Но именно потому, что все это они могли сделать, Назаров верил, что они этого не делали. Иначе Митрофанова словом бы не обмолвилась о Насте.

– Теперь вот чую, что пора навестить Степанову, – подвел он черту, отпустив Митрофанову под подписку о невыезде. – Теперь мне есть о чем ее спросить. Это тебе, друг Миха, не просто понаблюдать, как она отнесется к известию о смерти журналистки…

На третий день отпуска она была почти уверена, что сходит с ума. Ей все время казалось, что за ней кто-то следит. Даже дома это ощущение не оставляло. Будто из каждого угла за ней наблюдают чьи-то бдительные страшные глаза.

А может?..

Может, это дух умершей здесь девушки? Может, это он к ней взывает? Требует, чтобы она все рассказала в полиции, помогла следствию, посодействовала в поимке преступника?

Маша была рациональным человеком. Похоронив родителей, а следом и Женьку и не дождавшись от них никаких знаков с того света, она окончательно утратила интерес к потустороннему миру. Но сейчас в ее жизнь вошла такая жуть, что она даже в церковь сходила и поставила самую толстую свечку за упокой рабы Анастасии, преставившейся на ее кухне. Пару дней относительно неплохо спала, а потом началось снова. Скрипы, шорохи, какие-то едва слышные завывания. И еще шаги.

Шаги за спиной она слышала постоянно. Стоило выйти на улицу, зайти в магазин, свернуть к салону красоты или в банк, как появлялся звук чужих шагов.

– Это просто наваждение какое-то, Сергей Леонидович! – пожаловалась она вчера вечером, ворвавшись в его квартиру с разлету.

Сосед как раз подметал свой порог широким веником, и тут Маша.

– Господи! Девочка, что стряслось?

Он сильно перепугался, когда Маша схватила его за рукав домашней вельветовой куртки, втащила в квартиру и захлопнула за ними дверь.

– Вы ничего не слышали, Сергей Леонидович, когда я вошла в подъезд? – уставилась на него лихорадочно сверкающими глазами.

– Слышал, как дверь подъездная хлопнула. Она молотит – мертвого поднимет.

– А еще?

– А что еще? – Старик растерянно улыбался бескровными губами.

– Кроме меня, никто не входил? Мои шаги, а еще чьи-нибудь слышали?

– Ой, дочка, – старик виновато потупился, – я и твоих-то не слыхал. А что стряслось?

Она расплакалась у него на груди и рассказала о своих страхах. О том, как ей кажется, что за ней следят. О том, как чувствует чей-то посторонний взгляд на себе.

– Даже дома меня не покидает ощущение, что на меня смотрят из каждого угла! Может, я схожу с ума?

– Ой-ой-ой! – мелко рассмеялся Зотов. – Я из ума не выжил, а уж куда тебе! Просто устала ты, девочка. Устала. В отпуск тебе надо.

– Так я в отпуске. – Она отодвинулась от старика, смутившись собственной слабости. – Уже несколько дней в отпуске.

– Так сходи к этому, как его… к психоаналитику. Есть такой на примете?

– Нет.

– А вот я когда в больничке валялся, там у меня хороший доктор был. Мозгоправ! Помогал многим. Он мне даже карточку дал, говорил обращаться, если что. Я и забыл, сейчас вот только вспомнил. Найти карточку-то?

Не дожидаясь ее ответа, старик полез в средний ящик старенького шкафа и принялся рыться там в бумагах. Искал долго, ворчал, виновато ей улыбался. Потом вытащил визитку какого-то Владислава Ивановича – без фамилии, что интересно. Сунул ей в руку.

– Позвони завтра. Сейчас поздно, а завтра звони.

– Ой, и правда уже поздно, – спохватилась Маша. Вспомнила, что старик обычно в это время уже в постели. – А мы с вами и давление не мерили!

– Не нужно, – замахал он руками, – нормально со мной все. Ты вот себя давай в порядок приводи, девочка. Бледная вся, осунувшаяся – будто схоронила кого.

Маша вздрогнула и замерла у двери.

А она и правда схоронила. Только почему он так сказал?

Повернуться и глянуть в глаза старику было страшно. Но внезапная догадка, что он мог видеть что-то такое той ночью, пригвоздила ее к полу. И сразу стало вспоминаться что-то странное. Как он смотрел на нее на следующий день после убийства. Что говорил. Сколько жалости было в его взгляде.

Он что-то видел? Слышал? О чем-то догадался? Она ведь замки поменяла. Он что-то такое…

Нет, ну нет же! Она точно помнит, что в его окнах не было света, когда она забирала машину со стоянки и подгоняла ее к тому месту, куда сбросила тело. И вообще в это время он давно спит. Он принимает снотворное.

– Ты чего, девочка? Чего ты? – переполошился сосед сразу и погладил ее по спине. – Прости, если что-то не то сказал! Прости старика. И мозгоправу этому не звони, я сдуру сболтнул. Прости.

– Все нормально, Сергей Леонидович. – Маша вымученно улыбнулась. Взялась за дверной замок, принялась крутить головку, отпирая. – И психоаналитику непременно позвоню. Нервы, правда, расшатались. Все время чудится, что кто-то за моей спиной…

Она недоговорила, подавившись последним словом и вытаращив от ужаса глаза. На лестничной клетке возле ее двери сидел на корточках мужчина и что-то такое делал с ее замком.

– Гражданин! – неожиданно грозно и властно окликнул его Сергей Леонидович. – Вы что там делаете? Я сейчас полицию вызову!

– Не надо полиции, – без особого выражения отозвался мужчина, поднялся с корточек, криво ухмыльнулся. – Я сам полиция.

Выпрямившись, он оказался очень высоким. Даже ее любимого выше сантиметров на пять, подумала Маша. И тут же устыдилась. Никто не просил их сравнивать.

Молодой, чуть за тридцать. Очень симпатичный, голубоглазый, с короткой стрижкой. Красиво очерченный рот, крепкая шея, загорелые сильные руки.

Почему он в штатском? Маша с удивлением рассматривала его линялые джинсы и синего цвета майку с короткими рукавами. Зачем копался в ее замке? Что хотел увидеть – следы взлома?

Может, он знает об ограблении? Может, его любимый прислал? Или это он крался за ней по двору, напугав до полусмерти? Может, он ее охраняет? По приказу любимого.

– Это вы?

– Что я?

Назаров тоже ее рассматривал. И никак не мог согласиться с Мишей Борцовым, что дамочка избалована деньгами, капризна и опасна. Перед ним стояла самая обычная девушка. Перепуганная до бледности, в коротких шортиках в цветочек, трикотажной кофте с длинными рукавами и кроссовках на босу ногу. Вьющиеся пепельного оттенка волосы были небрежно закручены в смешную баранку на макушке. Голубые глаза широко распахнуты. Пухлый рот чуть приоткрыт, будто она вот-вот готова завизжать.

– Это вы крались за мной по двору? – спросила она и оглянулась на седого старика, выглядывающего из-за ее плеча. – А я-то, Сергей Леонидович, напридумывала себе!