– Узнаю.

Повисла долгая пауза.

– Где твое кольцо? – внезапно спросил Себастьян.

Улыбку Эви как ветром сдуло. Стыдясь признаться, что она сняла свое обручальное кольцо в порыве раздражения, она смущенно пробормотала:

– Я сняла его.

– Где оно?

Эви полезла в карман платья.

– Здесь... Я могу надеть его, если хочешь...

– Дай его мне.

Уверенная, что он собирается забрать кольцо насовсем, Эви крепко зажала его в кулаке, внезапно обнаружив, что успела привыкнуть к чертовой вещице. Однако гордость не позволила ей попросить Себастьяна оставить ей кольцо. Неохотно вытащив его из кармана, она в последний раз прошлась пальцем по выгравированной надписи, прежде чем протянуть его Себастьяну. Он взял кольцо и надел его на собственный палец. Учитывая размер его рук, оно налезло только на кончик мизинца. Затем обхватил ладонью ее подбородок и свирепо посмотрел ей в глаза.

– Я принимаю пари, – мрачно произнес он. – И намерен выиграть его. Через три месяца я снова надену это кольцо на твой палец, уложу тебя в постель и проделаю с тобой вещи, которые объявлены вне закона во всем цивилизованном мире.

Решимость стоять на своем не спасла Эви от тревожного сердцебиения, которое почувствовала бы любая разумная женщина, услышав столь зловещее обещание. И не помешала ее ногам превратиться в желе, когда Себастьян резко привлек ее к себе и страстно поцеловал. Ее руки трепетно, как крылья бабочки, вспорхнули вверх. Не в силах противиться его нежному натиску, она запустила пальцы в шелковистые завитки у него на затылке и притянула его голову к себе.

Их языки переплелись, лаская друг друга, и Эви ощутила жар, разгоравшийся внизу живота... нет, глубже, там, где она однажды приняла его плоть. Ее потрясло сознание, что она жаждет, чтобы он снова оказался в ней.

Когда он наконец отстранился, оба терзались от неудовлетворенного желания.

– Ты не говорила, что тебя нельзя целовать, – заявил Себастьян с дьявольскими искорками в глазах. – Так что я буду целовать тебя когда захочу и сколько захочу, и чтобы я не слышал ни слова протеста. Должен же я получить хоть какую-то уступку в обмен на свое воздержание.

Он выпустил ее из объятий и, не дав ей возможности согласиться или возразить, направился к выходу.

– А теперь, надеюсь, ты извинишь меня... Я собираюсь убить Джосса Булларда.

Выходя из читального зала, Себастьян столкнулся с Кэмом.

– Где он? – требовательно спросил он без лишних предисловий.

Застыв на пороге с бесстрастным видом, Кэм коротко обронил:

– Ушел.

– Почему ты его не задержал? – Глаза Себастьяна яростно сверкнули. Это сообщение вкупе с досадой, вызванной обетом воздержания, явилось последней каплей, переполнившей чашу его терпения.

Кэм, закаленный общением с Айво Дженнером, обладавшим вулканическим темпераментом, остался невозмутимым.

– В этом не было необходимости, – сказал он. – Он не вернется.

– Я плачу тебе не за то, чтобы ты действовал по собственному разумению. Я плачу тебе за то, чтобы ты выполнял мои указания. Тебе следовало притащить его сюда за шиворот и предоставить мне решать, что делать с этим ублюдком.

Кэм промолчал, бросив быстрый взгляд на Эви, не скрывавшую облегчения от такого поворота событий. Они оба знали, что, если бы Кэм заставил Булларда вернуться в клуб, возникла бы реальная опасность, что Себастьян прикончит его на месте, а Эви меньше всего хотела, чтобы над головой ее мужа повисло обвинение в убийстве.

– Я хочу, чтобы его нашли, – свирепо сказал Себастьян, расхаживая взад и вперед по читальному залу. – Нужно нанять по крайней мере двух человек, чтобы они искали его днем и ночью, пока он не будет найден и доставлен сюда. Клянусь, это послужит уроком для каждого, кто посмеет коснуться моей жены хотя бы пальцем. – Он повернулся к Кэму. – Подготовь в течение часа список подходящих людей. Это должны быть лучшие сыщики. Разумеется, частные. Мне не нужны идиоты из полиции, способные провалить любое порученное им дело.

Хотя Кэм явно имел собственное мнение на этот счет, он оставил его при себе.

– Да, милорд. – Он тут же вышел, предоставив Себастьяну свирепо взирать ему вслед.

Желая как-то разрядить обстановку, Эви рискнула вмешаться:

– Не стоит вымещать гнев на Кэме. Он...

– Даже не пытайся оправдать его, – мрачно отозвался Себастьян. – Мы оба знаем, что он мог поймать эту подзаборную крысу, если бы захотел. И будь я проклят, если стану терпеть, что ты зовешь его по имени, – он тебе не друг и не брат. Он служащий, и будь добра впредь обращаться к нему «мистер Роган».

– Он мой друг, – возмущенно возразила Эви. – И был им много лет!

– Замужние женщины не водят дружбу с молодыми неженатыми мужчинами.

– Т-ты осмеливаешься оскорблять меня, намекая, что... что... – От возмущения она с трудом подбирала слова. – Я не давала тебе повода усомниться в том, что заслуживаю доверия.

– Тебе я доверяю. А вот все остальные у меня под подозрением.

Поняв, что он подшучивает над ней, Эви нахмурилась:

– Тебя послушать, так меня преследует толпа мужчин, что совершенно не соответствует действительности. В Стоуни-Кросс-Парке мужчины обходили меня за версту, лишь бы избежать общения со мной, и ты, кстати, был одним из них!

Упрек, хоть и справедливый, казалось, поразил Себастьяна.

– Я бы не сказал, что ты поощряла это самое общение, – заметил он после небольшой паузы. – Мужчины гораздо более уязвимы, чем тебе кажется. Мы легко можем принять робость за холодность, молчаливость за безразличие. Тебе следовало проявить чуточку инициативы, знаешь ли. Одна короткая встреча... Одна улыбка... вот и все, что требовалось, чтобы я прыгнул на тебя, как тетерев на куропатку.

Эви уставилась на него круглыми глазами – она никогда не смотрела на вещи в таком свете. Неужели она отчасти сама виновата в том, что ей пришлось подпирать стенку на всех балах?

– Пожалуй, – задумчиво произнесла она, – я могла приложить больше усилий, чтобы преодолеть свою робость.

– Ладно, поступай как хочешь. Но, общаясь с Роганом или любым другим мужчиной, имей в виду, что ты полностью принадлежишь мне.

Озадаченная этой репликой, Эви изумленно уставилась на него:

– Ты что... ревнуешь?

На лице Себастьяна промелькнуло смущение.

– Да, – буркнул он. – Похоже на то. – И, бросив на Эви раздраженный взгляд, вышел из комнаты.

Похороны состоялись на следующее утро. Себастьян великолепно справился с организацией траурной церемонии, умудрившись достигнуть идеального баланса между скорбным достоинством и несколько театральной пышностью. Похоронная процессия была столь грандиозной, что заняла всю Сент-Джеймс-стрит и, несомненно, привела бы в восторг Айво Дженнера.