– Я обходил конюшни с Румбольдом, моим помощником, – отозвался Джослин. – Потом я вернулся и пошел вздремнуть в библиотеку. Кузина разбудила меня в пять. В шесть тридцать у нас было что-то вроде позднего чаепития, и мы пришли в ратушу где-то в четверть седьмого.

– Все трое?

– Да.

– Теперь, если вы не возражаете, – сказал Аллейн, – хотелось бы побеседовать с мисс Прентис.

I

Мисс Прентис вошла с видом, как сказал Генри, раннехристианской мученицы. Аллейн всегда судил о людях по первому впечатлению. Дама ему сразу не понравилась. Старший Джернигэм занервничал, почувствовав себя хозяином.

– Ну что ж, Элеонор, – произнес эсквайр, – вот ты и здесь. Прости, что пришлось тебя побеспокоить. Могу я представить тебе мистера Аллейна? Он занимается расследованием этой ужасной истории.

Элеонор удостоила старшего инспектора сдержанной улыбкой и протянула руку. Она села на единственный стул в комнате.

– Постараюсь долго вас не задерживать. – Аллейн приступил к допросу.

– Но только, – тихо сказала мисс Прентис, – я собиралась пойти в церковь в одиннадцать часов.

– Сейчас только десять часов пять минут. Уверен, что вы успеете.

– Я отвезу тебя, – вызвался эсквайр.

– Спасибо, дорогой. Но мне лучше пройтись пешком.

– Все равно я тоже туда собираюсь, – настаивал Джослин.

Элеонор понимающе улыбнулась.

– Что ж, мисс Прентис, – начал инспектор, – нет причин скрывать от вас тот факт, что мисс Кампанула была застрелена из револьвера, который хранился здесь, в этой комнате, в коробке.

– Ох, Джослин! – воскликнула мисс Прентис. – Ужасно! Мы же говорили тебе, что нельзя хранить в доме заряженное оружие! Разве не так?

– Нет необходимости повторять это снова, Элеонор.

– Почему, кузина? – спросил Генри. – Или ты предвидела, что кто-то может выкрасть «кольт» и подстроить смертельную ловушку внутри пианино?

– Дорогой, ну зачем ты так! Мы просто иногда говорили о том, что это было не очень разумно.

– Минуту, пожалуйста, – попросил Аллейн, – прежде чем мы пойдем дальше, мне нужно увидеть ваш палец, мисс Прентис.

– О, боюсь, это будет очень болезненно.

– Вы хотите, чтобы доктор Темплетт разбинтовал его?

– Нет-нет.

– Если вы позволите, то после осмотра я наложу хорошую повязку.

Дама подняла на Аллейна глаза, и на ее лице появилось странное выражение лукавства и покорности. Элеонор робко протянула перебинтованную руку. Инспектор быстро снял повязку и увидел, что под ней была еще одна повязка. Он снял все лишнее. Палец оказался воспаленным и распухшим.

– Скверная ситуация, – констатировал Аллейн. – Вам нужна новая повязка. Доктор Темплетт…

– Я не хочу, чтобы он прикасался к моей ране!

– Но врач наложит вам свежие бинты и новый напальчник.

– У меня есть аптечка первой помощи. Генри, дорогой, ты не поможешь мне…

Аллейн ловко перевязал палец. Кузина эсквайра пристально глянула на инспектора и похвалила:

– У вас превосходно получается.

– Надеюсь, все будет держаться. Хотя лучше бы это сделал врач. Вам нужен старый напальчник?

Элеонор отрицательно покачала головой. Инспектор положил его себе в карман.

– Мисс Прентис, я пытаюсь составить что-то вроде расписания передвижений каждого участника, начиная с полудня пятницы до самой трагедии. Скажите, пожалуйста, где вы были в пятницу после полудня?

– Я была в церкви.

– Все время?

– Ох нет, – тихо отозвалась Элеонор.

– Во сколько вы там были, скажите, пожалуйста?

– Я приехала в два часа.

– Вы знаете, когда служба закончилась?

– Это была не служба, – сдержанно ответила мисс Прентис.

– Вы были там одна?

– Это была исповедь, – нетерпеливо пояснил Генри.

– Ясно.

Старший инспектор сделал небольшую паузу.

– Был ли там еще кто-нибудь, кроме вас и вашего исповедника?

– Нет. Я встретила бедную Идрис на выходе.

– Во сколько это было?

– Вроде бы я слышала, как часы пробили половину третьего.

– Хорошо. А потом?

– Я отправилась домой.

– Сразу?

– Да. Я пошла по верхней дороге.

– Она идет прямо от церкви?

– Да.

– Вы проходили мимо ратуши?

– Да.

– Не заходили?

– Нет.

– Был ли там кто-нибудь, как вы считаете?

– Двери были заперты, – ответила мисс Прентис. – Я думаю, что только девочки заходили туда на час.

– Были ли ключи в условленном месте в тот день? – спросил Аллейн.

– Есть только один ключ, – объяснил Генри. – Я не знаю, был ли он там в пятницу. Полагаю, все-таки был. Дина наверняка в курсе этого. Некоторые члены Молодежного общества продолжали работать там в пятницу, но нас там не было. Они могли вернуть ключ в дом пастора. Я сам до ратуши не дошел.

– Мисс Прентис, где конкретно на верхней дороге вы встретили Генри Джернигэма и мисс Коупленд?

Инспектор заметил, как Элеонор задержала дыхание и побледнела. Потом укоризненно посмотрела на Генри и ответила:

– Боюсь, не припомню.

– Зато я помню, – сообщил Генри. – Это было на крутом изгибе дороги над пешеходным мостом. Ты вышла из-за поворота.

Элеонор опустила голову. Юноша смотрел на нее так, будто хотел, чтобы она говорила.

«В этой встрече было что-то очень неприятное», – подумал Аллейн.

– Как долго вы разговаривали с другими, прежде чем вернуться в Пен-Куко? – поинтересовался он.

Мисс Прентис покраснела.

– Недолго.

– Около пяти минут, я думаю, – пояснил Генри.

– Когда вы добрались домой?

– Наверно, около половины четвертого, – проговорила Элеонор. – Точно не знаю.

– Вы еще выходили в пятницу на улицу, мисс Прентис?

– Нет.

– Вы находились в доме? Простите, что беспокою вас этими расспросами. Но мне действительно нужно точно знать, чем каждый был занят в пятницу.

– Я была в своей комнате, – ответила дама. – Есть две маленькие молитвы, которые отец Коупленд дал нам читать после исповеди.