Машину заберут завтра в девять. Всё готово?

«Дорогой Томми! – было размашисто написано на титульном листе. – Верь в себя и никогда не сдавайся. Только самые упрямые сукины дети становятся лучшими поварами. Дерзай!»

Подпись пересекала нижнюю часть страницы: «Г. Рамзи».

Томми благоговейно смотрел на надпись и водил по ней дрожащими пальцами, будто читал шрифт Брайля.

– Как ты это сделал… как ты это сделал… – повторял он.

– Тихо, тихо. – Бран комкал в руке салфетку, вытирал ему мокрые щёки. – Не капай на чернила, расплывётся к ебеням, ну.

– Как ты это сделал?..

Томми закрыл книгу, погладил обложку дрожащими пальцами. Гордон Рамзи сурово пялился на него оттуда, стоя с двумя ножами наперевес.

Часы работы «Коровы, короны, вороны» были, как утка – плавающими. Обычно Томми открывал паб в три часа и закрывал с последним посетителем, который либо уходил своими ногами, либо его выволакивали наружу Майкл с Браном. Иногда Томми открывался в пять, если у него не было настроения, а иногда – в час дня, если оно было.

На втором этаже над пабом был его офис, а на третьем жил он сам, в мансарде под самой крышей, окна которой выходили на парк Виктория.

– Сначала я думал, что подарю только книгу, – улыбаясь, сказал Джеймс. – А потом вспомнил, что у него есть ресторан в Лондоне. Это совсем недалеко от моего дома, на другой стороне Гайд-парка.

– Гросвенор-сквер десять-тринадцать, Мэйфер, – как заклинание, прошептал Томми.

– Я заглянул туда на ланч и попросил передать