не удерживался. В Патримонии его поддержали многие сеньоры и прежде всего многочисленный княжеский клан Кресценциев, антагонистов графского клана Тускалло-Фроскатти, к которому принадлежал папа Бенедикт VII, а до него – папы Иоанн XI, Иоанн XIII, Сергий III, Лев VI и Стефан VII. Совокупно с восстаниями в Италии к северу от Рима и наступлением арабов в Италии к югу от Рима, положение Бенедикта VII грозило стать вскоре безнадежным. А это, в свою очередь, уже грозило церковными проблемами внутри Германии. Не говоря уже о том, что в случае успеха был бы нанесен огромный удар по авторитету императорской власти, поскольку императоры имели среди прочих многочисленных прав также и статус «умиротворителя и защитника Церкви».

Уже летом 980 года Оттону II пришлось переправляться с войсками в Италию. Вдоль франкской границы и границы с Чехией и Венгрией спешно воздвигались королевские бурги. Людей для охраны границ, для удержания в повиновении вассалов, для войны в Италии требовалось очень много. Конечно, казна империи быстро истощалась и из-за войн, и из-за расходов на многочисленные постройки. Серебро новгородцев было бы весьма кстати. Но люди для Оттона II были куда важнее серебра, так как людей все время не хватало. Однако, главное в том, что обремененный заботами император явно не имел возможности для обстоятельной встречи с новгородским князем. И, кроме того, на то время Владимир был бы для него не более чем еще один из тысяч просителей и ничем не мог его заинтересовать. Владимир был для Оттона всего лишь варваром-неудачником. Таких были десятки; если не сотни, и они добивались аудиенции годами, если их терпели, то только для «массовки» на официальных мероприятиях. Да, у Оттона II не было и свободной минуты, но зато он находился в зените власти и хотя с огромным трудом, но шел от одной победы к другой.

Кто бы тогда мог предположить, что с 980-го года удача закроет свои врата перед императором и широко распахнет их перед князем-беглецом из далекого Новгорода? Когда армия во главе с Владимиром встанет на Дорогожическом рву против киевлян Ярополка, Оттон II в это же время, потерпев страшное поражение от арабов, уничтоживших все императорское войско, тайно будет добираться до Венеции на византийском корабле. Когда Владимир взойдет на престол погибшего Ярополка и начнет свою первую военную кампанию уже в статусе главы Киевской Руси, завершившуюся разгромом полков и присоединением Прикарпаться, Оттон II столкнется с новой для себя оппозицией как в Германии, так и в Италии. Когда Владимир с успехом проведет войну против ятвягов, Оттон II, чтобы восстановить свой авторитет, начнет вторично большую войну против арабов. В это же время Дания фактически выйдет из-под германского влияния, восстанут славянские племена Полабья и станут нападать на города и монастыри Саксонии, Бранденбурга и Фрисландии. Весь север и восток Германии окажется в огне и хаосе. Однако все внимание императора будет сконцентрировано именно на Южной Италии. Упрямый, не желавший сдаваться, он решил взять реванш именно там, где судьба от него отвернулась. Из-за неожиданной смерти папы Бенедикта VII Оттон II вынужден будет остановиться в Риме, чтобы проконтролировать проведение конклава и не допустить к тиаре кого-либо из клана Кресценциев и прежде всего антипапу Бонифация VII. Ослабевший организм императора, разрушенный избыточным психологическим и физическим напряжением десяти лет, станет легкой добычей для римской лихорадки, и к исходу 983 года император умрет, имея от роду всего-то двадцать восемь лет. Величественную и печальную похоронную церемонию возглавит только что избранный стараниями покойника папа Иоанн XIV, которому спустя год предстоит, в свою очередь, погибнуть от мести восторжествовавших Кресценциев. Владимир же тогда будет находиться только на подступах к главному делу своей жизни. Германия будет занимать в сфере политических интересов Владимира хоть и не первое, однако же далеко не последнее место. Правда, иметь дело ему придется уже с Оттоном III и регентшей Феофано. Их он тоже переживет.

Высаживался ли Владимир на берег Померании или Фрисландии? Маловероятно. Рискнем утверждать, что будущий креститель Руси никогда не встречался с Оттоном II, но, что вероятно, исходя из традиций и практики того времени, отправил императору послание. Правда, еще более вероятно, что по причине множества забот и по ничтожности политического веса новгородского изгоя это послание министериалы Императорского секретариата не сочли нужным передавать своему государю. Существо дел в Германии было слишком очевидно: искушенный Добрыня и набиравшийся опыта Владимир должны были быстро понять, что искать поддержки, а также людей в Германии в то время, это идея мертворожденная и совершенно бесперспективная. Владимир же не из тех, кто тратил время на фантомы.

Наемных ратников следовало искать в Скандинавии. Но так уж вышло, что политика Оттона II сильно осложнила поиски для Владимира и в этом регионе.

Естественно было прежде всего обратить взор к Дании. Даны были лучшими скандинавскими воинами и, кроме того, страна эта была родиной Рюрика[21]. В свое время Рюрик и его отец, конунг Харальд Кларк, много сил и времени истратили, чтобы вернуть власть над некогда принадлежавшей им Ютландией. Но даже имея такого союзника, как император Людвиг Благочестивый, не преуспели в этом. Впрочем, какая могла быть помощь от того, чья держава стремительно рушилась из-за войны, развязанной мятежными сыновьями? В борьбе за корону уже стареющему Рюрику досталась небогатая добыча – порубежный и бесплодный Эйвонский лен, который ему тоже пришлось спустя некоторое время покинуть. Как известно, путь старого Рюрика тогда лежал в скандинавские анклавы за Финским заливом, где судьба ему уготовила место совсем уж неожиданное – приглашенным новгородским князем и (чего Рюрик никогда не узнал), основателем одной из самых могущественных династий. Спустя век с того времени правнук Рюрика, князь Владимир Святославич, если и должен был к кому обратиться за поддержкой, то именно к могущественному королю Дании Харальду Синезубому, который уже перевалил за пятидесятилетний рубеж, из которых лет тридцать он провел на данском троне. Свидетельств об этом удивительном властителе много, но, к сожалению, все они довольно поздние и, соответственно, малодостоверные. Могущество Харальда I подвергалось не раз испытаниям внешними врагами, однако же внутри своих владений он имел непререкаемый авторитет. В становлении Владимира Святославича датский король сыграл весьма существенную роль. На протяжении всех лет правления Владимира будет отчетливо прослеживаться, так сказать, «рациональный стиль» Харальда Синезубого. Этот «стиль» заключался в гибкой тактике, сочетающей демонстрацию силы и готовность к компромиссам, жесткий контроль над ситуацией, складывающейся из нескольких параллельно развивающихся и как бы автономных, внешне не связанных сюжетов, связывание всех сюжетов в единый стратегический замысел, суть которого в упрочении государства. Тактика может иметь любые формы, даже парадоксальные, даже такие, которые осуждаются (в том числе и самыми