его уже после моей… хм… моего заточения. Тем более, что разница в отделке, мебели и прочем скрадывает эту схожесть до… терпимого уровня.

Во время этого монолога я наконец-то сумела наткнуться на кровать. Ногой. Будь я живой, наверное, было бы даже больно. А так — всего лишь саднящее ощущение на десяток секунд, причем непонятно — идущее снаружи внутрь или изнутри наружу.

— Ты так говоришь, будто это еще не все.

— Действительно, не все, — в голосе подселенца неожиданно зазвенели злые нотки. — Знаешь, чья комната находилась на месте этой в некогда сгоревшем доме?

— Не знаю, — честно призналась я. Хоть, беря во внимание реакцию Альда, уже начинала уже догадываться.

— Моя, — мрачный тон моего мысленного собеседника подтвердил догадку. — Забавное совпадение, не так ли?

Наощупь я осторожно присела на кровать. Не знаю, что на ней лежало и чем было укрыто, но оно одновременно оказалось и мягким, и упругим. Интересное ощущение.

— Ты вообще слышала, что я сказал? — раздраженно спросил подселенец.

Мда, ни за что бы не подумала, что череда каких-то совпадений способна настолько вывести его из равновесия. Ну серьезно, мало ли, какая комната могла пустовать?

— Слышала, — мысленно буркнула я. — И что?

— И что? — переспросил Альд. — То есть, тебя это не настораживает?

Наощупь повозившись со шнуровкой сапог, я скинула обувь и растянулась на кровати в полный рост, попутно деактивировав заклинание левитации. Удобненько, однако.

— Настораживает, конечно, — не было смысла отрицать очевидное, — но я уже устала пытаться хоть как-то понять, что происходит и, самое главное, зачем. Ты у нас умный, ты и думай.

— Яс-сно… — протянул подселенец с неопределенной интонацией, которая в равной степени могла обозначать как разочарование, так и задумчивость, и что угодно еще. — То есть у тебя мнения по этому поводу нет?

— Есть.

— И какое же?

— Ты слишком заморачиваешься.

Я ощутила вспышку не своего раздражения, которая продлилась от силы пару секунд. Подселенец то ли восстановил эмоциональное равновесие, то ли просто закрыл свои эмоции от меня.

— Поясни, — приказным тоном попросил Альд.

— Ну смотри, — на меня внезапно снизошло вдохновение, — тебя заточили почти восемьсот лет назад. Объявили предателем, убрали отовсюду, откуда только можно было и нельзя, и вообще всячески… уничтожили. Тебя не существует для этого мира, но ты все равно боишься и ищешь во всем подвох…

— Именно поэтому и ищу, — прервал меня подселенец. — Что мое имя может оставаться в памяти тех, кто явно не желает мне ничего хорошего. И я не боюсь — остерегаюсь.

— Ладно, остерегаешься, — миролюбиво согласилась я. — Но чего? Семейных преданий для избранных? Кого-то из своих современников, умудрившихся прожить восемьсот лет? Думаешь, такое возможно?

Альд помолчал несколько секунд, прежде чем ответить.

— Я вполне допускаю, — сухо произнес он, — что могущественному личу вроде Коаттана это вполне по силам. Но на практике проверить не удалось… По понятным причинам. И не исключено, что именно в его роду могли сохраниться упоминания обо мне.

— Вот почему у меня ощущение, что знай этот твой Коаттан о том, что тебе удастся вырваться из ловушки, то он прожил бы восемьсот лет просто из вредности?

Подселенец невесело рассмеялся.

— Ты неплохо уловила суть его характера из моего рассказа.

— Ну так вот, — опомнилась я, — допустим, если кто-то из твоих современников таки дожил… Ты бы смог его распознать? Почувствовать как-то?

Альд снова замолчал, на этот раз на куда более долгое время.

— Думаю, да. Время накладывает свой отпечаток на ауру лича.

Вот только уверенности в его голосе было как-то не слишком много.

— Только при встрече или на расстоянии?

— А это уже зависит от склонностей и характера, — сходу ответил подселенец. — Если он не скрывается, то не проблема — обнаружить на расстоянии.

— Думаешь, кому-то из по-настоящему древних личей есть смысл скрываться? — скептически поинтересовалась я. — Почтенный возраст — это же почет, могущество и что там еще полагается…

— Да, это власть. Но причины могут быть разными. Например… — вкрадчиво добавил он, — имитация собственной гибели.

— И возвращаясь к началу… Если ты считаешь, что все это может быть подстроено… Зачем?

— Чтобы я себя выдал.

— Тебя официально не существует и никогда не существовало, — ехидно напомнила я.

