Зажмуриваюсь, чтобы не видеть этого. Я ведь тоже люблю его. Как никого и никогда. Наверное, так полюбить и не смогу больше, потому что это просто невозможно. Неьзя испытать настолько сильных чувств дважды в жизни…

— Но сейчас ты снова вернулась в свою долбанную скорлупу, где правит чувство долга и страха перед семьей.

Демьян вдруг хватает меня за плечи и сильно встряхивает. Голова запрокидывается назад, и я встречаюсь с ним взглядами.

— Мариам. Выбор есть всегда. Главное — сделать правильный, чтобы остаток жизни потом себя не винить. Когда любишь, нужно бороться! Выгрызать любыми способами. С кровью. С мясом. Но вырывать кусками так, чтобы потом через время саму себя не сожрать, когда будешь ложиться в постель с мужем, а представлять, каково бы это было делать со мной! Чтобы не ждать дома того, кто не позволит выйти на работу и заставит детей рожать. Чтобы не возненавидеть себя за отсутствие любви к мужу, которого тебе навяжут.

Резко разжав пальцы, Демьян отступает, смотрит на меня в последний раз, разворачивается и начинает уходить.

Мариам

Шаги Демьяна отдаются нестерпимой болью в сердце.

Смотрю вслед тому, кого не забыла, как ни старалась, и понимаю, что если он сейчас уедет, то уже больше не вернется. Дорожки слез серной кислотой обжигают лицо, а я вдруг четко осознаю, что он прав. Я не хочу как Давид. Не хочу, чтобы за меня принимали решения и выбрали того, кого я обязана буду полюбить, ведь у меня уже есть любимый мужчина. Не хочу смотреть на мужа с одним лишь уважением и благодарностью за детей и семейную жизнь.

Я жить хочу, раскинув руки в стороны, и знать, что если полечу вниз, меня поймают не потому, что так нужно, а потому что тот, кто это сделает, не даст мне разбиться из-за страха потерять. А Демьян не даст.

Слова о том, что нужно бороться, набатом бьются в висках. Если я не попробую забрать свою жизнь себе, все будет именно как он сказал. Однажды, если мы вдруг пересечемся в будущем, и я увижу его с женой или даже детьми, сойду с ума от мысли, что на ее месте могла быть я. А если жизнь не даст больше мне возможности встретить его, я так или иначе рано или поздно похороню себя заживо, ведь точно знаю, что полюбить другого не смогу.

Сглатываю болезненный ком и хрипло шепчу:

— Демьян.

Дождь поглощает его имя, когда Демьян как раз подходит к машине. Делаю неуверенный шаг вперед, но каблук застревает в плитке. Повторяю громче:

— Демьян!

Он кладет ладонь на дверную ручку и смотрит на меня поверх машины. Я мотаю головой, мысленно умоляя его не уходить, и одновременно с этим дергаю ногу, чтобы высвободить чертову туфлю. Пульс раздирает изнутри, и я, плюнув на обувь, разуваюсь, чтобы несмело пойти к нему навстречу. Ступни окунаются в разрастающиеся лужи, но я не чувствую ни ветра, ни холодный воды. Мне нужно к нему.

Промокший насквозь, Демьян щурится от дождя и, крепко сжав зубы, наблюдает за моими шагами к нему. К тому, без кого не хочу видеть собственное будущее. Слезы смешались с дождем, а я просто смаргиваю их, чтобы не потерять самого важного для меня сейчас человека из фокуса и снова не сбиться с принятого решения. Он как маяк в беспросветном ночном океане.

Я смогу. Я сделаю все возможное, чтобы убедить отца в том, что мне кроме него никто не нужен. Пока представить себе не могу, во что это выльется, но моя жизнь стоит того, чтобы за нее бороться. Демьян стоит этого.

