– Понятно, – смущенно произнес инспектор.

II

Аллейн не отступал. С каждым новым вопросом Элеонор все больше походила на терпеливую мученицу, но он получил от нее много важной информации. В субботу, в день премьеры, дама провела весь день в ратуше с остальными. Ушла со всеми, потом вместе с Джослином и Генри вернулась в Пен-Куко на ленч. До вечера никуда не выходила, днем была в своей комнате. Элеонор помнила, как разбудила эсквайра, когда пришло время чая. После чаепития вернулась к себе.

– Вчера утром вы все были в ратуше? – спросил инспектор. – Кто пришел первым?

– Думаю, что Дина Коупленд, – сразу же ответил Джослин. – Она уже была там, когда мы приехали, она всегда приходила первой.

Аллейн записал это в свой блокнот и продолжил:

– Кто-нибудь из вас заметил, где стояло и как выглядело пианино?

Как только речь зашла об инструменте, все Джернигэмы занервничали.

– Думаю, да, – ответила мисс Прентис очень тихо. – Оно стояло там же, где и было во время спектакля. Очевидно, в пятницу девушки его задрапировали и поставили герань в горшках. Так как мне предстояло на нем играть, то я все рассматривала очень внимательно.

– Боже праведный! – воскликнул эсквайр. – Ты бренчала какую-то ужасную мелодию. Я вспомнил!

– Джослин, дорогой! Пожалуйста! Я просто дотронулась до клавиш правой рукой. Не левой, – сказала Элеонор с улыбкой.

– Это было вчера утром, не так ли? – уточнил старший инспектор. – Теперь постарайтесь вспомнить, мисс Прентис. Вы пользовались левой педалью?

– Ох, теперь я и сама этого не знаю. Дайте вспомнить. Я села за инструмент на минуту, думаю, что пользовалась левой педалью. Мне всегда казалось, что в этом случае лучше звучание. Да, я почти не сомневаюсь в том, что использовала эту педаль.

– В это время кто-нибудь был рядом с инструментом? – поинтересовался Аллейн.

Мисс Прентис бросила на него укоризненный взгляд.

– Идрис, – прошептала она. – Мисс Кампанула.

– Так, остановитесь. Подождите минутку, пожалуйста! – воскликнул Джослин. – Я все вспомнил. Элеонор, ты села и начала что-то бренчать. А потом подошла Идрис и спросила, почему бы тебе не использовать левую педаль и проверить, как она работает.

– Она это сказала, – подтвердил Генри.

– А ты встала и ушла, – продолжил эсквайр. – Старушка Камп, то есть Идрис Кампанула, усмехнулась, уселась на стул, и…

– И зазвучала прелюдия! – закричал Генри. – Ты абсолютно прав, отец. Бом! Бом! Бом! Затем она нажала левую педаль. Вот так, сэр. Я видел это. Клянусь!

– Хорошо, – сказал Аллейн. – Мы продолжаем. Это произошло вчера утром. Во сколько?

– Как раз перед нашим уходом, – ответил Генри. – Около полудня.

– Я помню, что мы это уже обсуждали, но хотелось бы уточнить: вы все вместе ушли?

– Да, – подтвердил Генри. – Мы втроем уехали на машине. Помню, Дина хлопнула задней дверью как раз в тот момент, когда мы отъезжали. Все уже начали расходиться.

– И никто из вас не вернулся до вечера? Понятно. Когда вы приехали в шесть часов пятнадцать минут, мисс Коупленд уже была в ратуше?

– Да.

– Где она стояла?

– На сцене со своим отцом, ставила цветы в вазы.

– Я остался в комнате отдыха, и мы с Диной поболтали, – рассказал Генри. – Ее отец был на сцене. Через минуту или две я пошел в свою гримуборную.

– Вот! – воскликнул Джослин и пристально посмотрел на мисс Прентис.

– Что, дорогой?

– Эти девчонки хихикали перед входом в ратушу. Может, одна из них подстроила эту ловушку с пианино?

– Отец, дорогой мой! – осуждающе произнес Генри.

– Им было запрещено прикасаться к инструменту, – пояснила мисс Прентис. – С тех пор как его испортила Сесилия Друри.

– Когда прибыли все остальные? Доктор Темплетт и миссис Росс? – спросил Аллейн.

– Они не появлялись до половины седьмого, – ответил Генри. – Дина очень волновалась, и мы тоже. В конце концов она позвонила в коттедж миссис Росс. Дозвонилась с большим трудом. Телефон в ратуше соединен с домом пастора. Когда же мы все-таки пробились в коттедж миссис Росс, то трубку не взяли. Мы узнали таким образом, что она уже ушла.

– Она пришла с доктором Темплеттом?

– О да, – пробормотала мисс Прентис.

– Телефон находится в вашей гримуборной, не так ли, мистер Джернигэм?

– В нашей с Генри. Она у нас одна на двоих. Мы всегда были рядом с телефоном.

Тишину воскресного утра нарушил звон колоколов. Мисс Прентис встала.

– Спасибо вам большое, – поблагодарил всех инспектор. – Думаю, у меня теперь есть общее представление о том, как вы провели эти два дня. В пятницу днем мисс Прентис пошла в церковь, мистер Джернигэм охотился, мистер Генри Джернигэм отправился на прогулку. Возвращаясь из церкви, мисс Прентис увидела мистера Джернигэма и мисс Коупленд, которые случайно встретились на Топ-Лейне. Это было около трех часов. Мистер Генри Джернигэм вернулся домой окольным маршрутом, мисс Прентис – той же верхней дорогой, а потом пошла в свою комнату. В пять у вас был прогон ролей в этой комнате, и все видели «кольт». Вы трое обедали дома и больше никуда не выходили. В пятницу после полудня несколько ваших помощников из Молодежного общества работали в течение часа в ратуше. Предположительно в два часа тридцать минут, когда мисс Прентис проходила мимо, они уже закончили. Вчера утром, то есть в субботу, доктор Темплетт и миссис Росс заезжали сюда за галстуком. Вы все пошли в ратушу, а вы, сэр Джослин, поехали в Грейт-Чиппинг. Все вернулись к ленчу. К этому моменту пианино было на своем месте, задрапированное и украшенное горшками с геранью. Днем мистер Генри Джернигэм поднялся на Клаудифолд и вернулся назад. Насколько мне известно, только доктор Темплетт и миссис Росс заходили в ратушу вчера днем. В шесть часов пятнадцать минут вы все прибыли на спектакль.

– Великолепно, сэр! – похвалил инспектора Генри.

– Ох, да, я все записал, – заметил Аллейн. – У меня очень плохая память. – Что насчет ваших нот, мисс Прентис? Когда вы поставили их на пианино?

– Утром в субботу, конечно же.

– Понятно. До этого они находились здесь?

– Нет, – откликнулась дама. – Не здесь, знаете ли.

– Где тогда?

– В ратуше, естественно.

– Они постоянно там?

– Нет, – ответила мисс Прентис, широко открыв глаза. – Зачем же?

– Не знаю. Когда вы отнесли их в ратушу?

– В четверг вечером, перед генеральной репетицией, разумеется.

– Ясно. Вы играли в тот вечер?

– Нет.