Гарин все еще не был готов убивать. Он не испытывал ненависть к этим людям, да и заложенные с детства принципы не позволяли ему вот так просто лишать кого-то жизни.

Чего нельзя было сказать про Брейса.

Стрелок в треснутом шлеме был мертв – ауг проломил ему угловатым булыжником грудную клетку. Здесь же был и последний, третий нападавший. Брейс оседлал его и сквозь окровавленную дыру в лицевой части шлема выламывал у несчастного кости черепа, откидывая их в сторону.

Юрию стало нехорошо. Он поморщился от омерзения, сквозь зубы процедил:

– Хватит. Он уже мертв.

Ауг повернулся к нему, спокойный и безразличный. Словно не человеку голову разорвал, а стакан сока выпил.

– Придурки Овена, – проговорил ауг, вставая с трупа. – Дилетанты.

Он зачерпнул горсть песка и принялся очищать окровавленную перчатку. Указал подбородком на оружие стрелка.

– Пневматический заклепочный пистолет. Хорошо, что не из настоящего стреляли.

Юрию теперь смотрел на Брейся другими глазами. Его не на шутку насторожила неоправданная жестокость здоровяка.

– Откуда взялась еще одна группа? – спросил Юрий.

– Люди Овена, – повторил ауг. – Конкуренты.

Он стряхнул с ладони ставший бурым песок, уставился на Гарина. Кивнул, кратко похвалив:

– Хорошо ты их. Не ожидал.

– Я тоже, – со смешанными чувствами ответил Юрий. – Я тоже.

* * *

– Я подписался под петицией, как и все из нашего блока, – Андерс затянул шнурки и потопал ногой по полу. – Не то, чтобы я активист какой или еще чего. Но системе нужна своя Арка и я не вижу причин, почему бы Императору не поставить ее у нас.

– Арки строят только по приказу Императора? – спросил Юрий, вешая клубную униформу в шкафчик.

– Арки не строят, – вмешался еще один охранник по имени Орли. – Они возникают сами, по воле Императора.

– Вот-вот, – поддакнул Андерс, критически разглядывая свои старые ботинки. – Стоит ему всего лишь захотеть – и мы избавлены от необходимости тащиться почти четыре месяца в морозильниках до соседней системы.

– Что значит «возникают сами»? – переспросил Гарин. – Это как?

– А вот так, – развел руками Орли, но было понятно, что он и сам не знает.

День выдался длинным и не в меру богатым на события. Сначала работа в дробилке, потом вылазка за контрабандой, потом напряженные полтора часа ожидания опаздывающего покупателя. И почти сразу же, без передышки – вторая работа здесь, в клубе. Где тоже вывалился полный набор раздражителей – долбящая по ушам музыка, кислый вкус бесплатного энергетика, пьяные посетители и, под занавес, драка между военными и старателями.

Единственным светлым моментом было выполнение обещания Брейсом – он действительно достал что обещал. Вот оно, уютно лежит свертком в кармане куртки.

Из клуба Гарин уходил предпоследний, оставив задержавшегося в туалете Орли. Он вышел на улицу, привычно вдохнул пахнущий озоном воздух и побрел в темный переулок, срезая дорогу домой.

В свое время Юрию потребовалось прилично времени, чтобы спокойно ходить по городу, не боясь встретить мьюта или иное чудовище, готовое сожрать его с потрохами. Столько же он привыкал к отсутствию потолка и далекому горизонту.

К своему месту в этом новом мире он так и не привык.

В темноте, возле мусороперерабатывающих контейнеров, среди размокших коробок и набитых объедками пластиковых пакетов, происходила какая-то сдавленная возня. Приглядевшись, Гарин увидел два тела, безвольно валяющихся на асфальте. Бледный свет выхватывал черные полоски протекторов на их тяжелых ботинках, испачканные в грязи брюки и залитые чем-то темным рубашки. Наметанный глаз сразу заметил резаную рану на шее у одного из лежащих.

Юрий вспомнил их – посетители клуба, вроде бы рабочие доков. Они ушли незадолго до закрытия, сразу же за кирасирами с «Марса». Но их, вроде бы, было трое?

Недостающий старатель нашелся секунду спустя. Он сидел за контейнерами, прислонившись спиной к стене. Из груди мертвеца торчала рукоять ножа.

Рядом, из темноты, на Юрия смотрело существо с глазами-блюдцами.

Аджай! Военный с крейсера!

– Я не хотел…

Юрий впервые услышал голос дистанта – мягкий и тягучий.

– Я не хотел…

Форменная куртка военного висела лохмотьями, превратившись в грязное тряпье. По тонкому лицу стекала тягучая черная кровь, размазываясь по тонкой шее и затекая за воротник. Кирасиру сильно досталось, но он, в отличие от своих обидчиков, был жив. По-крайней мере пока.

Аджай застонал, ухватился за край бака и попытался подтянуться, чтобы встать. Но тонкие пальцы соскользнули с пластиковой поверхности, и он завалился на бок, застонав.

– Ты их убил, – тихо сказал Юрий, оставаясь на месте.

– Да… Должно быть, так и есть… Они сами напали, хотели убить меня, – аджай приподнялся на локте, сплюнул на асфальт темный сгусток.

Гарин втянул ноздрями воздух, собираясь с мыслями. Спросил:

– Ты уже сообщил своим?

– Нет, – аджай тяжело дышал, делал длинные паузы между фразами. – Официальный канал нельзя… Это трибунал. Выгонят и лишат всего… Мне добраться до квартир нужно. Там друзья помогут.

– А с ними как быть? – Юрий покосился на тела старателей.

– Они не оставили мне выбора.

Убивать людей нельзя. За убийство должны наказывать. Но как быть, когда выбор «не убить» означает «быть убитым»?

И как можно судить другого, когда недавно сам стал соучастником убийства?

– Что думаешь делать? – Юрий сделал шаг ближе к дистанту.

Аджай моргнул своими большими глазами, произнес:

– Не знаю, – его спокойный мелодичный голос не вязался с окровавленным видом. – Но нужно отсюда уйти.

И, посмотрев на Гарина, уточнил:

– Если ты позволишь.

Что лучше – преступное милосердие или суровая справедливость? В другое время Юрий мог бы дать однозначный ответ, но мир оказался сложнее, чем он когда-то казался. Как бы поступил он сам, окажись на месте этого кирасира? Дал бы себя зарезать? Убежал бы?

Он короткий миг колебался, потом решительно подошел к аджаю и протянул руку.

– Вставай. Я помогу.

Дистант недоверчиво посмотрел на открытую ладонь человека. Преодолев замешательство, позволил себя поднять, ухватившись за предплечье Юрия.

Прикосновение аджая вызвало странные чувства, будто руку оплели резиновые шланги – в пальцах кирасира абсолютно не было костей. И пахло от военного чем-то пряным, тяжелым.

На ногах дистант стоял плохо – мешала рана в боку. Старался ковылять сам, но его сильно шатало. Юрий набросил ему на плечи свою куртку, стараясь скрыть порезы на кителе.