– Чтобы все здесь подобрать, целый табун таких коней нужен.

– Нет, табун я другой дорогой в Смоленск веду, а здесь у меня только одна телега с лошадкой. Хватайся за шею. – Александр склонился над Зариной.

– Точно приставать не будешь?

– Только ежели сильно попросишь.

– Вот еще! – Она ухватилась за шею, но пистоль из рук так и не выпустила.

Еремееву очень не хотелось второй раз возвращаться к поляне, но он прекрасно понимал, что оставлять трофеи – непозволительная роскошь. Ему содержать отряд, помогать деревенским, да мало ли еще за что платить придется…

Упаковав все ценное в две сумки, повесив их крест-накрест через плечи, он нагрузился еще и ружьями и двинул не к телеге, а по кратчайшему расстоянию к дороге.

«Лучше потом лошадь подгоню, чем тащиться лишние сотни метров», – решил Александр.

Однако возвращаться не пришлось. Лошадка медленно семенила по дорожке, понукаемая Зариной.

– Ну, миленькая, ну поехали, ну чего ты плетешься еле-еле?

«Нет, ты посмотри! Жулик на жулике сидит и жуликом погоняет. Я думал, что коварнее кикиморы на свете никого и нет. Ошибался».

– Зарина, вот скажи на милость, что должен сделать человек, у которого пытаются украсть единственное средство передвижения? – Еремеев дождался, когда повозка подъедет и вышел на дорогу прямо перед мордой лошади.

– Не подходи, буду стрелять, – теперь у нее в руках было одно из остававшихся в телеге ружей.

– Допустим, ты не промахнешься и убьешь. Лошадка ученая и без меня быстро не поедет. Кто попадется на дороге и как отнесется к одинокой путнице с вывихнутой ногой, да еще с таким богатым товаром, одному богу известно.

– Данила, поверь, тебе лучше остаться здесь, а не ехать со мной. Убьют ведь.

– Во-первых это не я с тобой, а ты со мной поедешь, а во-вторых, насчет опасностей… Меня, например, пытаются убить по два раза в день. Правда, если ты сейчас выстрелишь, это будет третья попытка.

– Я не хочу тебя убивать! – Она бросила ружье в телегу и зашмыгала носом.

«У одной истерика смехом исходит, у другой слезами выливается. Видать, перенервничала».

– Да не волнуйся ты, все равно бы ничего не вышло. Сама же видела, сколько раз в меня стреляли. Раза три точно попали. И ни пятнышка.

– Значит, ты мне все-таки врал? Одежда у него в крови, страшный он, – вытирая слезы рукой, попеняла Зарина.

– Там колдуны были, с ними все гораздо сложнее.

– Ты волшебник? – Зарина перестала плакать.

– Есть немного. Только колдовать не умею.

– Это как?

– Не научили. Зато амулеты зарядить – как нечего делать!

«Вроде не пацан, сорок два года прожил, но почему перед ней хвастать тянет? Еще немного, и начну как кот Матроскин: «А еще я крестиком вышивать умею, и на машинке…» Надо с собой что-то делать».

– А ногу вылечить?

– Тут целитель нужен. В Смоленске обязательно найдем.

– Сможешь меня в город тайно провезти, чтобы никто не узнал?

– Документов нет?

– Ага, у разбойников остались. И еще я не хочу, чтобы хоть кто-то узнал, что я была в полоне.

– Значит, тебе придется стать еще одной племянницей моего начальника охраны.

– А где он?

– Табун охраняет, который веду на продажу в Смоленск.

– Откуда у тебя табун?

– Ну, на меня же не только ляхи нападают. Вчера хан напустился, теперь его скакуны стали моими.

– Но ведь врешь же? Сознайся, что врешь.

– Да клянусь тебе спасением собственной души, это истинная правда.

Зарина вжала голову в плечи, явно ожидая кары небесной. Потом испуганно посмотрела на Александра.

– Да я бы и так поверила, зачем же сразу?

– А чего бояться, ежели не вру?

– Рисковать душой лишний раз не стоит.

– Уговорила, не буду.

«Еще и покладистость зашкаливает, а ведь купчиха у меня чуть лошадь не угнала. Нехорошие симптомы! И вообще, чего я тут груженый, как ишак, стою? Надо хоть трофеи в телегу сложить». Он обошел кобылку, сгрузил оружие, сумки.

Сам остался при двух пистолях, которые зарядил еще на поляне, – своем и одном из офицерских. Второй решил выдать попутчице.

– Зарина, возьми.

– Ты мне так доверяешь?

– Хочешь, чтобы я с тебя клятву стребовал?

– Нет. – Она активно замотала головой.

– Тогда верю без клятвы. Тем более нужно скорее трогаться.

– Но ты же не разрешаешь лошадке.

– Так она, пока на колени перед ней не станешь, ни за что не поедет. Тоже, наверное, королевских кровей.

– Ты меня обманываешь.

– Смотри сама. – Еремеев приблизился к морде животного, опустился на колени и развязал веревку. – Теперь можно ехать.

Не зря говорят, что за доброй беседой время летит незаметно. А если собеседник, ко всему прочему, еще и нравится, часы уподобляются минутам. Потому Александр был весьма удивлен, когда лес скоро закончился и они выехали к юго-западным окраинам Смоленска.

– А вон и мои стоят. – Еремеев издали увидел табун. – Наверное, долго ждут. – Он помахал рукой.

Телегу заметили. Начальник тут же направился навстречу.

– Буян, я тут нашел тебе еще одну племяшку, документов у нее нет, но в город провести надо без лишних вопросов.

– Здравствуй, дочка! – склонил голову ветеран.

– Здрав будь, дядюшка Буян, – сразу откликнулась она.

– Тебе бы одежку попроще справить и платок на голову повязать. Такое пригожее личико перед городской стражей лучше не казать.

– Раз ты старший родич, тебе и решать, в чем мне лучше.

– Добре, красавица. – Он понизил голос и обратился к Александру: – Жаль, ее в парубка не переоденешь.

– Я уже думал об этом, – кивнул Еремеев. – А еще у нее нога вывихнута.

– Ты, дочка, побудь пока здесь, мне с командиром парой слов перекинуться надо. – Ветеран спешился, и они отошли на несколько шагов в сторону.

– Пока ехали, леший дважды гонца присылал. Сперва белка сказала, что ты у Смоленска нас нагонишь. Потом и вовсе дятел прилетел с вестью, что ты сгинул. Хорошо, я нашим не обмолвился, хоть и струхнул здорово.

– Он почти не ошибся. Спасибо кикиморе, помогла.

– Кикимора?! Тебе? Да она людей на дух не переносит.

– Я ее спас от верной гибели, долг у меня был перед лешим, пришлось выполнять.

– Дела! Я за свой век ни разу не слыхивал, чтобы один человек столько раз с нежитью сталкивался и живота не лишился.