– Соглашается, – ответил Драница. – Идею с Загсом и по поводу завещания мы, конечно, упустили из внимания. Сейчас я этим делом займусь непосредственно.

Он отвернулся и посмотрел в спину Светлане Казанцевой. Как там насчет Загса и ближайших нотариальных контор? Та кивала головой и щелкала клавиатурой одновременно. Пять секунд спокойно не дадут поработать.

– Копия договора, говорите, имеется? Можно взглянуть? – попросил Лушников.

Драница нырнул в общий сейф, вытащил оттуда несколько листов бумаги и протянул Лушникову. Тот бегло прошелся глазами по документу, не углубляясь в конкретное содержание. Предмет договора. Срок его действия. Права и обязанности сторон. Форма, размер и стоимость пожизненного содержания. Насколько известно, должны быть еще несколько разделов. Наиболее важных. Таких, как изменение и прекращение договора, а также форма и размер пожизненного содержания. Без этих положений – не договор это, а сапоги всмятку. Широкая натура у обеих сторон. Одни обещают на словах, вторые рады им верить. Главное, посулить человеку блага, и дело в шляпе. Под шумок работает фирма. Под прикрытием безудержной рекламы из кухонных репродукторов… Обязанность выплачивать ренту на срок жизни получателя, но так ли это на самом деле?…

Звонок мобильника заставил майора вздрогнуть. Пока что лишь двое знали его номер в этом регионе. Лушников вынул трубку из кармана. Звонил Казанцев. Возбужден. Вкратце рассказал о случившемся и просил приехать, потому что слишком неординарным получалось событие. И просил не говорить об этом жене. Информация может повредить ее психическому здоровью.

Лушников поднялся и вышел, ничего не сказав. Не может он посвящать подчиненных сотрудников в собственные дела. И рисковать здоровьем отца тоже не может. Позже когда-нибудь расскажет. И то не всем. Слишком это личное. И слишком неоднозначно. Могут не понять…

Он вышел из РОВД, сел в машину и полетел в сторону госпиталя. Через полчаса он был на месте.

Действительно, могут не понять. Тем более что Володя Казанцев, инвалид с протезом, слегка схитрил. Не выдал полиции ни нож, ни расписку. Неизвестно, чем он думал, когда прятал у себя под одеялом колющий предмет, под общим названием холодное оружие. И кровь изъял для чего-то. Конечно, это явный прокол, и все же большое спасибо ему за это. За то, что не спал. Не будь его рядом, лежать бы сейчас старшему Лушникову в анатомическом театре. Вовремя капитан из туалета вернулся.

Николай и Владимир сидели в саду. Александр Сергеевич оставался в палате. Кажется, до того так и не дошло, что же на самом деле ночью случилось. Не верилось старику, что на него могло быть совершено покушение. Как-то чересчур просто. Сергеич никому не должен, даже не обещал, исключая, конечно, Тамару.

Надсаженный мозг опять не хотел верить, чтобы женщина могла организовать покушение.

– Вот, посмотри… В кармане у него лежала. И ножичек тоже забери, – Казанцев вынул из кармана расписку. – Мне это ни к чему.

Николай взял из его рук пластиковый пакет. Теперь уже нет никаких сомнений, что ночной визит в больничную палату – дело рук Тамары Борисовны. Но доказать это будет проблематично, потому что время упущено. Любой адвокат скажет, что доказательства не имеют юридической силы, поскольку предоставлены почти через сутки. И любой судья с этим доводом согласится: нельзя было утаивать доказательства. Их вообще, может, позже подкинули, и нож, и расписку.

– Нельзя ему тут залеживаться… Считай, что это просто везение. Я бы, например, ушел… Опасно… И вообще надоело…

Казанцев посмотрел по сторонам. Палата для обоих самое опасное место теперь…

Поговорили и решили, что надо старика из больницы забирать. Встали. Было бы желание, а причина к выписке всегда найдется. Вернулись в палату и взялись вдвоем за Сергеича – сколько нагулял жира, как настроение, и есть ли желание поехать домой. Ехать предполагалось немедля. С учетом стабильного улучшения всего организма… И Сергеич согласился. Бока можно и дома отлеживать. Уколы ему недавно отменили, анализы хорошие. Пора, действительно.

Решив так, отправились втроем прямо к начальнику госпиталя.

Тот на дыбы:

– А лечащий врач для чего существует?!

Но дед нашелся. Вытаращил глаза на медицинского чиновника и тоже сказал. Вроде того, что не подопытный кролик, чтобы страхи ночные терпеть.

Тирский все же вызвал лечащего доктора. Принимай решение – твоя прерогатива. Тот лишь пожал плечами и удалился.

Выписались оба. Безногий инвалид и Лушников. Переоделись в цивильное, сели в машину «Волга» и поехали к себе в район.

Сергеича высадили дома, чуть не под руки подняли в квартиру и сдали Гирину под охрану. Кум обещался за ним следить. Вскидывал косматые брови и удивлялся, слушая рассказ о ночном нападении.

Николай взялся за ручку двери. Все-таки он занятой теперь человек, и ему пора на службу. Кузнецов за ним, сел в машину. Приехал в РУВД и следом за Лушниковым в «Убойный отдел» – все-таки у него там жена работает. Вошел. Жену расцеловал. С каждым за руку поздоровался. Свой человек.

Скоро на работе знали подробности ночного покушения. Увы, шила в мешке не утаить. И опять народ удивлялся, хотя давно привык и не к такому.

– Надо же! В лоб получил и смылся…

– Надо думать, на том не остановятся…

Все понимали, в какое положение попал у них начальник, и слегка журили старика Лушникова. Говорили осторожно. Стараясь не задевать родственные чувства. Расслабился, деда, на старости лет. Теперь ему наука будет: нельзя с молодыми связываться.

– А по поводу киллера надо больницы все обзвонить, – решил Петр Данилович. – Очень может быть, что лежит где-нибудь… с трещиной во лбу…

Уколов Илья Николаевич действительно лежал, но только не в больнице, а в квартире у Тамары Борисовны. Примчался среди ночи с залитым кровью лицом и тут же упал. Прямо на пороге. Потому что истощился. Хотя до этого несся во весь опор.

Тамара с большим трудом, волоком, перетащила тяжелое тело через порог, обмотала голову куском простыни и бросилась звонить Решетилову. Анатолий Семенович спросонья долго не мог понять, чего от него хотят. Оказалось, на него надеялись и желали получить чуть ли не медицинскую консультацию.

– Спятил совсем народ! – выругался адвокат, поднимаясь с постели.

Жена повернулась на другой бок. Во сне громко всхрапнула и проснулась, тараща глаза.

– Куда тебя понесло?

– Не твое дело. Спи…

Пешком Решетилов пришел к семейному общежитию и вошел в подъезд. Вахтер не хотела пускать. Адвокат сунул ей под нос бордовую книжечку и пошел по ступеням, шевеля плечами.

Женщина позади качала головой – то окровавленные бегают, то корочками машут перед лицом. Общага и есть.

Тамара поджидала у входа. Сразу же отворила и тут же захлопнула за ним квартиру. Хорошо, что хоть соседей дома никого. На север удалились.