– Кикимора после излечения собиралась меня на болоте оставить вместо скомороха, но тут нашла коса на камень, выбрался.

– А девка откуда?

– Купчиха? В лесу нашел. За ней парни вот в таких, как у меня, одеждах охоту устроили. А мне не по нраву пришлось, что они такими срамными делами забавляются.

– Опять коса на камень? – усмехнулся ветеран.

– Можно и так сказать. – пожал плечами Александр.

– Судя по количеству стволов в телеге, охотников было немало. Знаешь, иногда меня одолевают сомнения, нужна ли тебе охрана.

– Нужна, – серьезно ответил Еремеев, – были бы вы рядом, не пришлось бы кикиморе меня с того света вытаскивать.

– Добре, – кивнул Буян. – Но погуторить я хотел о новой племяшке. Она ведь не купеческого роду будет.

– А какого?

– Сам посуди, будут ли за купчихой ляхи охоту ладить?

– За такой красивой – вполне.

– Красивых девок на Смоленщине – пруд пруди, если за каждой по десятку ляхов будут бегать… Уж поверь моему глазу, она из роду боярского, не ниже.

– И что теперь? Не брать ее с собой в Смоленск?

– За стены я бы везти ее не стал. На окраине схорониться проще. Хочешь, сам этим займусь? Есть на примете проверенные люди. Пусть пока у них побудет, а мы обстановку тем временем разведаем.

«Вот что значит, когда головой не думаешь! Вывод сам собой напрашивался, а я… Если она, например, из Смоленска сбежала, то наверняка на каждом въезде соглядатаи стоят. Хорошо хоть, мои здесь раньше оказались. Зря я свою паранойю за Можай загнал, иногда она бывает очень кстати».

– Пожалуй, ты прав. Только ей срочно нужно подлечить ногу.

– Там и подлечат. Для этого целитель не нужен, достаточно толкового костоправа.

«Тревожно ее от себя отпускать, но в город везти – еще опаснее. Надо будет у сержанта выяснить хоть какие-то подробности. Если девушка из знатных, почему-то мне кажется, он должен быть в курсе».

Буян отправился к бойцам, заставил разгрузить одну из телег и вернулся на ней. Вместе с Еремеевым они пересадили девушку в новую повозку.

– Знаю, где вы остановитесь, буду к ночи с докладом. Держи свою поклажу. – Ветеран передал сумки, которые Александр забыл на лошади. Здесь были и патроны, и деньги. – Вместо себя оставляю Гната. Он не воин, но мужик башковитый и Смоленск хорошо знает.

Гнат сразу и посоветовал Александру сменить голубой жупан на домотканую рубаху и штаны из своих запасов, благо они были одинаковой комплекции:

– Негоже в чужеземной одежке в русском городе появляться.

Данила-купец с удовольствием переоделся. Караван направился к воротам Смоленска.

– Ты бы торговую лицензию загодя достал и пару золотых приготовил, – подсказал Гнат у въезда в город.

Ждали Еремеева еще и потому, что без торговой лицензии большому каравану хода не было. Если бы купец не приехал до наступления темноты, то пришлось бы товары, в том числе и лошадей, распределять среди бойцов, пошлину платить втридорога…

Гнат, похоже, в Смоленске чувствовал себя как рыба в воде. Он сразу направил караван к нужному постоялому двору с просторной конюшней и недорогими комнатами для гостей. Там и разместились.

«Сегодня никуда не пойду, хоть вы меня стреляйте! – размышлял Александр после сытного ужина, развалившись на просторной кровати. – Во-первых, скоро стемнеет, во-вторых, на исходе дня вряд ли кому охота серьезными делами заниматься, а в-третьих, мне до жути лень вставать с этой кровати! Все завтра! Как там говорят – утро вечера мудренее? Вот и нечего глупить! Глупостей я за сегодня натворил более чем достаточно, все лимиты исчерпал».

Его поселили на третьем этаже пятиэтажного каменного дома, где находились комнаты для богатых клиентов. Помимо кровати, стула и стола в его «апартаментах» имелся одежный шкаф и большая лохань, куда при желании и соответствующей оплате могли натаскать теплой воды.

В дверь постучали, так что Еремееву все равно пришлось подниматься. За порогом оказался Гнат с новой одеждой.

– Я тебе костюм добротный справил, дабы все за купца издали принимали. Зипун, кафтан, порты и сапоги.

– Когда ты успел? – Александр пропустил визитера и закрыл дверь.

– Свезло. У портного был готовый наряд почти на тебя. Немного стежков – и одежка готова. Примерь, может, подшивать придется?

«То-то тебя за ужином не было. Действительно, ушлый мужичок, все успевает. Вот только сам не отдыхает и другим не дает. И ведь нельзя показать недовольство. Подумаешь, не дали поваляться, человек же старался. – Еремеев начал в который раз за сегодняшний день переодеваться. – А ведь действительно, хорошо сидит, по крайней мере, по ощущениям, точно на себя примерял».

– Прям как на меня шили! И сапоги впору.

– Вот и славно, – заулыбался Гнат. – Теперь никто не усомнится, что ты из купеческого рода.

– Спасибо, порадовал. Как наши дела? – Александр предложил гостю стул, а сам уселся на кровати.

– А дела у нас неважные, командир, – устроившись, сообщил Гнат.

– Что так?

– Вчерась по Смоленску солдатики бегали, кого-то искали. Портной сказал, многих в казенный дом свезли, правда, некоторых потом отпустили восвояси. Еще ночью пальба знатная была.

– Выходит, торговли не будет?

– Почему же? Лошадок завтра пристроим, стволы так же в ходу – за день уйдут по нормальной цене. А вот с делами найма лучше поспешать. Как бы худо не вышло.

– Попробую успеть за сутки.

– То будет славно. А скажи, Данила-купец, из тех, кто с тобой прибыл в Троицкое с татарами биться, все достойны доверия?

– Знаю их не дольше тебя. Что-то случилось?

– Один ушел со двора. Похоже, хотел, дабы его не уличили в том, но Гната не проведешь, я не токмо за товаром приучен приглядывать. Оно, конечно, мог и в бордель податься, но лучше последить за ним. Время нынче неспокойное, а у купца всегда есть чем поживиться.

– Как зовут молодца?

– На имя Креслав отзывался.

«Из тех, кого в Крашене освободили… Буян сказал, он из арбалета хорошо стреляет».

– Будем разбираться, – кивнул Еремеев.

– Я бы не поспешал с этим, а вот присмотр за ним усилить надобно.

– Займешься?

– Пригляжу, ежели опять гулять повадится, провожу до места.

– Договорились. Держи меня в курсе.

– Несомненно.

– Ежели не трудно, разбуди меня завтра пораньше. Надо к Белому храму наведаться.

– Обязательно приду.

Закрыв за Гнатом двери, Александр снова улегся на кровать. Правда, от того расслабленного состояния, что было после ужина, не осталось и следа.