Почувствовав к этому немцу нечто вроде благодарности, Усенко решился спросить:

— Что со мной?

— У тебя есть сильный ушиб. Ты со своим парашют падать прямо на дерево. Наши зольдат снимать тебя просто с ветка.

Немец коротко хохотнул, поднялся с топчана, на котором лежал Усенко и строго сказал:

— Ты получаль немецкий медицинский помощь, альзо…

Он сделал строгое лицо, поднял палец кверху и кивнул на тех двоих, которые так молча и проторчали рядом все это время.

— Но мошет быть сопсем иначе… Ты тумай…

Замок снова лязгнул. Нитка лампочки в очередной раз дрогнула, и капитан остался один. Да, теперь он хорошо понимал, все может быть совершенно иначе…

* * *

Коридор с окнами во внутренний дворик, где стояли автомобили, был длинным. Усенко видел их через окна справа. Слева были черные, обитые клеенкой двери, за спиной слышались тяжелые шаги конвоира. Капитан не знал, что ему вколол улыбчивый немец, но только боль прошла, в голове стоял легкий звон, а тело было абсолютно послушным. Состяние стало каким-то непривычно легким, и Усенко спокойно шел туда, куда вел его конвоир.

Кабинет, куда попал Усенко, был обычный. За столом сидел лысоватый майор, самодовольно поглядывавший на капитана, сбоку за пишущей машинкой пристроился канцелярист, а спиной к свету стоял еще кто-то. Его Усенко не стал разглядывать, а просто уставился в зарешеченное окно. Сразу за стеклом висела ветка вся в свежераспустившихся листочках, и по ней прыгал воробей.

— Вы есть кто? — лающе спросил майор-немец и, словно услыхав его, воробей вспорхнул с ветки и улетел.

Конвоир угрожающе засопел в ухо, но мысли Усенко все еще были заняты воробьем, и он довольно бездумно ответил:

— Шофер…

— О, я! — коротко рассмеялся немец. — Но это там, дома, а здесь лес, автомат, парашют, альзо, ты есть диверсант… Отвечай!

— Автоматчик я, приказали, прыгнул…

— Послюшай, автоматчик, мы уважайт такой противник. Ты получаль медицинский помощь. Я верю, ты есть шофер, но я хочу знать, как ты стал парашютист?

— Действительную в парашютных войсках служил… Раньше… А перед войной секретаря возил, вот и попал…

— Секретаря? О, это я понимайт… А может, твой секретарь тоже с тобой прыгать? Нет?.. — майор смешно наклонил голову.

— Скажете тоже, прыгал… Секретарь — это ого-го!..

Усенко откровенно «валял ваньку», но немец уже что-то заподозрил.

— А потшему ты даешь показаний?.. Вам же молшать велят?

— А чего ж мне кобениться-то? Я, чай, не мальчишка какой, понимаю… Да и вон… — Усенко приподнял руку. — Опять же, лечили…

— О, гут, гут, ты всй понимайт правильно! — Немец повернулся к стоявшему против света штатскому. — Пан Ленковский, начинайте…

Штатский, до сих пор безучастно стоявший в стороне, дернулся, зачем-то повернулся к окну и, сняв пенсне, заученно начал:

— Наме, форнаме, имя, фамилия…

Судя по всему, это был переводчик, но, едва услыхав его голос, Усенко вздрогнул. Сейчас этот пан Дембицкий, или Ленковский, уличит его и взамен потребует выложить все, как есть. Мысли капитана враз разлетелись, но Дембицкий, как ни в чем ни бывало, долбил свое:

— Звание?.. Лейтенант?.. Старший лейтенант?.. Майор?

Усенко вдруг показалось, что пропуск в перечне отнюдь не случаен, и он с вызовом ответил:

— Младший сержант! Сереженко Иван Данилович!

— Унтер-официр… — монотонно перевел Дембицкий, и вслед его словам затрещала пишущая машинка солдата-канцеляриста.

Внезапно майор за столом болезненно сморщился и приложил руку к груди. Переводчик и канцелярист сразу засуетились, помогая майору подойти к боковой двери. Уже на выходе начальник повернулся и с явным расчетом на Усенко сказал:

— Пан Ленковский, заканшивайте… А вот потом мы будем все аккуратно проверяйт!

— Слушаюсь, герр майор! — Дембицкий плотно притворил за немцем дверь и повернулся к Усенко. — Продолжим, Се-ре-жен-ко…

Дембицкий заметно выделил фамилию и абсолютно ровно начал:

— На какой машине летели?

— На «дугласе», на какой же еще…

— Говорите правду, Се-ре-жен-ко… Это единственный шанс. Синяя машина внизу готова к выезду… Где вас готовили?

— Я не знаю названия…

Усенко ответил машинально и вздрогул. Потом, еще не веря своей догадке, поймал взгляд Дембицкого и показал глазами на солдата-канцеляриста. Переводчик заложил палец за воротник рубашки и демонстративно повернул голову из стороны в сторону. Это был четкий ответ и, стремясь показать, что он понял, Усенко торопливо заговорил:

— Пусть пан майор мне верит. Я правда не знаю, там лес был…

— К кому вы шли на связь?

— Не знаю, командир знал…

— Звание командира?

— Капитан… — Усенко так и впился глазами в Дембицкого.

Но тот, как ни в чем ни бывало, водрузил пенсне на переносицу и, отойдя к столику, начал проверять машинопись. Усенко напряженно ждал, что будет дальше, но Дембицкий только кивнул конвоиру, и тот бесцеремонно толкнул капитана к двери…

Уже через полминуты Усенко в сопровождении конвоира снова шел тем же коридором, только теперь окна дворика были слева. Взгляд капитана лихорадочно перескакивал с синей атомобильной крыши перед воротами на блестящую ручку очередного окна. Мысль о готовности машины стучала в виски. Да, это был шанс…

От последнего окна к машине было ближе всего, и тут капитан решился. Он задержался, скосил глаза назад, пощупал рукой щеку и, резко согнувшись, что было силы ударил конвоира ребром ладони. Немец без звука свалился под отопительный радиатор, а Усенко схватился за ручку и повернул.

Окно открылось сразу, и немцы, увидав выскочившенго наружу Усенко, еще не успели сообразить, в чем дело, как он уже сидел за рулем синего «вандерера». Только теперь капитан услыхал чей-то гортанный окрик, но было поздно. Мотор взревел, машина сорвалась с места, от удара бампером створки ворот распахнулись, и автомобиль вылетел на улицу.

Ровная брусчатка так и стлалась под колеса машины, отдавая в руки едва заметной дрожью руля. На поворотах автомобиль угрожающе кренился, но Усенко не снимал ногу с акселератора. Проскочив путаницу улиц, «вандерер» через железнодорожный переезд вырвался за город. Пустынное поле аэродрома осталось справа и впереди замаячил темный язык леса. Усенко вдавил акселератор до упора и, как только слева показался речной обрыв, распахнул дверцу.

Встречный ветер рванулся в машину, ограничительный ремень не выдержал, и откинувшаяся дверца заколотила по кузову. На всем ходу «вандерер» влетел в поворот, задок занесло, расшвыривая потоки грязи, автомобиль юзом пошел к обрыву, и в последний момент капитан выбросился из машины.