Босс сказал что-то охраннику, стоявшему по ту сторону ворот, и в следующую минуту перед ними открылась небольшая дверца. Гарри снова подтолкнул Джулию, когда она замешкалась на пороге.

Затем ее ввели в довольно большой, по меркам здешнего района, дом. Конечно, он не шел ни в какое сравнение с двухэтажным особняком Моники, но, по крайней мере, не грозил рухнуть при сильном порыве ветра.

– Поздоровайся со своим дружком. – Гарри резко толкнул Джулию вперед, и она упала на дощатый пол, не удержавшись на ногах.

Она подняла голову. Перед ней на стуле сидел Родриго. Сначала ей показалось, что он просто присел передохнуть. Но неестественно напряженные руки, заведенные назад, были сцеплены наручниками.

Джулия взглянула в лицо Родриго. Боже, что с ним сделали эти подонки?! Фиолетовые кровоподтеки вокруг глаз, тоненькая струйка крови около правого уголка губ, мокрые от пота пряди волос прилипли ко лбу… По спине Джулии пробежали мурашки. Они били Родриго… били долго, методично… возможно, не один день!

Джулия, воспользовавшись тем, что ее руки наконец-то свободны, вынула из своего рта грязный носовой платок, служивший кляпом. Губы пересохли. Неимоверно хотелось пить. Однако она сочла за лучшее пока не обращаться с просьбами к похитителям.

Джулия на коленях подползла к Родриго. Его глаза были открыты, но, казалось, что он смотрит мимо нее, настолько безжизненным и отстраненным был его мутный взгляд.

– Родриго, ты меня слышишь?! Милый, очнись! – Язык с трудом ворочался в пересохшем рту. – Господи, что они с тобой сделали?! – Джулия ощупывала дрожащими пальцами ноги, грудь, голову любимого, желая удостовериться, что он еще жив.

– Я принес веревку. Пусть голубки поворкуют в последние минуты своей жизни. – Гарри загоготал.

– Связаны одной судьбой, – добавил со смехом его напарник. – На веки веков. Аминь.

– Подождем, пока Родриго немного придет в себя. Представление потеряет часть своей прелести, если главный зритель будет клевать носом, – прохрипел босс. – Пропустим пока по стаканчику пива – торопиться все равно некуда.

Гарри и его товарищ подтащили второй стул, бесцеремонно усадили на него Джулию спиной к Родриго и опутали ее руки и туловище толстой веревкой. Затем, довольные проделанной работой, засеменили за боссом.

– Родриго, – тихо позвала Джулия, когда похитители скрылись из виду.

Ответа не последовало.

– Родриго, пожалуйста, очнись! Нас спасут! Слышишь? Полиция скоро будет здесь.

Он закашлялся, затем медленно проговорил:

– Джулия… я… прости меня…

– Ты ни в чем не виноват, милый, – попыталась она его успокоить. – Кроме того, сейчас не это самое главное.

– Да… главное… сейчас… – Родриго сглотнул слюну. – Джулия… я… я люблю тебя. Люблю.

Джулия закрыла глаза. Как она мечтала услышать эти слова от Родриго. С той самой минуты, когда она осознала, что отношения с любвеобильным гавайцем превратились для нее в нечто большее, чем курортный роман. Она любила Родриго всем сердцем и мечтала о том, чтобы и ее избранник испытывал к ней столь же сильные и искренние чувства. И вот теперь ее мечта сбылась. Родриго признался в любви. Однако то, что еще пару дней назад окрылило бы Джулию, сделало бы ее самой счастливой женщиной на свете, теперь стало жалким и ненужным утешением в преддверии нелепой и беспощадной смерти. Джулия горько усмехнулась. Надо же, Родриго понадобилось оказаться на грани жизни и смерти, чтобы признаться женщине в любви!

Внезапно ее захлестнула волна такой нежности к Родриго, такой всепоглощающей любви, что Джулия попыталась сорвать с себя веревки и обнять Родриго. Пустая трата сил – веревки больно впились в запястья и грудь. Это только в голливудских боевиках герою-одиночке удается распутать морские узлы за считанные секунды. В жизни все куда прозаичнее и трагичнее.

Вот и сейчас ворвутся захмелевшие бандиты и перережут горло сначала ей, а затем Родриго. Такой печальный финал будет у их сказки. Джулия неожиданно для себя самой всхлипнула. Как жаль… чертовски жаль… – подумала она. Жаль не терять свою жизнь, а терять ее именно теперь. Теперь, когда она обрела любовь, когда у нее появилась надежда на счастливое будущее с Родриго. В тот самый миг, когда она услышала слова любви. Признание Родриго стоило для нее гораздо больше, чем все клятвы и обещания вместе взятые.

– Джулия? – с тревожными нотками в голосе позвал ее Родриго.

Она набрала полную грудь воздуху и выпалила на одном дыхании:

– Родриго, я тоже люблю тебя! Люблю больше жизни!

Она почувствовала, как его пальцы легонько коснулись ее руки. И это нежное, мимолетное прикосновение наполнило ее надеждой и парадоксальной уверенностью в том, что их непременно спасут. Ведь иначе и быть не может! Их любовь не может умереть! Не может! Джулия упрямо вздернула подбородок.

Но что это? Уж не померещилось ли ей?

– Родриго, ты слышишь? – Джулия улыбнулась. – Родриго, это же сирена, ведь так? Нас спасут!

Звук полицейской сирены приближался. Громче. Еще громче.

13

– И все-таки ты не имел права так рисковать, – укоризненно заметила Моника, обращаясь к Родриго. – Ты подумал о Джулии?!

– Я только о ней и думал с того самого момента, как впервые увидел ее на фотографии в кабинете Энрике, – с лукавой улыбкой ответил он.

Джулия, сидевшая рядом с Родриго, с любовью взглянула на него и осторожно погладила по забинтованной руке.

– Джулия, зря ты его так быстро простила, – не унималась Моника. – Сперва стоило немного помучить. Пусть бы вымаливал прощение перед тобой на коленях за свое безрассудное поведение.

– Дорогая, никогда бы не подумал, что в тебе столько жестокости и мелодраматизма одновременно, – перебил ее Энрике.

– Дорогой, дело не в этом. Но, Риго, что за дурацкая идея – проникнуть в банду наркоторговцев? Это же совершенно безнравственные и беспощадные люди! Подумал ли ты о своих бедных родителях, о друзьях?

Улыбка моментально сошла с лица Родриго. Он ничего не ответил, лишь низко опустил голову.

– К тому же взгляни на себя в зеркало! Почему ты не остался в больнице хотя бы до завтра? Тебе нужен уход, – не унималась Моника. Будучи заботливой матерью, она уже и дня не могла прожить без того, чтобы не опекать кого бы то ни было.

– Моника, неужели ты считаешь, что я должен был отрывать врачей и медсестер от пациентов, действительно нуждавшихся в квалифицированной медицинской помощи, из-за нескольких царапин и пары синяков? – отмахнулся Родриго.

– Раньше ты был не прочь отвлечь симпатичную медсестричку от работы, – съязвил Энрике, подмигнув другу.

Моника укоризненно взглянула на мужа. Что он несет в присутствии Джулии?! – ужаснулась она. У мужчин – а у гавайцев в особенности – нет ни малейшего такта.