— Именно поэтому все эти совпадения и выглядят уж очень подозрительно с моей точки зрения. Будто кто-то специально выстраивал их, зная, что я это замечу.

Вот же ж упертый. Ну совпадения и совпадения, так нет же…

— И я не думаю, что этот «кто-то» — обязательно враг, — добавил подселенец.

А вот такой вывод Альда стал для меня неожиданностью.

— То есть?

— Вспомни, о чем говорилось в предсказании.

— Там много о чем говорилось.

— Последняя руна. Воля Суртаза.

— То есть ты думаешь?..

— Посуди сама. Мы зачем-то нужны ему в столице. И вокруг нас… вокруг тебя все выстраивается настолько удачным образом, что ты выживаешь в битве, тебя с легкостью принимают пусть и не в самый могущественный, но почтенный род, члены которого — какая удача!.. — в голосе и эмоциях Альда я услышала непривычные оттенки. Это было что-то вроде страстного воодушевления, что ли, правда, изрядно сдобренного сарказмом и горечью, — условно являются моими потомками, владеют моей землей и поселили тебя в моей комнате.

— Ты это уже говорил. И комната была твоей — когда-то, слишком давно. Как и земля.

— Не важно. Важно то, что нас поместили в настолько удобные условия, насколько это было возможно в нынешних обстоятельствах. Скорее всего, чтобы мы смогли подготовиться.

— Ну так это же хорошо? — осторожно предположила я.

— Наверное.

— Почему тогда бесишься?

— Я ненавижу ситуации, в которых от меня ничего не зависит.

— Ой да неужели…

Не удержавшись от саркастического комментария, я тут же поймала себя на мысли, что последняя фраза подселенца на самом деле достаточно красноречива и многое объясняет. Мне вдруг стало понятно, например, почему он в свое время сбежал, не дождавшись суда и вердикта Древних. Точнее, Альд вполне представлял наиболее вероятный итог и, назвав свой поступок проявлением трусости, просто попытался повлиять на обстоятельства единственным, с его точки зрения, доступным способом.

— В какой-то степени похвально, что ты пытаешься меня оправдать, — прокомментировал мои мысли подселенец, — но ни о какой власти над обстоятельствами я тогда не думал. Это действительно была трусость. Думать обо мне лучше, чем я есть — чревато.

— Чем?

— Твоими напрасными ожиданиями.

Я не знала, что на это ответить. Да и надо ли вообще?.. Но я ни за что бы не подумала, что мысленное молчание может быть таким неловким без явной на то причины.

Новая тема для разговора возникла в моей голове неожиданно, как всегда.

— Скажи, а как ты понял, что Суар — тебе родственники? Может я невнимательно смотрела, но Рихс среди них не увидела.

— Неужели ты наконец-то запомнила имя моего рода?.. — ехидно поинтересовался подселенец.

— Представь себе, — в тон ему ответила я. — В отличие от твоего личного имени — оно короткое.

— Оно состоит всего лишь из трех слов, у тебя всего на одно меньше, между прочим.

И, не дав мне времени на ответ, Альд тут же продолжил.

— На самом деле ты все верно увидела, и я уверен, только это их и спасло. Очень… иронично.

— Ты о чем?

— О том, как семейная трагедия в итоге обернулась спасением.

— А подробнее?

— Тебе сейчас надо медитировать и восстанавливать силы, а не слушать рассказы о временах, которые даже не можешь себе представить.

Не будь я настолько уставшей, то, наверное, даже обиделась бы.

— Что значит, не могу представить? У меня богатая фантазия!

— Не сомневаюсь, — голос подселенца прозвучал, как мне показалось, тоже довольно устало, — но я не про твою фантазию.

— А про что тогда?

— Не важно, — после молчания на протяжении пары секунд, во время которых я старательно испытывала любопытство, он неохотно добавил: — Ладно, если уж настолько любопытно, потом расскажу. Сначала хотелось бы узнать мнение другой стороны.

— Говоришь так, будто они для тебя — враги.

— Не враги, но… Наши предки в свое время неслабо повздорили.

— Из-за чего?

— Ши-и-из? — вкрадчиво протянул Альд, вмиг раскусив мой нехитрый маневр.

— Ну ты же прекрасно знаешь, что я не смогу нормально медитировать, если будут мучиться от любопытства.

Я не особенно стремилась, чтобы это прозвучало обвиняюще, но вышло как-то само. Подселенец обреченно вздохнул.

— Ладно, но сначала давай расскажу, как по-быстрому восстановить силы здесь.

— Здесь?

— На этой земле. Я не просто так говорил о том, что нас поместили в наиболее комфортные условия из возможных.

— То есть мне не показалось…

— Не показалось. Мои предки, поселившись здесь, из поколения