Карса осторожно подошла к самому краю, заглянула вниз, фыркнула и уселась на кромке камня, словно внизу была не пропасть, а мягкая перина на глубине в полшага. У меня даже голова закружилась, едва я на неё глянул.

Послушный поводьям Ветер отошёл прочь от обрыва. Я соскочил с седла и с опаской приблизился к краю. Правда, ближе чем на шаг мне подходить не захотелось. С детства не люблю высоты.

Что там говорил раб в Запретном городе? Искать Дремлющий мост? Интересно, где? На севере или на юге? Вот ведь загадка!

Я не успел её разгадать — под ногами внезапно дрогнула земля. Не сильно, едва-едва слышно, но я почувствовал. Дрогнула и замерла. Вороной тревожно всхрапнул и дёрнулся; карса дугой выгнула спину, прижала уши и встопорщила усы.

Я поспешно отошёл от края. Землетрясение! Только этого мне и не хватало.

Вообще-то в наших краях землетрясения случаются редко. Вот дальше на юге — другое дело. Но иногда далёкое эхо южных толчков докатывалось и до нас. Не знаю уж, что это такое — отголоски ли войн чародеев или проявление каких-то могучих непознанных сил, но я не люблю землетрясения. Хотя, покажите мне человека (или оборотня), который любит землетрясения? По-моему, таких просто нет.

Не прошло и минуты, как далёкий гул откуда-то с юга стал накатываться, словно штормовая волна. Я с тревогой поглядел налево и вскоре различил слабое облачко пыли, вознёсшееся над горизонтом.

С минуту я озадаченно созерцал растущее облако; вдали, подальше от каньона, оно казалось гуще и плотнее. Правильно перед самым каньоном только камни, пыли там попросту нет…

Карса грациозно протрусила мимо меня и Ветра, направляясь на север. Оглянулась на миг, вопросительно и словно спрашивая: «Ну? Ты идёшь или нет?» И потрусила дальше, постепенно ускоряясь.

Если зверь считает, что нужно удирать, значит… Значит нужно удирать. Зверь всё равно чувствует больше человека.

Я снова поглядел на юг. И наконец понял, что же происходит.

Подземный толчок вспугнул большое стадо диких быков, кочующих по окрестным пустошам. И они сейчас мчатся сюда вдоль каньона.

— Тьма на ваши спины! — выругался я и вскочил в седло. — Давай, Ветер!

И мы помчались. Копыта звонко стучали по камням. Я то и дело оглядывался — стадо было не просто большим. Оно было огромным. Я подпустил быков слишком близко, и теперь видел позади широченную, до самого горизонта дугу. Джерхи, это плохо. Назад в пустоши убраться я уже не успею, а слева… слева каньон. Стадо запросто сбросит меня с обрыва. И тогда — конец. Не спасёт даже то, что я оборотень. Кстати, пересвет уже близок… Тьма, не ко времени, не ко времени вздумалось дрогнуть земле!

Оставалось уповать только на быстрые ноги Ветра.

Мы мчались миля за милей, а каньон всё так же тянулся слева от меня. Быки не приближались — но и не отставали. Без седока Ветер, конечно, сумел бы оторваться. Но со мной и поклажей… Нет. Нереально. Хорошо, хоть карса догадалась удрать.

Хотя, нет, вон она. Ждёт меня. Увидела, и вновь мягко понеслась вперёд.

Быки грохотали позади. Неужели они никогда не устают?

Меар склонился к самому горизонту по ту сторону каньона. Что делать? Что делать, семь джерхов судьбе в печёнку? Ну, Лю-чародей, что же ты медлишь, пошли очередное чудо! Хоть бы в полдень всё произошло… Затопчут, затопчут ведь, пока буду превращаться…

Копыта размеренно стучали по камню. Резко и одиноко. Зато позади отдельные удары сливались в сплошной многоголосый рокот, словно тысячи варваров били в тысячи походных барабанов. Быки продолжали мчаться, обгоняя собственный испуг.

Когда я уже мысленно начал прощаться с жизнью, Ветер вдруг побежал под уклон. Обрыв становился ниже. Я внимательно всмотрелся — уклон тянулся вниз, сколько виделось. Что там, впереди-внизу?

Ветер, словно почувствовав мою надежду, прибавил. Так прибавил, что мы стали медленно отрываться от гигантского стада. Где-то впереди мелькала рыжая спина карсы. Она тоже могла бы уйти в пустоши, если бы напряглась… но не уходила. Спасибо, Тури, ты и в зверином облике сохраняешь кое-какие человеческие черты. А Вулх, сохранит ли их Вулх, когда Меар сядет? Я не знал.

Вскоре я узнал что там, впереди-внизу. Ни много, ни мало, спуск в каньон. Уж не ведаю, рукотворный или природный. Только в обрыве слева от меня постепенно образовался разлом, похожий на полуутопленное в камне русло пересохшей реки, и русло это всё круче загибалось вниз и влево, спускаясь постепенно на дно каньона. И я направил Ветра туда, уверенный, что быки не обратят внимания на ответвление и промчатся вдоль каньона прямо, дальше на север. Карса чуть в стороне уверенно прыгала по камням.

Бедный Ветер заметно устал. То есть, он мог ещё бежать довольно долго, но я чувствовал, что с каждой минутой ему всё труднее будет это делать. К тому же на крутом склоне пришлось замедлиться, чтоб не скатиться вниз, не переломать ноги.

Мы были на середине склона, когда грохот копыт нагоняющего стада стал гораздо громче. Предчувствуя неладное, я оглянулся — быки свернули в каньон, как и я.

— Тьма!!! — истошно завопил я, подгоняя беднягу-Ветра.

Вскоре мы оказались на самом дне каньона. Дальняя стена уходила ввысь, так что рассмотреть край удавалось, только задрав голову к вечернему небу. Впрочем, у меня не было времени особо разглядывать её. Быки ссыпались по склону, не замедляя бега, потому что задние напирали на передних, и тем ничего не оставалось, как ещё ускоряться. Падавших затаптывали.

— Давай, Ветер! — заорал я, немилосердно сжимая тугие конские бока. По дну каньона я поскакал на юг. Карса тенью скользила у самой стены, рассекая синие сумерки.

У меня оставалось совсем мало времени. Небо, ну что мешало мне проскочить поворот там, наверху? Невезение, да и только.

Безудержная гонка продолжалась. Каньон полнился тенью, только далеко вверху светлела широкая полоса неба. Восточная стена постепенно стала такой же высокой, как и западная. А стадо позади меня, конечно же, тоже повернуло на юг, растянувшись от стены до стены, так что не осталось ни малейшей щели, в которую можно было бы проскочить и спастись.

А потом я понял, что времени до превращения совсем мало. И прямо на скаку стал раздеваться. Меч сунул в оружейную сумку; сапоги — в двумех, курткоштаны (пока я их снимал, дважды чуть не сверзился с Ветра на полном скаку) — под ремень. Сидеть нагишом в седле было ещё то удобство, но выбора у меня не оставалось.

— Эй, Тури! — закричал я что есть силы. — Иди сюда!

И замахал рукой.

Не знаю почему, но карса послушалась. Неслышно возникнув из тени, она коротким выверенным прыжком вскочила на круп коню позади меня и прижалась пушистой шубой к моей голой спине.

— Молодец, котяра! — голос мой с трудом перекрывал топот преследующего нас стада. — Меня зовут… Одинец!

Слева, совсем рядом, высилась высоченная стена, в отдалении справа — такая же, по пятам неслась смерть, и только впереди маячило слабое пятнышко спасения, только в скорости оставался шанс.