«Все ясно, — подумал Джон. — Значит, комната Кэти справа». Где-то через часик, когда совсем стемнеет, можно будет отдохнуть и перекусить. Вспомнилась Сара, и он скривился. Такого поведения она бы точно не одобрила. Ну и ладно… Меньше знаешь — крепче спишь.

Сара вернулась домой после восьми. Сумо вывалился из машины и потрусил по дорожке к двери, успев при этом задрать лапу на разросшийся розовый куст.

— Как мило, — заметила она.

Серебристая «тойота» затормозила чуть дальше по улице и остановилась за другой машиной. Уилли выключил мотор и забил адрес в мобильник.

Вот, значит, где она живет. Он сидел в машине и размышлял. Он терпеть не мог вляпываться в такое вот дерьмо, и какой же он был дурак, продав этой девке пистолет! Хотя от таких денег, какие она предложила, глупо отказываться.

От злости на себя он заскрипел зубами. Ну что тут такого, дело как дело — продал, деньги получил и забыл. Ничего особенного, всего-то услугу оказал, не больше и не меньше. Но рисковать, чтобы его снова посадили, — нет уж, спасибо! Никакой он не крутой. Да, командовать Мартином у него получается, но так может и его двенадцатилетняя сестра. Последний раз, когда он по глупости сел, ему не сладко пришлось. Такие, как он, — мелкая рыбешка, закуска к пиву для парней посерьезнее, а выпутываться из проблем у него никогда не хватало ни мозгов, ни денег.

Руки судорожно сжали руль. Хватит, никаких больше отсидок! Надо сделать так, чтобы все было шито-крыто.

С другой стороны, собака уж очень большая. Он завел двигатель, развернулся и поехал прочь.

Водитель фургона видел, как Уилли развернулся, и такой поворот событий его озадачил. Он уже понял, что человек в «тойоте» следит за домом.

Сама мысль, что у него есть соперник, претила ему. Если придурок в «тойоте» надеялся лишить его удовольствия, то он очень сильно ошибался.

Растревоженный, он все-таки остался ждать. Скоро сестрица отправится домой. Тогда и будет видно, что делать.

Не подозревая о том, какие силы вступили в игру, Сара сняла пальто и принялась готовить чай. Она порадовалась, что мама пошла спать.

— Даже не верится, что она так рано уснула, — сказала Сара.

Джеки сидела у простого деревянного стола, сколоченного из сосновых досок, — он стоял у них в кухне с незапамятных времен.

— Белинда дала ей легкое успокоительное. Говорит, мать весь день вела себя беспокойно, — пояснила она.

Саре не понравилось, что Белинда пичкает мать лекарствами.

— Ну как, ты уладила свои дела? — спросила Джеки.

— Почти. Ты ведь знаешь, по какому делу я работаю сейчас?

— По той девушке в коме.

— Мы узнали, как зовут типа, который, скорее всего, продал ей пистолет. Обычно он околачивается в баре, вот я и ездила туда сегодня вечером. Ой, Джеки, ты бы видела рожу бармена, когда я расспрашивала о нем! Наверняка он мне соврал — заливал, будто никогда не слышал ни о нем, ни о ней! Вот я и подумала: раз уж даже бармен не хочет признаться, что знает его, это кое-что да значит! Теперь жду вестей от Стиви Мара — пусть раскопает мне побольше о прошлом этого типа.

Джеки теребила обручальное кольцо.

— Надеюсь ты не наделаешь глупостей?

— Боже мой! Ну что вы все заладили одно и то же? — Сара поставила чайник на плиту и включила конфорку. — Джеки, я же не идиотка. Я просто хочу побольше разузнать о нем. Понимаешь, если Кэти Джонс когда-нибудь выйдет из комы, у нас будет уже два источника информации.

— Прошу тебя, будь осторожна. Эти люди…

— Джеки, я и так очень осторожна. Я же всего-навсего задала несколько вопросов.

Джеки нервно посмотрела на Сумо. Пес наблюдал за ней, это было совершенно ясно. Жуть. Ну почему ее младшая сестренка всегда окружает себя всякими уродами и чудиками? Почему до нее так трудно достучаться, чтобы она хоть что-то поняла? Теперь это стало почти правилом: Сара точно мотылек летела на огонь, — видно, не успокоится, пока не обожжет себе крылья.

Даже то, как Сара ведет себя с матерью, по мнению Джеки, было совершенно в ее духе. Столкнувшись с маминой болезнью, она отказывалась идти на компромисс. Это изматывало, раздражало… и очень походило на Сару.

— Я читала об этой девушке в коме. Она хладнокровно застрелила старика.

— Знаю.

— А тебе не совестно работать на убийцу?

— Я работаю на ее брата, а он архитектор. Передай это, пожалуйста, Хелен. Уверена, когда она узнает, ей станет намного легче, — съязвила Сара. Она заварила чай и поставила приборы перед сестрой. — Насколько я понимаю, ты с ее подачи задаешь мне такие вопросы?

— Я задаю тебе такие вопросы, потому что волнуюсь за тебя. У Хелен сейчас и своих проблем хватает.

— Ну, конечно. Это ведь так выматывает — целый день гонять подчиненных в телефонной компании, а потом возвращаться в свое стерильное гнездышко! — закатила глаза Сара. — Да, и передай ей, пожалуйста, что ее приятельница Глория Бредшоу кинула меня. Спихнула вести мою квартиру какой-то новенькой, которая в недвижимости без году неделя.

— Да ты что? Глория? — Джеки никак не ожидала такой новости. — Я даже представить себе не могу, чтобы она так поступила! Они столько лет дружат с Хелен — Глория была подружкой на ее свадьбе.

— Тем не менее.

— Ладно, я выясню, в чем тут дело. Или, может, лучше ты сама позвонишь Хелен?

— Не лучше.

— Ну, конечно. — Джеки провела рукой по волосам. — Вы с ней друг друга стоите. Сара, ты бы просто извинилась… и помиритесь же вы, наконец!

Сара ткнула пальцем себя в грудь:

— Кто, я?

— Ты, ты! Кто же еще? Это же ты назвала ее сучкой.

— Не надо ей было так себя вести.

— Ну, дорогая, ты тоже не подарок.

— Ты всегда защищаешь ее!

— Никого я не защищаю, Сара, — ответила Джеки, стараясь говорить спокойно и не обращать внимания на выпады сестры. — Вы обе погорячились, вот и все.

— Вечно она учит меня жить!

— Она просто хочет, чтобы у тебя все было хорошо.

— У меня и так все хорошо!

— Она хочет, чтобы за тебя не нужно было бояться.

— А за меня и не нужно бояться!

— Люди, за которых можно не бояться, не наводят справки о торговцах оружием. В них не стреляют. И они не ищут убийц.

— Убийц ищет полиция, — ответила Сара. Она понимала, что, отвечая колкостями, ведет себя по-детски, но раз сестры обращаются с ней как с маленькой, что остается делать?

— Ты работаешь не в полиции. И потом, есть же Джон…