Но это одна сторона медали. В Новгородской I летописи старшего извода есть информация о том, что вторжение в волость Ярослава имело более глубокий подтекст: «Рече же Мьстислав и Володимир: „поидем к Переяслалю; есть у наю третии друг“». О том, кто такой «третий друг», догадаться не сложно, это был ростовский князь Константин. Поэтому, нанося удар по владениям зятя, Мстислав решал не только тактическую задачу, заставляя Ярослава покинуть Торжок, но и стратегическую, поскольку шел на соединение с могущественным союзником. Мстислав Удатный повел свою рать на Тверь, откуда открывался прямой путь на Переславль-Залесский. Саму Тверь Удатный штурмовать не собирался, поскольку это могло занять много времени и привести к ненужным потерям, зато земли зятя он был готов пограбить с огромным удовольствием.

Новгородцы, псковичи и смоляне огнем и мечом прошлись по уделу Ярослава. Примечательно, что в этот момент Мстислав Мстиславич и его союзники уже не знали, где находится Ярослав Всеволодович – в Торжке, или в Твери. Это свидетельствует о том, что дальняя разведка у них была поставлена из рук вон плохо. Впрочем, так же обстояло дело и у их оппонентов. На самом деле, когда Ярослав узнал, что воинство Мстислава опустошает тверскую волость, то оставил в Торжке воеводу с небольшим количеством ратников и поспешил на выручку Твери. А заодно прихватил с собой пленных новгородцев.

Не полагаясь на авось, Ярослав отправил в передовой разъезд сотню отборных дружинников, которые должны были отслеживать передвижение врага. Отъехав от Торжка на пятнадцать верст, гридни обнаружили отряд воеводы Яруна, который Мстислав отправил в дозор. Бойцы Ярослава долго не раздумывали, а пришпорили коней и атаковали врага. Согласно сведениям Новгородской летописи по Карамзинскому списку, дружинники Ярослава потеряли в этом бою семь человек убитыми и тридцать три пленными. О потерях среди бойцов Яруна летописец скромно умолчал и объявил, что в этот день была одержана первая победа воинов Мстислава над суздальцами. Было 25 марта 1216 года.

* * *

Ростовский князь Константин знал о том, что Мстислав с родней вторгся в Суздальскую землю, и готовился к встрече с союзником. Понимал ли Константин, что творит и к каким последствием это может привести? Все он прекрасно понимал, только в очередной раз собственное Я взяло вверх над государственными интересами. Старший сын Всеволода давно осознал, что своими силами он никогда не вернет великое княжение, поскольку не сможет справиться с коалицией собственных братьев. Младшие Всеволодовичи плечом к плечу выступили против старшего брата, сохраняя при этом единство Суздальской земли, и Константину оставалось только зубами скрипеть от бессильной злобы и досады. Поэтому и решил опереться на внешние силы.

Но такой подход, во-первых, приводил к разорению собственной страны вражескими войсками, а во-вторых, в случае успеха Константина значительно ослаблял влияние Всеволодовичей на Руси. При таком раскладе на первое место выходили смоленские Ростиславичи, а «птенцы Большого гнезда» отступали на второй план. Но Константин был готов пожертвовать и этим. Поэтому его позицию по отношению к Владимиро-Суздальскому княжеству можно назвать предательской. Это понимали младшие братья Святослав и Иван и потому безоговорочно поддержали Георгия и Ярослава. Конфликт внутри княжества разросся до масштабов общерусского.

Тем временем Мстислав Удатный решил, что настало время объединить свою рать с полками Константина. Пока ситуация для него складывалась благоприятно. Ярослав хоть и пришел с дружиной в Тверь, но затворился в городе и за стены не высовывался. Пользуясь этим, ратники Ростиславичей безнаказанно грабили и разоряли волость, что и было засвидетельствовано в Новгородской летописи по Карамзинскому списку: «и тако ездяху в зажитие не боящеся» (т. 42, с. 108). Поэтому Мстислав решил разделить войска. Сам он с новгородцами пошел берегом Волги, разоряя поселения по рекам Шоше и Дубне, а Владимир Псковский повел псковичей и смолян на город Кснятин. Захватив этот город, Владимир стал методично разорять Поволжье, а в Ростов отправил своего боярина Яволода.

Вскоре от Константина прибыл воевода Еремей, который передал Владимиру Мстиславичу следующие слова своего князя: «Князь великий Константин велел вас поздравить и объявить, что он вашему приходу радуется и союз против противных его братии с вами учинит и при ваших послах утвердит, а в знак того прислав вам в помощь со мною 500 человек. Велел же просить, чтоб к нему прислали Всеволода Мстиславича, шурина его» (Повесть о битве на Липице). Князь Всеволод, сын киевского князя Мстислава Романовича, отправился с дружиной в Ростов, а Владимир Псковский пошел прямо на родовое гнездо Ярослава, Переславль-Залесский. Желая ускорить темп передвижения, псковский князь велел бросить обоз, часть пеших ратников посадил на коней и продолжил поход. 9 апреля Владимир Псковский привел свое воинство к Сарскому городищу, которое находилось к югу от озера Неро, недалеко от впадения в него речки Сары. Туда же прибыл и Константин Ростовский с дружиной.

Ростов Великий

Фото автора

Начались торжественные мероприятия, объятия и лобзания, закончившиеся взаимным целованием креста. О дальнейших действиях союзников Новгородская летопись по Карамзинскому списку рассказывает так: «и отрядиша Володимера Псковского с дружиною в Ростов, а сами, пришедше с полки, сташя противу Переяславлю в Фомину неделю» (т. 42, с. 108). Согласно В. Н. Татищеву, это произошло 17 апреля. Но если поход к Переславлю-Залесскому является продолжением кампании против Ярослава, то появление в Ростове Владимира Псковского вызывает определенные вопросы. И действительно, чего ему там было делать?

Можно предположить, что он отправился туда дожидаться подходивших с севера войск: в частности, к Ростову должен был прийти белозерский полк. На это указывает тот факт, что Владимир Псковский появится в лагере союзников лишь вечером накануне решающего сражения. Об этом свидетельствуют большинство летописей, в частности, Никоновский летописный свод: «И в то же время приде к ним князь Владимер Псковский из Ростова» (т. 10, с. 73). Существенное дополнение делает В. Н. Татищев: «Тогда пришел Владимир из Ростова с белозерцами и другими полками» (с. 660). Белозерский полк был грозной силой. Впервые о нем упоминается в Ипатьевском летописном своде под 1146 годом, когда Юрий Долгорукий отправил на помощь своему союзнику Святославу Ольговичу «тысячю Бренидьець дружины Белозерьское» (с. 240). Большинство исследователей склонны считать, что под словом «Бренидьець» подразумеваются воины в тяжелых доспехах, «бронях». Недаром на этот факт обратил внимание летописец, заострив внимание на том, что это были не просто ратники, а именно воины в бронях. Князь Владимир тянул до последнего, оставаясь в Ростове, желая собрать как можно больше воинов.

Что же касается Константина Ростовского, то его скорейшее вступление в войну на стороне Ростиславичей диктовалось сугубо политическими целями, которые оправдывали появление чужих войск в Суздальской земле. Мстислав Мстиславич в очередной раз разыгрывал образ борца за «правду», выступая на стороне обиженного отцом и братьями Константина. Поэтому и пришлось делать рокировку – Владимира Псковского отправили в Ростов собирать оставшиеся войска, а Константин под стягом и на белом коне вступил в войну на стороне смоленских князей.