– Безопасность – прежде всего, – выдыхаю я, принцесса тихо охает. – Свою девушку я смогу защитить. – Поворачиваюсь к ней. – Ты переезжаешь ко мне.

POV Ульяна

С опаской осматриваюсь. Не такого я ожидала от жилища угрюмого Вита Грома.

Оглядываюсь, устремляя брови вверх, как бы говоря: «Это точно твоя квартира?».

Губы Вита ехидно кривятся. От заботливого парня не осталось и следа. Стоило только остаться наедине, его рука тут же оттолкнула мою, словно она нестерпимо жглась. Без посторонних глаз нет смысла и дальше притворяться.

– Что? Ожидала рвы и валы?

Губ касается лёгкая ухмылка:

– Как минимум склепы.

Вит неожиданно откликается усмешкой. Я же кручу головой, всё ещё не веря.

Я неоднократно представляла себе, где он живёт. Мои фантазии рисовали многочисленные сочетания чёрного пастельного белья и кровати из красного дерева. Ничего пышного или лишнего, главенствует подчёркнутая строгость, отражавшая внешний вид самого хозяина.

Но меня ждало немало открытий. Стоило только переступить порог, как нос уловил цитрусовый аромат. Кондиционер поддерживал оптимальную температуру. Дышалось легче, чем на улице.

Вит щёлкнул пальцами. В просторной комнате звук прозвучал очень громко. Я слегка дёрнулась. Включился свет. И я на пару секунд ослепла: от яркого света и ослепительной белизны пространства.

Когда глаза привыкли, я прищурилась, замечая и другие акцентные цвета – мятный, жёлтый, травянисто-зелёный. Ничего тёмного. А я уже думала, что этот день не сможет больше меня шокировать.

Снимаю сандалии, как заворожённая двигаю глазами от одного предмета мебели к другому. В прихожей нет ничего лишнего. Встроенные шкафчики для обуви, вешалки для верхней одежды, очень милый пуфик мятного цвета. Губы задрожали, поджимаю их, сдерживая умиление.

Осторожно прохожу вглубь, минуя кухню, скрытую в ночи. Вхожу в зал, где моментально включается свет, реагируя на движение.

Губы складываются в колечко, набираю полную грудь воздуха. Вит терпеливо следит за мной, пока я разглядываю белый кожаный диван, пару кресел, стеклянный столик, телевизор, прикреплённый к стене, воздушные занавески и милые подушки жёлтого и мятного цвета, зелёные растения.

– Не люблю тёмные помещения, – спокойно сообщает парень, прислоняясь к косяку и скрещивая руки.

Я оборачиваюсь, выразительно смотрю на него:

– При этом носишь чёрное?

Парень вновь хмурится:

– Одежда – это привычка, от которой я не могу избавиться.

Вит встряхивается, отталкивается и двигается в мою сторону. Я делаю шаг назад, упираясь в мягкое кресло. Ещё шаг, коленки подгибаются, я плюхаюсь и тут же двигаюсь вверх, отпружинивая.

– Почему?

Выпрямляю спину, напряжённо наблюдая за тем, как он опускается на диван передо мной, откидывается на спинку, закрывает глаза, затем расслабленно выдыхает:

– Ты не поймёшь.

Обиженно зажёвываю губу.

– Откуда ты знаешь?

Не знаю, что Вит расслышал в моём голосе, но он резко открывает глаза. Их синева покалывает меня, словно маленькими иголками. Ёжусь. Насмешливость за секунду сменилась агрессией.

– Ну, – с вызовом произносит парень, – давай, расскажи мне, как плохо тебе жилось в роскошном доме с кучей прислуги? Поведай, какого это, голодать не из-за отсутствия еды, а по собственной прихоти?

Я задохнулась, опешив не столько от его слов, сколько от враждебного взгляда, сковывающего мое сердце стальными тисками. Вит поддался вперёд, упираясь локтями в свои колени. Что я сделала или сказала, чтобы вызвать подобную реакцию?

– Я в ответ расскажу, почему хожу в чёрном. – Он делает вид, что задумался. Я молча взирала на него, беспомощно ожидая. – Хотя я могу начать. – И парень начал, громко и с укором, словно виня во всем меня: – Ещё до того, как я попал в детский дом, надо мной смеялись из-за одежды. Мало того, что она была старой и рваной, вдобавок была грязной, ведь мои родители чихать хотели на то, во что я одет. Они меня даже не кормили. – От ужаса по спине прошёлся озноб. Я знала, что он из неблагополучной семьи, но боялась строить предположения, насколько всё было плохо. – Меня дразнили, но потом я подумал, что если моя одежда сама чёрного цвета, то и грязи на ней не видно. – Голос Вита внезапно начал стихать, словно иссяк запал. – Повзрослев, я понял, глупость своих детских суждений, но привычка осталась. И как бы ни старался, мне по-прежнему некомфортно в других цветах.

В глазах защипало. Я представила маленького мальчика, в грязной одежде, голодного и трясущегося от холода. Горло словно онемело.

– Мне жаль… – прохрипела я, сдерживая слёзы.

Вит оскалился:

– Мне не нужна твоя жалость…

Он хотел ещё что-то сказать, но осёкся. Его глаза упёрлись в меня, словно видели впервые. Вит потерянно моргнул, затем резко вскочил, пускаясь бегом в сторону светлых дверей.

– Здесь твоя комната, – бросает он на ходу, ударив по одной из них.

POV Ульяна

Дверь грохотнула, я осталась в одиночестве. Ещё какое-то время посидела, боясь даже шелохнуться, прислушиваясь. В квартире больше не раздалось ни звука. Я вернулась в прихожую, где Вит оставил сумку, забитую до отказа. Негодование и обида сменилась праведным гневом. Неужели было так сложно закинуть сумку в комнату прежде, чем изливать свою ненависть ко мне?

Согнувшись под тяжестью, с трудом, почти волоком, дотащила её до двери, на которую указал Вит. Замешкав, я всё-таки приоткрыла дверь, заглянула внутрь.

Мило – первое, что пришло в голову, и необитаемо. Серьёзно. Всё выглядело так, словно только вчера сняли плёночку со всей мебели. Светлые оттенки, как и в тех комнатах, в которых я уже успела побывать. Интересно, спальня Вита такая же? Качаю головой: этого мне знать не нужно, да и вряд ли я там когда-нибудь окажусь.

Я прошла в спальню. Стиснув зубы, закинула сумку на кровать: пора начать качаться, а то дистрофия делает меня беспомощной, словно котёнка.

– Уф, – выдыхаю я, затем ещё раз пробегаю глазами по спальне. Стены мятного цвета, на полу в тон ему ковролин. Светлый шкаф, небольшая кровать с мягким изголовьем, по обе стороны тумбочки, прозрачный тюль и тёмно-голубые шторы – вот, собственно, и всё, чем обставлена комната. Мне нравится.

Сделала глубокий вдох, вернулась к сумке. Попасть в мою квартиру невозможно, для тура по магазинам уже слишком поздно, да и не было ни сил, ни желания, поэтому пришлось ехать к Вили, где она наспех поделилась составляющим своего гардероба, ограничившись самым необходимым. Хотя по весу, раздутым бокам и до сих пор чудом не разъехавшемуся бегунку, трудно в это поверить.