Боже, это было непередаваемо. В момент, когда я дышала только Демьяном, думала, что меня разорвет на части от силы этих восхитительных пугающих ощущений.

И самое ужасное, что в ногу с растущей виной шло желание сейчас оказаться рядом с любимым. Чтобы снова к себе прижал и шептал свои порочные слова, от которых у меня мурашки табуном по коже бегали. Закрываю лицо ладонями, прячась от обличающего мира. Делаю воду ледяной, надеясь, что она смоет все постыдные мысли, но нет. Я только замерзаю до дрожи и, выбравшись из ванны, укладываюсь в постель, прячась под тяжелое одеяло.

Что мне делать, Господи? Помоги мне, потому что я совсем запуталась.

* * *

— Прости, пап, задержалась, — усевшись в машину, целую папу в щеку и пристегиваюсь. Он предложил подвезти меня после зачета, а судя по тому, что на небе снова собираются тучи, предложение пришлось в самый раз.

— Ничего, я пока кофе выпил, — автомобиль отъезжает с парковки и вливается в общий поток. — Как прошло все?

— Хорошо. Я закрыла сессию на отлично.

В глазах отца загорается гордость.

— Умница моя. А Оля?

— Тоже сдала все.

— Легче ей?

Смотреть в глаза становится неудобно, когда приходится снова врать, поэтому я отвожу взгляд на дорогу.

— Да. Уже лучше. Мы сегодня встретили Лауру, помнишь, я рассказывала тебе? Из параллельной группы.

Отец хмурится, силясь вспомнить о ком я говорю.

— Девушка из Еревана.

— А, это та, которая там никогда не была?

— Да. Оказывается, она встречается с русским парнем.

Произношу и дыхание задерживаю. Понятно, что рассказываю это не просто для того, чтобы поделиться сплетнями. Со вчерашнего вечера места себе не нахожу, разрываясь на части.

— И что? — хмыкает папа.

— Просто, — с усилием растягиваю губы в подобии улыбки, — говорит, что собираются жениться.

— Ну пусть женятся.

— Я просто подумала, что оказывается это не так страшно заводить отношения с человеком другой национальности. Правда?

Отец, фыркнув, резко выкручивает руль, сворачивая на повороте. Упираю руку в дверь, чтобы не удариться.

— Страшно, Мариам! Хорошо, что у вас с Давидом головы на плечах есть, чтобы не делать подобной глупости. Наша семья никогда не опустится до смешения крови. Никогда, дочка, — слова вылетают подобно автоматной очереди, выстреливая мне прямо в грудную клетку и распространяясь болью. — У вас генетика чистая, понимаешь? Вы с рождения впитали в себя правила продолжения рода. Истинные. Благородные. И ни один из вас даже не подумает о том, чтобы так опозорить семью.

— Но ведь иногда чувствам сложно сопротивляться.

Отец, остановившись на светофоре, поворачивает ко мне голову и внимательно всматривается в лицо. Чувствую себя насекомым под микроскопом. Маленьким и беззащитным перед тем, кто может одним ударом ладони раздавить насмерть. Страх сцепил изнутри, но я очень стараюсь выглядеть так, как будто веду обычную познавательную беседу.

— Мариам, чувства сегодня есть, завтра нет, а семья и род останется навсегда. Человек разумный всегда ставит на первое место именно эти критерии и даже не посмотрит в сторону других национальностей. С чего ты интересуешься?

Пристальный взгляд отца сканирует насквозь. Пожимаю плечами и улыбаюсь.

— Да просто пообщавшись с Лаурой интересно стало.

— Твоя Лаура живет здесь с рождения. И видимо ее семья не так блюдит ее честь и достоинство, раз позволяют спутываться с кем попало.

— Наверное…

Отворачиваюсь к окну и зажмуриваюсь. Глаза пекут, грозясь пролиться слезами, но я проглатываю спазмы в горле.

Может, ее семья и не блюдит честь и достоинство своей дочери, но это не мешает ей быть счастливым человеком.

В голове всплывает образ знакомой, всегда улыбающейся, источающей позитив, радость и любовь к окружающим. Она давно не живет с родителями, но, тем не менее, не скатилась вниз по социальной лестнице. Хорошо учится, гуляет с друзьями и, что самое главное, может не прятаться с любимым человеком.

Только закрывшись в комнате, могу позволить слезам обжечь щеки, а себе попрощаться с надеждами на счастливое будущее с Демьяном. Как бы отец ни уважал его и ни ценил помощь, он никогда не примет его в нашу семью.

Сердце разрывается на части, когда экран телефона загорается входящим звонком. Любимое имя шестью буквами выжигает во мне огромную дыру. Не беру трубку, грея в ладонях телефон. Просто не могу. Его голос сейчас последнее, что мне нужно. Демьян звонит один раз, потом второй. Телефон гаснет, а потом приходит сообщение.

“Завтра заберу тебя из университета. Отметим окончание сессии. Уверен, ты сдала ее на отлично”

Кусаю себя за щеку, чтобы не завыть раненым зверем. Не знаю, сколько я так сижу, просто перечитывая раз за разом сообщение. Меня начинает бить колючей дрожью. Становится холодно настолько, что хочется спрятаться под одеяло.

«Прости, любимый, но ты ошибся… У нас ничего не получится. А если я продолжу и дальше видеться с тобой, однажды это убьет меня. Или я причиню боль тебе. А я меньше всего хочу, чтобы тебе было больно. Отпусти меня и живи дальше.»

Смаргиваю слезы и нажимаю “отправить”.



Включаем песню Наргиз — Ты моя нежность

Демьян

В очередной раз набираю номер Мариам, но меня тут же сбрасывают. Охренеть!

Откидываю телефон на стол и, схватив пачку сигарет, подкуриваю одну. Со скрипом отталкиваю стул, чтобы встать.

Что, блядь, произошло?

Три дня назад, когда отпускал ее домой, казалось, всё, решилась маленькая, и дороги назад нет. Тихие стоны и затуманенный возбуждением взгляд до сих пор поджаривают изнутри. Никогда раньше так долго не ходил с болезненным стояком. Не хотел так ни одну, как ее. Другой бы на моем месте уже пошел трахнул кого, чтобы напряжение сбить, а я как тот мазохист. Сам себя дразню. Едва не рехнулся тогда, когда малышка в моих руках кончала, но стерпел. Знаю, что с ней нужно постепенно. Осторожно, поэтому разве что плясок с бубном не устраиваю.

Меня ломает, но терпеть готов, только бы знать, что не напрасно. Что однажды я возьму мою девочку в её самый первый раз, и это будет так, как никогда и ни с кем. А потом возьму еще раз и еще. Дома, в машине, где угодно, потому что моя станет.

А она пропала. Закрылась дома и не выходит. Звонки и сообщения улетают в никуда, оставаясь без ответа. Уберечь она меня хочет от сломанной жизни. Пиздец. Лучше бы себя уберегла. Глупая. Не понимает, что я не отдам ее ни родителям ее этим ненормальным, ни выбранному жениху. Не знает, что жизнь далеко не сахар, если послушно выполнять указания мужа и становиться марионеткой. Стоит посмотреть только на жену Дава, которая боится ему слово против сказать. Как щенок бегает вокруг, а он ее носком туфли пинает и винит в том, в чем сам и виноват.