Любимый отходит от двери, обходит капот и делает шаг мне навстречу. Обхватывает щеки ладонями, поверх которых я кладу свои и дышу… Дышу сквозь стену дождя моим мужчиной.

— Я хочу быть счастливой, — смотрю в черные глаза, поглощающие меня подобно водовороту, — с тобой. Мне очень страшно. Ты представить себе не можешь как, потому что я не знаю, что нас ждет. Но я очень… очень хочу попробовать.

Демьян крепко сжимает веки и ведет колючей щетиной по моей щеке. Рваное дыхание греет лицо, большие пальцы гладят кожу, и я чувствую, как сильно бьется его сердце.

— Я буду рядом, Мариам. Клянусь, что не дам тебя в обиду кому бы то ни было. Ни отцу, ни матери, ни Богу, ни Черту. Верь мне, маленькая! Как я верю тебе!

Киваю и тянусь к нему. Демьян сжимает меня до хруста в костях. Его властные губы оказываются на моих. Целуя исступленно, горько-сладко, так, как будто в первый раз, чувствую, как мужские руки приподнимают меня над землей, отрывая ступни от холодной земли.

Меня поглощает счастье, и впервые за несколько дней хочется улыбаться. Руки сами оплетают мужскую шею, я зарываюсь пальцами в мокрые волосы. Мне хочется пробежаться по каждой родинке, изучить откуда-то взявшиеся татуировки на груди, узнать о происхождении каждой. Потребность раствориться в любимом мужчине приобретает глобальные масштабы.

По коже роем несутся мурашки, на этот раз от потока ветра. Господи, я напрочь забыла о том, что мы находимся практически на крыльце университета. Ливень усиливается, подгоняя скорее спрятаться от него, и Демьян так и делает.

Сняв автомобиль с сигнализации, опускает меня на переднее сиденье и, вернувшись за оставленными на тропинке туфлями, садится в машину.

С нас течет прямо на сиденья, но я, согретая его широкой улыбкой, не замечаю холода. Мне тепло, как никогда. И виной тому не включенный климат контроль, нагревающий салон, а благодарно стучащее сердце. Оно давно так сладко не сжималось.

Протянув руку, отвожу с мокрого лба Демьяна волосы и стираю стекающую с них воду.

— Ты немножко промок.

— Если бы кое-кто вовремя сел в машину, мы бы сейчас оба были сухие, — бросив на меня теплый взгляд, Демьян сплетает наши пальцы и целует тыльную сторону моей ладони.

Дорогу до его дома я даже не замечаю. Широкая ладонь крепко сжимает мою, отрываясь только чтобы переключить передачи. Мне кажется, я начинаю захлебываться, когда оказавшись в лифте, Демьян снова меня целует. Безотрывно. Не давая сделать и вдоха, а я отвечаю, искренне желая уйти безвозвратно в моего мужчину. Впервые за все время не сопротивляясь своим желаниям, а позволяя им расцвести, как раннему цветку после промозглой зимы.

Мое тело больше не принадлежит мне. Оно накалено до предела мужчиной, однажды взявшим в плен мое сердце и душу.

Зайдя в квартиру, Демьян пригвождает меня к стене на короткое мгновение. Одежда липнет к телу, но я не замечаю неудобств. Ведь его губы трепетно собирают влагу с моей шеи, посылая тепло под кожу, а пальцы осторожно расстегивают блузку.

— Демьян…

— Я знаю, — хриплый шепот мне на ухо, — мы не зайдем далеко.

Благодарная ему за то, что понимает меня даже без объяснений, я и сама начинаю дрожащими пальцами расстегивать мужскую рубашку. Пуговицы не поддаются, потому что мое напряжение слишком велико. Я никогда не заходила дальше, чем поцелуи, и тем более не раздевала мужчину, но это запретное ощущение сейчас не пугает. Я доверяю Демьяну и знаю, что он выполнит обещание, а значит, могу себе позволить хотя бы немногое, но такое необходимое.