— Что и требовалось доказать, — возвращаясь в машину, сказал он.

— И что делать? — спросила Люба.

Она выглядела усталой. Что вовсе не удивительно. Вроде бы и не беспредельничал Шапиров, на цепи ее не держал, более того, создал комфортные условия, но нервы у девчонки не железные. Столько дней в напряжении жить. Ей бы домой, а не в дальнюю дорогу… Но что сделано, то сделано.

— Что делать, что делать…

Вчера Дима смог обмануть Кристину. Она ждала его в постель, а он ушел в ночь. А когда вернулся домой, ее уже не было. Возможно, отправилась за ним. И следила за его перемещениями по городу, пока он не догадался обыскать салон. Все-таки был «радиомаяк», и пришлось повозиться, чтобы найти его.

Возможно, «жучок» установлен и где-то в его квартире, но Дима не стал заморачиваться. Он отправился к Шапирову домой, настраиваясь на очень серьезный разговор с ним, но Люба сама шла к нему в руки. Оставалось только ее поймать.

Люба снова с ним, и это можно было рассматривать как хороший знак. Но что-то не хотелось верить в знаки после того, что сказала Рина. Могильный крест — тоже знак. И этот знак до сих пор стоит перед глазами. Более того, он обрел четкие очертания и даже светился изнутри.

Нет девяносто второго дома в селе Окосье. Значит, Любу действительно заманивали в ловушку. Но Дима и сам не прошел проверку на лояльность. И раз уж он сунулся в эту деревенскую глушь, его тоже постараются в ней зарыть. До шоссе почти сорок километров, и на этой дороге запросто можно столкнуться с Кристиной и ее людьми. А разговор будет коротким, причем совсем не в его пользу.

— Что делать? — повторил он. — Ноги уносить!

Дима вынул из кобуры пистолет, вынул обойму, с тоской глянул на пластиковые пули. Оружие травматическое, толку от него немного, но если удачно попасть в глаз, можно всерьез вывести противника из строя. Только вот подпустят ли его на расстояние выстрела? У его противника оружие наверняка боевое и, очень может быть, автоматическое.

— Ну, поехали! — заторопилась Люба.

— По прямой нельзя…

Проселок в Окосье не заканчивался, он тянулся вдоль реки, входил в населенный пункт и сворачивал к шоссе. Путь этот был длинней раза в два, но безопасность требовала жертв.

— И по кривой тоже, — глянув по сторонам, добавил Дима.

Его машина привлекала внимание, местные девчонки смотрели с восхищением, бабы с интересом, мужики с завистью. Их с Любой здесь появление — целое событие, и, разумеется, все будут знать, какой дорогой они поехали. А значит, это будет знать и Кристина. Значит, хитрый финт просто необходим. Нужно было ехать на запад, в обратном направлении, сразу за деревней свернуть налево и окольным путем, через поля выехать к реке. Дорога, конечно, ужасная, но на электронной карте она просматривалась от начала до конца, и нигде не прерывалась. Значит, ехать можно.

Дима нарочно разогнал стаю гусей, которые вышли на дорогу. Пусть все видят, куда они едут.

— Зачем? — спросила Люба, глядя на гуся, который едва успел выскочить из-под колес.

— Военная хитрость.

— А если камень вдогонку?

— Лучше камень, чем пуля.

— Не пугай меня!

— Предупрежден, значит, вооружен.

— Чем?

— Хороший вопрос. — Дима достал из кобуры пистолет, протянул его Любе: — Это должно тебя успокоить.

— Ну, если только для спокойствия. — Она провела по кожуху пистолета с такой нежностью, как будто это была рука любимого человека.

Выбранная дорога оказалась ужасной еще в самом начале пути. Не успел Дима свернуть на нее, как едва не увяз в глубокой рытвине, заполненной жидкой грязью. Кое-как перевалил через препятствие и носом зарылся в бурьян, за которым едва угадывалась колея. Дорога просматривалась кое-как, и все казалось, что она вот-вот закончится или провалится под землю вместе с машиной.

— Можно, я не буду называть тебя Иваном Сусаниным? — выразительно посмотрела на него Люба.

— Нужно.

Дима оглянулся назад. Сейчас он больше думал о деревенских мужиках, которые могли отправиться за ними в погоню. На тракторах они догонят их вмиг. Вряд ли они будут насиловать Любу, но ему «физиотерапию» наверняка устроят.

Трава пошла на понижение, дорога — на расширение. Но вместе с тем она стала уходить в сторону. Дорогу на карте клонило вправо, а стрелку — влево.

— Плохая примета.

— Зато уже пекла нет, — открыв окно, заметила Люба.

— Вечереет.

— Я бы сказала, темнеет, — кивнула она.

Сумерки действительно сгущались, а дорога все продолжала уходить вправо. Но машина все ближе к реке, это успокаивало.

— В твой навигатор вселился леший, — вдруг весело проговорила Люба.

— Похоже на то, — улыбнулся Дима.

— Можем заблудиться.

— Обратно повернем.

— А леший все равно запутает.

— Ничего, как-нибудь проживем. Кукуруза, подсолнухи… Шалаш поставим…

— Романтично.

— Комаров кормить будем.

— Лучше комаров…

Люба осеклась, но Дима продолжил за нее.

— Чем червей.

— Да я не об этом!

— А о чем?

— Лучше с тобой в шалаше, чем с Игнатом…

— Во дворце?

— Вообще… Он такой скользкий. Но при этом липкий… Хорошо, что меня отпустили.

— На тот свет.

— Таисия Павловна не могла! — мотнула она головой.

— Почему?

— Ну, я бы не назвала ее ангелом. Обычная женщина. Избалованная статусом. И на меня она смотрела сверху вниз… Да нет, не могла она поступить так подло.

— Но кто-то же назвал ей адрес.

— Кристина? — задумалась Люба. Она со слов Димы уже знала, кто такая Кристина.

— У нее был роман с Игнатом.

— Игнат любил Лену.

— Одно другому не мешает, — усмехнулся Дима.

— Может, он мимо проходил, а Кристина подумала, что это любовь.

— И расправилась с Леной. И с Ромой. За компанию. Чтобы ей одной в Окосье не было скучно.

— Не в этом Окосье, в другом, — правильно поняла Люба.

— Где всегда темно и холодно.

— Но убивать за компанию… Для компании… Это слишком!

— Слишком не слишком, а мы здесь. Бомбу можно сбросить, никто не услышит. Ну, это образно.

— А убить могут по-настоящему.

Дорога снова стала зарастать травой, но на сближение с машиной упорно не шла. И река не приближалась.

Стемнело, Дима включил фары, но дорога как будто испугалась искусственного света и ушла под землю, а на пути стеной встало кукурузное поле — не проехать через него.